Мир смерти

Темучин, видно, хотел, чтобы опыты с порохом хранились в тайне, и Язона это устраивало. Развалившись на мягких шкурах, он лениво грыз кусок жареного мяса, дожидаясь, пока доставят все необходимое.

Вскоре принесли несколько пузатых глиняных горшков, и он выбрал один из них — маленький с узким горлышком. Вытащив пробку из ствола с порохом, Язон осторожно пересыпал порох в горшок и затолкал туда кусок замши. Затем, приготовив в плошке вязкую смесь из навоза, воды и грязи, он замазал горлышко. Темучин стоял рядом и внимательно наблюдал за процессом создания нового оружия.

— Мне говорили, что порох должен быть полностью закрыт, — пояснил Язон. — Если где-нибудь будет отверстие, оттуда вырвется огонь, и порох просто сгорит.

— Как туда попадет огонь? — нахмурился вождь.

Язон взял большую иглу, которой сшивают шкуру для камачей.

— Ты задаешь правильный вопрос. Смотри, пробка высохла, и я могу проделать в ней отверстие. Теперь при помощи этой иглы я просуну в отверстие обрывок ткани — я специально прихватил эту ткань из низины. Она пропитана маслом и должна хорошо гореть, — он взвесил глиняную бомбу в руке. — Думаю, можно начинать.

Темучин вышел из шатра, и Язон, с горшком в одной руке и с масляной лампой в другой, последовал за ним. Перед камачем вождя было расчищено большое пространство, и воины сдерживали толпу любопытных. Пронесся слух, что Темучин проводит какие-то таинственные и очень опасные опыты, и сюда со всего лагеря сбежались кочевники.

Язон осторожно положил бомбу на землю и громко сказал:

— Если сработает, будет сильный гром, дым и пламя. Некоторые знают, о чем я говорю.

Поднеся лампу к фитилю, он дождался, пока ткань загорится, после чего быстро направился к камачу. Даже наркотики не могли заглушить его беспокойства по поводу успеха мероприятия, и опасения эти оказались не напрасными.

Фитиль некоторое время дымил, а потом погас. Язон продолжал чего-то ждать, не обращая внимания на нетерпеливый гул в толпе; у него не было ни малейшего желания подходить сейчас к бомбе — она могла взорваться прямо ему в лицо. Лишь когда Темучин с грозным видом взялся за меч, Язон пошел взглянуть, что же случилось.

— Фитиль погас раньше, чем надо, — глубокомысленно сообщил он вождю. — Нужен другой фитиль. Сейчас я все сделаю. Пусть никто не приближается к бомбе до моего возвращения.

Прежде чем кто-либо успел возразить, он скрылся в камаче.

Хорошие фитили делаются из пороха и горят даже без доступа воздуха. Пороха у него достаточно, но во что его завернуть? А что если?.. Убедившись, что вход в камач плотно закрыт, Язон порылся в сумке и достал оттуда аптечку; он принес ее, невзирая на риск, потому что не хотел свалиться без памяти в самый неподходящий момент. В камере анализатора, под ампулами лежал небольшой листок бумаги с инструкцией. Вот то, что ему нужно!

Фитиль получился быстро, и, закончив работу, Язон натер бумагу маслом и сажей, чтобы она походила на тряпку.

— Должно сработать, — пробормотал он, выходя из шатра.

Заминка продлилась дольше, чем он думал, и кочевники уже открыто смеялись, а Темучин стоял у входа с белым от ярости лицом. Стараясь не слушать язвительных замечаний в адрес глупого жонглера, Язон проковырял новое отверстие в пробке и вставил туда фитиль.

Бумага ярко вспыхнула, разбрасывая искры. Кинув взгляд на пламя, Язон повернулся и побежал…

На этот раз результат был налицо: бомба взорвалась с оглушительным грохотом, и глиняные осколки полетели во все стороны, пробивая стены камачей. Язон не успел отбежать достаточно далеко, и взрывная волна опрокинула его на землю. С трудом поднявшись, он ощупал себя и убедился, что не пострадал. Темучин по-прежнему неподвижно стоял у входа в свой камач, но выглядел удовлетворенным. Вокруг раздавались восторженные крики зрителей.

— Можешь сделать большую бомбу, жонглер? — спросил вождь, и жажда разрушения сверкнула в его глазах.

— Их можно делать любого размера. Скажи, для каких целей тебе нужны бомбы, и я смогу что-нибудь посоветовать.

В этот момент внимание вождя отвлекло движение на противоположной стороне площади: группа людей на моропах прокладывала себе дорогу через толпу, и зрители недовольно шумели.

— Кто приближается без разрешения? — повысил голос Темучин и потянулся за мечом; его охранники обнажили оружие и придвинулись ближе к вождю.

Толпа, наконец, расступилась, и к вождю подъехал всадник.

— Что за шум? — спросил он властным голосом, в котором слышалась давняя привычка командовать.

Голос показался Язону очень знакомым…

Керк!

Темучин в гневе двинулся вперед, охрана — за ним. Керк быстро спешился, к нему присоединились Рес и другие пирряне. Назревала схватка.

— Подождите! — Язон бросился между ними. — Это мое племя! Это пирряне. Они пришли, чтобы присоединиться к армии Темучина, — он подмигнул Керку. — Успокойтесь! Склоните головы, иначе вас уничтожат.

Керк, как будто и не слыша его, остановился и, взявшись за меч, раздраженно посмотрел на Темучина. Тот со своим отрядом надвигался как лавина, и Язону пришлось отступить в сторону, чтобы его не раздавили. Темучин остановился, только когда носки сапог коснулись Керка.

Вожди молча смотрели в глаза друг другу. Со стороны казалось, что у них много общего: видно Керк хорошо изучил отчеты Язона.

— Я Керк — вождь пиррян, — сказал он, — чуть вытягивая меч из ножен.

— Я Темучин — вождь всех племен. Ты должен склониться передо мной.

— Пирряне ни перед кем не склоняются!

У Темучина глухо булькнуло в горле, и он начал вытаскивать меч. Язон с трудом преодолел желание закрыть глаза и убежать. Сейчас начнется кровавое побоище!

Но Керк знал, как поступить. Перехватив руку Темучина, чтобы не дать тому обнажить оружие, он с достоинством обратился к нему:

— Я пришел не для битвы. Но я пришел к тебе как равный. Мы будем разговаривать.