Мир Темной звезды. Том 2

— А также и в том, что ты осмелился думать, будто ты умнее, хитрее и находчивее своих бывших рабов, — ехидно добавил Виан. — Ты слишком уж возомнил о себе.

Дракон молча положил лапу поверх обеих голов, надавив когтями на глаза критиков. Обе головы, Сач и Виан, мгновенно замолчали.

— Можешь продолжать, — распорядился Борс, надавливая на глаза сильнее, чем это было необходимо, чтобы заставить головы молчать и не мешать его разговору с царем Тира.

— Я обещаю, что мой город выплатит установленный тобой налог в следующем году, — продолжил Титхиан, заставляя себя не смотреть на пытку, которой подвергались его бывшие советники.

— Твой город! — взорвался Дракон. — Он никогда не был твоим. Тир испокон веков принадлежал Калаку, а Калак принадлежал мне. Его власть была на самом деле моей властью, а ты украл ее у меня. Надеюсь, что ты хотя бы понимаешь это? Ты отдаешь себе отчет в том, что узурпировал чужую власть?

Титхиан отрицательно покачал головой.

— Я совершенно не согласен с тобой. Наоборот, мы оказали тебе большую услугу, убив Калака. Калак пытался превратиться в дракона, чтобы в будущем занять твое место, — ответил он.

— Я сам буду судьей того, что мне полезно, а что нет, — зарычал Дракон.

— Все цари-колдуны являются драконами того или иного типа, хотя они принимают различные обличья в зависимости от своих личных вкусов и симпатий. Если Калак пожелал видеть себя драконом, похожим на меня, это было его личным делом. Но он никогда даже не мечтал о том, чтобы занять мое место. Слушая всю ту чушь, которую ты сейчас несешь, я лишний раз убеждаюсь в том, насколько слабо ты представляешь себе всю ту ответственность, которую ты взвалил на свои плечи.

— Тогда покажи мне, чтобы я понял, — сказал Титхиан, пытаясь внешне сохранять самообладание и не показывать своего страха.

Чудовище прищурилось.

— Что-то ты слишком уж расхрабрился. Не советую тебе быть со мной таким дерзким. За твою дерзость я убью тебя и уничтожу весь Тир, — грозно произнес Дракон.

— Но это было бы совершенно бесполезным расточительством материальных и людских ресурсов и, следовательно, крайне невыгодным делом для тебя самого. Если бы все обстояло иначе, ты бы давно уже сделал то, чем ты угрожаешь мне сейчас, — ответил Титхиан. — С другой стороны, если бы ты согласился удовлетворить мою небольшую личную просьбу, я мог бы уплачивать вдвое больший налог по сравнению с тем, которым ты в незапамятные времена обложил Калака.

Дракон повернул голову и уставился на царя Тира.

— Твое предложение заслуживает серьезного внимания, но я не думаю, что ты делаешь его от чистого сердца. Тебе ведь что-то нужно взамен. Так что же ты хочешь от меня? — спросил Дракон.

— Ничего из ряда вон выходящего, — ответил Титхиан. — Я всего лишь хочу, чтобы ты помог мне стать настоящим царем-колдуном, каким был мой предшественник Калак. Думаю, что, если мы договоримся, это принесет нам обоюдную пользу. Мне кажется, что тебе не помешает иметь лишнего надежного союзника. Только совместными усилиями мы сможем восстановить систему рабовладения в Тире. Иначе Тир будет по-прежнему подавать дурной пример другим городам-государствам Атхаса…

Обсидановый Оракул

Пролог

Уголком глаза Ниива заметила багровую вспышку солнечного заклинания. Несмотря на приближающуюся победу ее ополчения, она ощутила, как холодная рука паники сжала ее сердце. Свет пришел от Ворот Солнечной Птицы, которые охраняли все тайные сокровища деревни – и к тому же ее юного сына, Ркарда.

К собственному неудовольствию Ниива не могла немедленно броситься на помощь. Она стояла на верхушке горообразного панцыря мертвого мекилота, имея в руках только пару коротких мечей, и сражалась с тремя мужчинами, вооруженными копьями и кинжалами. На узких улочках Кледа ее ополченцы безжалостно убивали налетчиков, которые пришли за рабами из их деревни. Те немногие из нападавших, которые сумели избежать кровавых топоров дварфов, улепетывали во весь дух к одной из многих брешей в городской стене, пробитой в начале атаки могучей рептилией, на которой сейчас стояла Ниива. Учитывая скорость, с которой охотники за рабами были разбиты, битва шла очень хорошо, но это не слишком успокаивало встревоженную мать.

– Пора кончать с этим! – проворчала Ниива, швыряя один из своих мечей в ближайшего противника.

Стальной клинок с негромким треском раздробил грудную кость и глубоко вошел в грудь. Командир ополчения не стала дожидаться, пока враг упадет. Вместо этого она упала на колено и крутанулась на нем, далеко вперед выбросив свою вторую ногу. Так как второй охотник за рабами в это время пытался ударить ее сзади, щикилотка Ниивы попала ему в колено и сбила его с ног. Продолжая движение она успела полоснуть мечом по горлу человека прежде чем он упал на землю. В этот момент копье третьего врага устремилось к ее груди. Свободной рукой она отбила кончик копья в сторону и вонзила свой меч в живот мужчины.

Ниива высвободила мечи из тел умирающих работорговцев, не слыша их предсмертных хрипов. Ее глаза уже искали на улицах мужа, надеясь что именно Келум использовал солнечное заклинание у Ворот Солнечной Птицы. Она нашла его на другой стороне деревни, слишком далеко от места вспышки.

Удостоверившись, что ее ополчение покончит с работорговцами и без ее руководства, Ниива соскользуна с панцыря мекилота. Она продралась через обломки некольких разрушенных хибар, скользнула в узкую улочку и понеслась к Воротам Солнечной Птицы. Дважды она задерживалась на несколько мгновений, чтобы убить охваченных паникой захватчиков, попавшихся ей по дороге, но, торопясь достичь ворот, дала возможность убежать немногим другим.

В пятидесяти ярдах от цели, она заметила трех иниксов, торопливо бегущих по параллельной улице, их змеевидные хвосты били из стороны в сторону,оствляя дыры в каменных домах,стоящих вдоль улицы. Ящерицы были около пятнадцати футов в длину, с чешуйками пепельного цвета, сильными ногами и костяным клювом, который мог перекусить женщину напополам. На плечах каждой твари сидел вооруженный копьем погонщик, тогда как груз помещали в беседку, огромный ящик, сделанный из отбеленных на солнце костей, привязанный к спине иникса.

Ниива точно знала, что охотники за рабами не случайно выбрали именно их деревню. Кто бы ни планировал атаку, он знал про тайное богатство Кледа и где его найти, так что беседки первых двух иниксов были до краев наполнены сокровищами, украденными из Ворот Солнечной Птицы: бронзовым оружием, стальными топорами и даже золотыми коронами древних королей. В первый момент командир ополчения решила, что попытка захвата рабов была просто прикрытием для воров на иниксах, но быстро отвергла эту идею. Потери грабителей были слишком велики для ложной атаки.

Когда Ниива увидела содержимое третьей беседки, все мысли о намереньях работорговцев испарились из ее головы. Вместо сокровищ ящерица несла на себе двух мужчин. Один из них, здоровяк, одетый в доспехи из выделанной кожи, держал в руке длинный стальной меч, украденный без сомнения из оружейных Кледа. Второй, отвратительно выглядящий полуэльф с короткой черной бородой и острыми чертами лица, был одет в свободную тунику и не вооружен. Вместо этого он держал в руках извивающуюся фигуру маленького мальчика. Хотя ребенку было только пять лет, он уже был высок, как большинство дварфов, его толстые кости были покрыты сухожилиями и мышцами. Абсолютно лысый, он имел квадратную челюсть, злые красные глаза и остроконечные уши, прилегавшие близко к голове.