Мир Рэи. Рыцари
Шрифт:
Сейчас в голове стоит главный вопрос: куда мне идти и что делать? Совсем запутался, мне на голову свалился титул и мехар, а то и целое поместье с землями. Если приму все это, то должен буду расплатиться, пусть даже платить придется убогим и несчастным. В мире Рэи ничего не дается даром, это мне всегда отец говорил. У Леонида осталась дочь, в замке барона меня ждет отец, а где–то в лесу или в какой–нибудь крепости держат мою Илену. Три пути, три направления, три человека.
Лес сгущается. По своей неуклюжести чуть не гроблю робота, натыкаясь на дерево. Оно с треском разламывается, кажется,
Очень устал. Стоп машина. Дальше и не пройти. Сажаю робота, затем аккуратно заваливаю спину назад, переходя вместе с ним в горизонтальное положение. Самое безопасное сейчас место для сна – это внутри. Двигатель с облегчением затихает. Пахнет потом и застарелой резиной...
Просыпаюсь от стука. Слабого такого, но настойчивого. Уже утро, спину ломит, ноги затекли, от нужды сейчас живот лопнет. А тут еще кто–то стучится в обзорное стекло.
Это девушка. Она улыбается мне, такая светленькая и с косами, на макушке венок из желтых одуванчиков. Машет мне через стекло. В первый момент испугался, затем застеснялся.
– Помогите моей госпоже, благородный рыцарь! – кричит она. А теперь я вообще в панике.
– Отойдите от кабины, пожалуйста, – бормочу в микрофон.
Ее словно ветром сдувает. Поднимаю спину робота. Через обзорное стекло вижу ее в полный рост. Девушка с длинными косами цвета самой светлой соломы, в кремовом пышном платье стоит недалеко и смотрит прямо на меня. Вроде не зашибу, подумал и поднял мехара на ноги.
Следующая мысль, что пришла в голову оказалась настолько пугающей, что занервничал и засомневался. Я крестьянин, на мне грязная одежда, по моему лицу видно, что не благородной крови. Как выйду и покажусь благородной леди?!
– Эй, достопочтенный и храбрый рыцарь! – кричит снизу девушка обиженным голосом. – Вы там что уснули? Моя госпожа в беде! Вы должны ей помочь! Она попала в капкан! Скорее, помогите!
Жму рычаг разблокировки, затем кнопку. Кабина расходится в стороны. Аккуратно спускаюсь вниз, держась за поручни. Они все на месте, обычно рыцари прыгают с мехаров, не используя их. Поэтому поручни мало изнашиваются. Я же просто спустился, аккуратно. Развернулся и предстал перед девушкой.
Ее загорелый носик сморщен, от чего губа верхняя приподнята. Карие глаза смотрят с недоумением. Она ожидала рыцаря, а получила голодранца.
– Эм... я Симона, эр рыцарь, – выдавила она гнусаво и неуверенно. Я вдавил голову в плечи. Это вышло непроизвольно, когда понял, было уже поздно.
– Я Эрик, ну, баронет новый, то есть недавний, – бормочу.
Волнение захлестнуло нежданно. Обычно так бывает, говоришь слово, потом понимаешь, что чушь сказал, пытаешься исправиться и говоришь еще большую чуть. Вывод один – молчать и кивать, в крайнем случае говорить да или нет.
– Аааа, – протягивает она снова неуверенно. – А где мундир твой... ваш?
Девушка отступает назад, в ее движениях осторожность и напряжение. Начинаю отряхиваться. Это привычка. Мельком замечаю свои пальцы. Ужас, они черные, под ногтями земля.
– Мальчик, – она начала уже
серьезно и строго. На вид девушка старше меня, ей, наверное, лет двадцать пять, особенно после такого тона, выглядит явно взрослее. Я сглотнул, она немного расслабилась и продолжила: – Мальчик, ты может чего–то перепутал, барон твой хозяин, и ты решил назваться производной от слова «барон»? Ты крестьянин? Где твой хозяин–рыцарь? А?– Да рыцарь я, рыцарь. Вот кольцо баронское. Я баронет эр Эрик Лестерский! – заявляю. Симона снисходительно улыбается. Нет, это скорее издевательская улыбка.
– Прям таки баронет? А где твой Лестер? – тон стал точно издевательский.
– Ну, пока еще не знаю, где–то там в Оросе.
– Симона! – вдруг раздался истерический голос из глубины леса. Теперь моя собеседница вдавила голову в плечи. – Меня уже комары едят! Ты где там?! Слышу, что ты беседуешь с кем–то! Кувыркаешься небось уже!!
– Иду, иду госпожа! – кричит Симона. – Вместе с помощью, госпожа!
Она удрученно вздыхает, я по–прежнему стою, как статуя и жду.
– Пошли, Лестерский, – морщится она. – Только без глупостей, а то напинаю, шпагу – то где взял? Пользоваться хоть умеешь?
– Умею, – огрызаюсь, поправляя пояс. – Я тебя сам напинаю, нечего было мне в кабину стучаться.
Последняя фраза вырвалась из меня непроизвольно. Это что–то вроде рефлекса, если тебе угрожают, ты отвечаешь. А потом уже думаешь. Ударили – дай сдачи. Так отец учил, к словам это тоже подходит, ну я так думаю...
– Симона, сучка ты крашеная! – снова раздался крик, переросший в визг.
Мы как два зайца помчались на шум мимо деревьев и сквозь кустарники.
Вскоре увидел еще одну девушку. Вернее, сперва заметил ярко–красное, пышное платье, каких еще никогда в жизни не видел. Потом уже понял, что оно одето на девушку, которая стоит в строгой позе с руками на поясе, сузив глазки и надув щеки.
– Леди София! – мчится Симона вперед меня. – Я привела помощь! Мальчик давай, разберись–ка, что тут можно сделать!
Я подошел ближе, встречая брезгливый взгляд леди Софии. Белокожая, волосы каштановые, блестящие, сплетены в несчетное количество маленьких косичек, падающих по полуобнаженным плечам, узенькая талия, щеки румяные, глаза голубые–голубые, смотрят, словно, с высока, хотя она на голову ниже меня. Вся морщится, но как ни старается, все равно красивая. Под ее взглядом млею. Но опасаясь ее нового крика, понимаю, что надо шевелиться, а не стоять, как истукан перед целой госпожой.
– Так, а что делать–то? – недоумеваю. – Капкан где?
– Дубина, – рычит София. – Под платье глянь!
– Под платье?!
– Да! Никогда что–ли под платья не лазил?
Краснею. Сбоку стоит веселая Симона и подгоняет жестами. Поднимаю красную ткань, под ней белая, поднимаю ее, там еще одна белая, затем еще... Наконец вижу, что следующая уже не поддается.
– Так не нога зацепилась–то? – удивляюсь, понимая, что в капкан попался подол.
– Ну, ты и дубина! – прыскает София. – Если бы нога, я бы орала вот так: ААААААА!!!
Он резкого крика у меня начинает звенеть в ушах, отшатываюсь и падаю на задницу. София смеется, Симона хихикает и помогает подняться.