Мир в 2050 году

Езда на американских горках

В экономическом отношении глобализация – одна из самых мощных тенденций развития мира после Второй мировой войны. Между тем быстрое развитие международной интеграции в течение последних шести десятилетий не является чем-то беспрецедентным. В период между 1870 и 1914 г. международная торговля товарами и услугами была почти такой же свободной, как в наши дни. Достижения в развитии транспорта и коммуникаций, способствовавшие глобализации, произошли до начала ХХ в., достаточно вспомнить о железных дорогах, паровых двигателях, телеграфе, промышленных холодильных системах. Активно развились международные кредитные операции, не имевшие серьезных официальных ограничений. Во времена той «золотой эры» глобализации мобильность людей, в том числе и их миграция, была ограничена куда менее, чем сейчас. Как заметил Джон Мейнард Кейнс, анализируя в 1920 г. прошедшую эпоху:

Насколько невероятной степенью прогресса мог пользоваться обычный человек в конце августа 1914 года! Житель Лондона мог заказывать товары по телефону, попивая свой утренний чай в постели и наслаждаясь продуктами со всего мира… Он мог направить или вложить свои капиталы практически в любую часть мира, и это заняло бы у него одинаковое время и потребовало бы одних и тех же усилий.

Установившуюся систему разрушила начавшаяся мировая война. Работа глобальных рынков нарушилась, технический прогресс затух, стагнация потребления не позволяла развиваться инновациям. Годы между началом Первой мировой войны в 1914 г. и окончанием Второй мировой войны в 1945 г. знаменовались отступлением от экономической глобализации. Период нестабильности и спадов в итоге принес миру две мировые войны, гиперинфляцию и фашизм в Германии, Великую депрессию и конец эпохи золотого стандарта. Мировая экономика после 1945 г. оказалась более фрагментированной, чем до 1914 г. К 1945 г. объемы международной торговли упали на 40 % ниже уровня 1913 г.

Возрождение процесса глобализации после 1945 г. можно назвать стабильным, хотя и медленным. Для его оценки применим достаточно грубый показатель отношения иностранных активов к общей величине мирового ВВП. По мере замедления глобализации величина этого показателя упала с 17 % в 1914 г. до 5 % на момент окончания Второй мировой войны. Возврат к показателю 1914 г. пришелся на 1980 г., а показатель отношения глобального экспорта товаров к ВВП вернулся к значению 1913 г. лишь к 1970 г.

И только после 1990 г. рост взаимной торговли заметно ускорился. С начала 1990-х гг. объем мирового экспорта утроился и темпы его роста значительно превысили темпы роста мирового ВВП. Этому способствовало несколько факторов: активная индустриализация в странах Азии; либерализация торговли (в том числе вступление в ВТО Китая в 2001 г.); расширение торговли между развивающимися рынками («торговля Юг – Юг»). Все эти факторы позволили экспорту из развивающихся стран вырасти в пять раз по сравнению с уровнем двадцатилетней давности (хотя стоит принять во внимание сравнительно низкую точку отсчета).

Глобализация достигла своего очередного пика в 1990-х гг.: пал коммунизм, производительность труда в Америке достигла своего максимума, технологическая революция – в полном разгаре. Кто только не превозносил прелести дивного нового глобального мира с его почти неограниченными возможностями… Комментаторы говорили и о том, что расстояния и национальные границы уже не имеют никакого значения, что с экономической точки зрения рамки прежней географии потеряли актуальность. Глобализация, говорили они, уже никогда не повернет вспять.

Думаю, на этом можно закончить рассказ о настроениях той эпохи. Совокупный эффект от лопнувшего в конце 1990-х гг. пузыря на рынке доткомов, террористических атак 11 сентября 2001 г. и финансового кризиса 2008–2009 гг. придал общественным настроениям иной тон. В наши дни принято оценивать происходящее более трезво.

Глобальные ограничения

На самом деле глобализация зашла не настолько далеко, как казалось ранее. В своей книге «Мир 3.0» (World 3.0) Панкадж Гемават из барселонской бизнес-школы IESE утверждает, что мы в лучшем случае живем в эру полуглобализации. И замечает, что множество индикаторов уровня глобальной интеграции находятся на примечательно низком уровне. Прямые иностранные инвестиции (FDI) составляют менее 10 % всех прямых инвестиций. Лишь 2 % всех студентов обучаются за пределами своих стран, всего 3 % людей проживают вне стран своего рождения. Нынешний уровень эмиграции значительно ниже уровня столетней давности. Доля иммигрантов на 1 тыс. человек в США в 1910 г. составляла 10,4 %, а в 1970 и 1990 гг. – 1,7 и 2,6 % соответственно. Количество жителей США, родившихся в других странах, составляло в 1910 г. 15 % общего числа американцев и лишь 4,7 % – в 1970-м и 7,9 % – в 1990 г.

Однако даже эта полуглобализация, которую мир достиг в последние десятилетия, пострадала в результате экономического кризиса 2008–2009 гг., приведшего к снижению объемов международной торговли и движения капиталов. «Рыночный шок» охватил весь мир. А поскольку международные цепочки поставок за предыдущие годы стали более сложными и интегрированными, негативный эффект от этого «шока» многократно усилился.

Кроме того, в 2009 г. произошло резкое падение объемов мировой торговли. Мировой экспорт упал на 22 % в долларовом выражении – это самое резкое снижение годового показателя объема экспорта со времен Второй мировой войны. Авиаперевозки по состоянию на декабрь 2008 г. сократились на 23 % по сравнению с тем же периодом предыдущего года (для сравнения: авиационный трафик после терактов 11 сентября снизился всего на 14 %). Около четверти североамериканских и европейских компаний в 2008 г. урезали свои цепочки поставок. В наши дни процесс таможенного оформления грузов, пересекающих канадско-американскую границу, занимает в три раза больше времени, чем до 11 сентября 2001 г.

Еще до начала кризиса начала набирать обороты критика глобализации. Кое-кто говорил о ее негативном влиянии на развивающиеся страны. Другие беспокоились о проблемах, связанных с защитой окружающей среды, национальным суверенитетом и чрезмерной эксплуатацией рабочей силы в развивающихся странах. Тем временем рост развивающихся рынков стал причинять странам Запада все больше неудобств. Конкуренты начинали скупать западных производителей, усилилась борьба за фронт работ и как следствие – давление на зарплаты работников в развитых странах. Рецессия и ее последствия подорвали доверие к Западу, расширили разрыв в показателях экономического роста между большинством западных стран и ведущими развивающимися рынками.

В условиях медленного роста и высокой безработицы многие страны встали, в большей или меньшей степени, на путь протекционизма. Несмотря на заверения сторонников такого подхода, протекционизм не оказывает сколь-нибудь серьезного воздействия на глобальную торговлю, которая восстановилась до уровня 14 % мирового ВВП уже в 2010 г. Однако это не снимает определенных проблем, связанных с соблюдением прежних принципов открытости и противодействия протекционизму со стороны мирового рынка.

Глобализация и рост до 2050 г.

Так как же дальше будет развиваться процесс глобализации? До сих пор ему препятствуют множество сил. Компании зависят от международных рынков: чтобы повышать доходы, они должны расширяться за пределы своих национальных границ. Страны в наши дни значительно сильнее зависят друг от друга, чем прежде. Лоббисты активно проталкивают все более масштабные глобальные торговые соглашения, обеспечивающие юридическую стабильность в торговых операциях. Многие развивающиеся рынки лишь недавно встали на путь либерализации, и реформы там, по всей видимости, продолжатся, пусть даже меньшими темпами, чем ожидалось ранее.

Однако у глобализации имеются и значительные риски. Как мы уже говорили, откат к прошлому вполне возможен, и на пути торговли и перетока капиталов могут возникать новые барьеры. С учетом достаточно печальных итогов встречи по проблемам ВТО в Дохе [23] в ближайшее время вряд ли стоит ожидать значительных достижений в области многосторонней либерализации торговли товарами и услугами. Дни бесконтрольных операций на рынке капиталов, по всей видимости, миновали. Об этом свидетельствуют и ужесточение законодательств многих стран в финансовом секторе, и растущая популярность контрольных механизмов, ослабляющих чрезмерный приток спекулятивного капитала. Европейский союз остается единственным примером интеграции, невзирая на сохраняющиеся государственные границы, но даже там проявляется действие центробежных сил, ставящих под вопрос будущее единой европейской валюты. В случае развала еврозоны Евросоюз и единый европейский рынок окажутся перед серьезной угрозой.

23

Начавшись в ноябре 2001 г. как девятый раунд многосторонних консультаций по торговле под эгидой Генерального соглашения по тарифам и торговле и его преемницы, Всемирной торговой организации (ВТО), переговоры в столице Катара Дохе были призваны содействовать экономическому росту и повышению уровня жизни во всем мире, и в первую очередь в развивающихся государствах. Этого результата пытались добиться за счет реформ и торговой либерализации. Однако дискуссии, продолжавшиеся десять лет, так и не привели к выработке приемлемого для всех решения.

Поэтому, даже если нам удастся избежать отхода от заявленной прежде открытости, в течение нескольких следующих десятилетий глобальный бизнес-ландшафт охарактеризуется осторожностью, более жесткими мерами регулирования, нежели в последнее десятилетие XX в. Существует риск расширения так называемого «мрачного протекционизма» [24] : субсидий производителям, требований о том, чтобы банки предоставляли кредиты лишь местным компаниям, использования объективных экологических проблем для проведения дискриминационной политики, направленной против иностранных товаров и услуг. После временного снижения в 2009 г. доля экспорта товаров и услуг в глобальном ВВП восстановилась и теперь достигла состояния, на котором, скорее всего, останется в течение продолжительного времени.

24

Термин, введенный в широкий оборот Ричардом Болдуином и Саймоном Эвенеттом, авторами книги «Мрачный протекционизм».