Мир пятого солнца
Шрифт:
– Шочи?
– Да, он… Ты сказал ему?
– Он придет утром.
– Славно. В храме есть обсерватория… Плохо, если после моей смерти будет некому…
– Что ты такое говоришь, отец? Ты что – и вправду собрался умирать?
– А ты должен стать вождем. Или правителем… Ты и Шочи… Вы спасете храм. Хотя бы один храм… Все, давай спать, уже поздно.
– Но отец…
– Я все сказал!
– Но я хотел спросить тебя… Об одной девушке.
– О девушке? – Густые брови жреца удивленно полезли на лоб. – Что еще за девушка?
– Ее зовут
– Это было бы прекрасно! – неожиданно расхохотался старик.
Асотль прямо расцвел:
– Иного ответа я и не ждал. Так ты поможешь мне в этом деле, отец?
– Всем нам помогут боги.
Юноша так и не уснул в эту ночь, все думал. О странных словах отца, о Ситлаль, о своей судьбе, точнее, об их общей судьбе… Если к тому будут благосклонны боги.
А утром, едва рассвело, пришел Шочи. Он долго разговаривал с отцом, Асотль не прислушивался, о чем конкретно, и так все знал. Конечно, речь шла о назначении Шочи жрецом в храм Кецалькоатля! Именно об этом говорил ночью отец. Шочи смешно морщил нос, кивал, сверкая глазами, – видать, парню очень нравилось подобное предложение. Ну еще бы… Звезды на небе считать – это ведь не в поле горбатиться!
Неудивительно, что Шочи так расцвел. И по пути в кальмекак все время улыбался. А потом – когда уже почти пришли – вдруг хлопнул себя по лбу:
– Я сегодня, перед тем как прийти к вам, заглянул в храм Кецалькоатля…
Асотль хмыкнул:
– Поди, догадывался уже, о чем пойдет речь.
– Ну, я же знаю, кто твой отец… Так вот – я видел в храмовом саду Тесомока! Он о чем-то разговаривал с младшими жрецами… О чем? И что ему в этом храме делать?
– Мнительный ты, Шочи. Любой человек может прийти в храм, дабы испросить у богов совета и помощи во всех делах, – наставительно заметил Асотль. – Непочтение к богам – самый большой грех.
– То – боги, а то – младшие жрецы. Да и вообще, не очень-то мне нравится этот Тесомок.
Он не знал, как прошел храмовый праздник, – учеников кальмекака не часто отпускали домой. Только умываясь после военной игры в пруду, Асотль заметил бесшумно возникших позади жрецов. Служителей храма Тескатлипоки, еще не отмывшихся от жертвенной крови.
– Ты – сын жреца Амиктлауи?
– Да…
Нехорошее предчувствие вдруг охватило юношу.
– Твой отец отдал сегодня кровь во славу богов! Поистине, это великое счастье!
– Что?! – Асотль встрепенулся. – Мой отец умер?
– Пока еще нет… Он велел принести себя домой и ждет там смерти… И тебя. Поспеши же!
– Да, да. Да! Как это случилось?
Жрецы не отозвались – ушли, поспешно скрывшись за оградой.
И Асотль со всех ног побежал домой. Мимо садов и храма Тлалока, мимо высокой пирамиды Тескатлипоки, мимо пристани, полной качающихся на озерных волнах лодок, мимо домов знати, утопающих в душистых цветах.
– Отец! – Оттолкнув слугу, юноша вбежал в дом, упав на колени перед узким отцовским ложем.
Старый
жрец тяжело дышал, грудь и живот его стягивала окровавленная повязка.– Что с тобою, отец? Ты ранен…
– Я умру…
– Не говори так, о…
– Молчи. Молчи и слушай… Здесь нет чужих ушей?
– Ну, мы же дома…
– Я знаю… Потому и попросил принести… – Жрец закашлялся, на тонких губах его выступила кровавая пена.
– Отец!!! – выдохнул юноша.
Чувство острой жалости переполняло его душу, жалости и чего-то недосказанного.
– Пить…
Асотль, приподняв голову отца, приложил к его губам стоявшую подле ложа чашу:
– Ведь ты не умрешь, правда?
– Боги зовут меня… Я знаю.
– Но…
– Ты не мой сын, Асотль! – собравшись с силами, промолвил умирающий.
Юноша съежился – ну, вот, уже начался бред. Чем же помочь отцу, чем?
– Не мой родной сын… И вообще – не колуа…
– Не колуа?
– Тогда… в набеге, взяли в плен жену ацтекского вождя с маленьким мальчиком… Пить…
– Да, отец, да…
Тускло горел светильник. На потолке и стенах, кривляясь, плясали черные тени.
– Женщину принесли в жертву Тескатлипоке… Отрубили голову… А мальчика усыновил я…
– Что? Что ты такое несешь, отец? Да ты бредишь!
– У тебя на голове… над левым ухом – шрам. Лапа ягуара… Знак…
Старый жрец выгнулся в судорогах, дернулся… И затих уже навеки.
– Отец!!! Эй, кто-нибудь?
На зов прибежали слуги, жрецы…
– Жаль, он умер не в храме… Но так просил. Не беспокойся, мы сожжем его тело на жертвеннике, как подобает… Боги будут рады ему…
– Как он умер? – сквозь слезы спросил Асотль. – Погиб во время священной битвы, да?
– Да, так. – Один из жрецов поклонился. Совсем еще молодой парень с жирным брюхом. – Пленник разорвал веревку… Чуть было не бежал. Был бы позор, если бы не твой отец. Слава ему вовеки! Не беспокойся о похоронах, мы сделаем все. Поверь, все будет достойно.
Всю ночь юноша провел в храме у тела отца. Приемного отца, если верить его же последним словам. Пусть он не лгал, но… Но Асотль искренне считал старого жреца своим настоящим отцом… И пока не собирался думать иначе.
О, боги, боги! Юноша обхватил голову руками… Что же, выходит, он, Асотль – ацтек, не колуа?! Интересно, а кроме умершего отца, это еще хоть кто-нибудь знает? Наверное… Не так уж и много времени прошло. Господи… Великий Кецалькоатль! Помоги понять, разобраться… Разобраться и решить – как с этим жить?
А может, отец и в самом деле бредил?
Сын ацтекского вождя… Ацтеки – грубое полудикое племя, пришельцы… Не хочется ощущать себя таким. Нет-нет, он не ацтек – колуа!
Старого жреца сожгли на жертвеннике с первыми лучами солнца. Многие пришли проститься – поначалу знать и другие жрецы, а потом и вообще непонятные люди. Многие искренне плакали… Асотль и не знал, что у отца так много хороших знакомых… Тот о них никогда не рассказывал и в дом никого не приглашал.