Мир Софии

— Заперто… Ты же не рассчитывала, что будет открыто?

— Может, найдем где-нибудь ключ, — сказала София и принялась шарить между камнями фундамента.

— Да ну, пойдем лучше обратно в палатку, — не выдержала Йорунн.

Но тут София воскликнула: «Нашла, нашла!» — и с победным видом замахала ключом. Она вставила его в замочную скважину, и дверь распахнулась.

Подружки крадучись, как будто совершая что-то запретное, вошли внутрь. Там было холодно и сыро.

— Ничего не видно, — сказала Йорунн.

София предусмотрела и это. Вытащив из кармана коробок, она чиркнула спичкой. Девочки успели только разглядеть, что хижина совершенно пуста. София зажгла следующую и при ее свете увидела стоявший на камине кованый подсвечник. Третьей спичкой она зажгла свечу, которая и позволила подругам осмотреться в хижине.

— Правда, удивительно, что маленькая свечка может рассеять кромешную тьму?

Йорунн кивнула.

— Но где-нибудь свет все же переходит в темноту, — продолжала София. — Хотя на самом деле темноты нет. Это просто-напросто отсутствие света.

— Не надо про такие ужасы. Пойдем отсюда…

— Сначала давай заглянем в зеркало.

София указала на зеркало в бронзовой раме, которое, как и в прошлый раз, висело над комодом.

— Тоже мне, красота…

— Оно волшебное.

— «Свет мой, зеркальце! Скажи да всю правду доложи: я ль на свете всех милее, всех румяней и белее?»

— Я не шучу, Йорунн. По-моему, в этом зеркале можно увидеть Зазеркалье.

— Ты, кажется, сказала, что никогда здесь раньше не была? И почему тебе нравится меня пугать?

София не нашлась с умным ответом.

— Сорри! [18] — бросила она.

Но теперь уже Йорунн заинтересовалась лежавшей на полу небольшой коробкой. Она вытащила ее из угла.

— Тут открытки, — сказала Йорунн.

София чуть не задохнулась.

— Сейчас же положи, откуда взяла! Слышишь? Не смей даже прикасаться к ним.

Йорунн вздрогнула и, словно обжегшись, уронила коробку на пол. Открытки разлетелись по комнате. Придя в себя, Йорунн рассмеялась.

18

Английское «Sorry!» — «Прости!».

— Это всего-навсего открытки.

Она села на пол и принялась собирать их. Вскоре к ней присоединилась София.

— Ливан… Ливан… Ливан… На всех ливанский штемпель, — сообщила Йорунн.

— Я знаю, — чуть не плача, выговорила София. Йорунн перевела взгляд на подругу, заглянула ей в глаза.

— Значит, ты все-таки была здесь.

— Была.

Софии вдруг пришло в голову, что гораздо проще сказать правду. Вряд ли она нанесет кому-нибудь вред, если хотя бы немного посвятит Йорунн в мистические события, которые происходят с ней в последнее время.

— Просто я не хотела рассказывать, пока мы не попадем сюда.

Йорунн начала читать адреса.

— Все предназначены какой-то Хильде Мёллер-Наг.

София еще не подержала в руках ни одной открытки.

— Без адреса?

— «Альберто Ноксу (для Хильды Мёллер-Наг), Лиллесанн, Норвегия», — прочла Йорунн.

София вздохнула с облегчением. Она боялась, как бы эти открытки тоже не были адресованы «Софии Амуннсен (для Хильды)». Только теперь она стала перебирать и рассматривать их.

— Двадцать восьмое апреля… Четвертое мая… Шестое мая… Девятое мая… Отправлены несколько дней назад.

— Но это еще не всё… На открытках стоят норвежские штемпели! Посмотри: «Батальон ООН». И марки норвежские…

— Наверное, так положено. Миротворческие силы должны быть нейтральными, поэтому у них там своя, норвежская почта.

— А как письма попадают в Норвегию?

— Думаю, на военном самолете.

София переставила подсвечник на пол, и подруги принялись читать открытки. Йорунн разложила их по порядку и сама прочла первую:

Дорогая Хильда! Можешь себе представить, как я предвкушаю возвращение в Лиллесанн. Я рассчитываю приземлиться в Хьевике вечером накануне Иванова дня

[19] . Конечно, мне бы очень хотелось попасть на твое пятнадцатилетие, но служба есть служба. В порядке компенсации обещаю приложить все усилия, чтобы ты получила в день рождения большой подарок. С сердечными пожеланиями — постоянно думающий о будущем своей дочери папа.

P. S. Посылаю копию этой открытки нашей общей знакомой. Ты поймешь, Хильдемур. Как раз сейчас я особенно склонен к таинственности, но ты поймешь.

19

День летнего солнцестояния (формально связанный с днем рождения Иоанна Крестителя), который обычно отмечается в ночь с 23 на 24 июня.

София взяла следующую открытку:

Дорогая Хильда! Мы тут привыкли жить исключительно сегодняшним днем. Вероятно, единственное, что останется у меня в памяти от этих проведенных в Ливане месяцев, будет бесконечное ожидание. Но я всячески стараюсь, чтоб ты получила на пятнадцатилетие самый прекрасный подарок, какой только можно пожелать. Больше пока ничего не раскрою. Ввожу для себя строжайшую цензуру.

С приветом, папа.

Подруги затаили дыхание. Обе ничего не говорили, только одну за другой увлеченно читали открытки.

Милая моя! Больше всего мне хотелось бы посылать тебе весточки с белым голубем. Однако белых голубей в Ливане не достать. Если в этой разоренной войной стране чего не хватает, так это белых голубей. Неужели ООН когда-нибудь в самом деле удастся обеспечить на земле мир?

P. S. Не исключено, что ты сможешь поделиться своим подарком на день рождения с другими. Мы подумаем об этом, когда я вернусь. Впрочем, ты все равно не понимаешь, о чем речь.

С приветом — тот, у кого более чем достаточно времени думать о нас обоих.

Когда девочки прочли шесть открыток, осталась последняя, в которой было написано:

Дорогая Хильда! Меня просто распирает от желания выложить секреты, связанные с твоим днем рождения, и я по нескольку раз в день вынужден себя сдерживать, чтобы не позвонить тебе. Подарок с каждым днем разрастается, а ты сама знаешь, если чего-то делается все больше и больше, это все труднее держать при себе.

P. S. Рано или поздно ты познакомишься с девочкой по имени София. Чтобы вы немножко узнали друг о друге перед встречей, я начал посылать ей копии моих открыток к тебе. Не иначе как она скоро догадается, с чем это связано, а, Хильдемур? Пока что она знает не больше тебя. У нее есть подружка, которую зовут Йорунн. Вдруг она поможет разобраться?