"Мир приключений-3". Компиляция. Книги 1-7
Шрифт:
Когда дерево, поддаваясь усилиям зверя, показало на поверхность земли часть корней, Бусс раскачался на ветке и с ловкостью (чуть не подумал — с ловкостью обезьяны), — с ловкостью птицы перелетел
Повиснув на дереве, Бусс начал бомбардировать слона орехами, испуская воинственные вопли. Скоро неуклюжее животное обратилось в позорное бегство, и Бусс, в припадке спортивного задора, гнался за ним, перепрыгивая с ветки на ветку и сопровождая трусливого врага насмешливыми, хрюкающими выкриками.
Когда эта забава надоела, и Бусс вдоволь натешился сознанием своей безнаказанности и превосходства, он позволил утомленному врагу скрыться в чаще, а сам, ухватившись хвостом за ветку, затянул торжественную песнь:
— У-ы-у-ы!
Когда Бусс почувствовал острый голод, он прекратил песню. С мяуканьем озираясь по сторонам, он искал, чем удовлетворить надоедливый аппетит. Дерево, на котором росли вкусные орехи (а что они вкусны, Бусс знал это по опыту), осталось где-то позади, откуда началась погоня за слоном. Вернуться назад Буссу и в голову не приходило. Он заскулил, стараясь заглушить все усиливающиеся зовы желудка. Не тут-то было! Острый аппетит понемногу переходил в невыносимую физическую муку.
Внизу, на полянке, кудрявилась знакомая трава. Бусс радостно завизжал и с опаской спустился вниз. Работая всеми четырьмя руками, Бусс в минуту надергал целую охапку дикой моркови и с быстротой кошки вновь очутился на дереве. Мурлыкая тихую песенку, он молниеносно уничтожал морковь, скусывая лишь сочные корешки. Когда голод был утолен, Бусс занялся швырянием оставшихся овощей в проходившего внизу кабана. После этого он выбрал ветку поудобнее и, полузакрыв глаза, погрузился в блаженную прострацию.
Самый приятный и самый раздражающий из всех знакомых Буссу запахов защекотал его ноздри. Он открыл глаза. Па соседнем дереве сидел подобный ему экземпляр, только несколько меньших размеров. Бусс перекинулся на это дерево и ласково потянулся рукой к хвосту соседки. Та, кокетливо вильнув хвостом, перескочила сразу через два дерева и показала оттуда Буссу язык. В следующий момент Бусс сидел около, однако лукавое созданье покачивалось уже в другом месте. Увлекательная погоня продолжалась до тех пор, пока между Буссом и прекрасной незнакомкой не очутилось третье существо. На соседней ветке, преграждая Буссу путь, сидел огромный самец и, с рычаньем скаля клыки, пронизывал Бусса налитыми кровью глазами.
Бусс сразу забыл о незнакомке, готовясь дать отпор. Силы явно были не равны. Неожиданно появившийся самец принадлежал к другой породе. Его острые клыки выдавались дюйма на три вперед и прикосновение их к шкуре Бусса грозило непоправимыми бедами. Двое мужчин некоторое время сидели друг против друга и свирепо перекорялись.
На щеках противника развевались седые клочья шерсти, и эти-то клочья больше всего привлекали внимание Бусса. В них он видел что-то давно позабытое, но вместе с тем хорошо знакомое и мистически
жуткое. Неожиданно тупой мозг Бусса пронизал выплывший откуда то позабытый образ:— Профессор Эрстер!
В следующее мгновение из уст Бусса вырвались два коротких привлекательных призыва, которые на обезьяньем языке должны были означать:
— Здорово, старина!
Но должно быть незнакомец не понимал универсального обезьяньего эсперанто. С диким воем он прыгнул прямо на плечи Бусса и стал давить его своею тяжестью. Бусс заскулил и вцепился клыками в заднюю руку противника.
— Несчастный, ты с ума сошел!.. Бусс еще глубже вонзил клыки, не открывая сжатых от страха глаз.
— Бусс! Бусс! Приди в себя!.. Это я… я, Эрстер!
Бусс медленно разжал зубы и с ужасом поднял глаза. У самого его лица тряслись седые бачки профессора Эрстера. Бусс вскочил на ноги и метнулся в сторону.
— Что с тобой, дружище? В своем ли ты уме? Что ты здесь делал? Зачем трогал этот графин?..
Бусс, с трудом приходя в себя, тупо озирался по сторонам.
Знакомая лаборатория профессора Эрстера. Вечереет. На столе горит свеча. Старый ученый, держа в левой руке граненый графинчик, свободной рукой потирает левую пониже локтя.
— Изволите видеть, прокусил до крови, — негодующе говорит профессор, — это… это чорт знает, что такое!.. Это проявление крайнего атавизма, любезнейший!..
— Атавизма? — как эхо повторяет Бусс.
— Да, атавизма. Кто же из культурных людей позволит себе кусаться, когда у него из рук стараются высвободить склянку с ядовитой жидкостью. Что ты с ней делал?
— Выпил… одну рюмку… думал портвей…
Старик всплеснул в ужасе руками.
— Сейчас же прими вот эти капли, чтобы тебя вытошнило. Какой там к чорту портвейн! Да и вина ты у меня больше не получишь ни рюмки. Это, милый мой, типичный алкоголизм… Это… Это… чорт знает, что это!..
Бусс послушно выпил поданную ему профессором рюмку какой-то противной смеси, поморщился и спросил:
— Куда это вы запропали настолько времени?
— Сколько времени? И пяти минут не прошло, как ты развивал здесь свои дурацкие теории.
— Дурацкие?..
Бусс хотел разразиться монологом в защиту своих положений, но подкативший к горлу противный комок чего-то не дал ему говорить, и он быстро направился к двери.
Однако, на пороге Бусс остановился и, сдерживая тошноту, проговорил:
— И все же вы со всей вашей наукой… ничего не знаете…
— О чем?
— О том, для кого существует всякая наука… о человеке…
Бусс зажал рот рукой и быстро захлопнул за собой дверь.
ФИЛЬКА — БЕСШТАННЫЙ РАК
Рассказ Н. Комарова
Иллюстрации Н. Кочергина