Мир, в котором тебя нет

Сейчас у Граиса не было времени для максимальной концентрации психокинетической энергии — не оставалось ничего иного, как только задействовать на полную мощность вживленный в левое запястье психопреобразователь. Крепко сжав запястье рукой, Граис приставил ладонь к гладкой холодной поверхности дерева архатак по самому центру бруса, где сходились вместе створки ворот. В тот момент, когда Граису начало казаться, что даже его физическая суть перетекает в бездонно-черную точку, он оторвал ладонь от бруса и задействовал психопреобразователь. Невидимый поток энергии вырвался из ладони человека и врезался в находящуюся всего в нескольких сантиметрах от нее преграду.

Удар получился настолько сильным, что обратный импульс отбросил Граиса назад и опрокинул на спину. Две половины переломившегося почти посередине бруса, вывернув удерживавшие их металлические кольца, пробили створки ворот.

Произошедшее заставило на мгновение замереть от изумления даже шалеев, которые находились уже совсем неподалеку от беглецов. Йериты же, видевшие, что Граис сломал брус из архатакового дерева буквально одним прикосновением голой руки, взирали на приоткрывшиеся створки ворот одновременно с благоговейным восторгом и ужасом.

Первым опомнился Грудвар. Схватив Граиса за руку он рывком поставил его на ноги.

— Ты как? — с тревогой спросил он, заметив на левой руке Граиса кровоточащую рану.

— Нормально, — ответил Граис.

— Тогда быстрей. — Грудвар побежал, увлекая Граиса за собой.

Под градом стрел, сыплющихся на них с крыши, беглецы оказались за воротами.

Преследовавшие их шалеи, опасаясь оказаться в зоне обстрела, немного замедлили свой бег.

— Куда теперь, Грудвар? — на бегу спросил у бородача Граис.

— Нужно выбраться из города, пока не перекрыли все улицы, — ответил тот. — Возле Западных ворот есть участок недостроенной стены… Слушай, а где старик? — Бородач обернулся, тяжело дыша.

Остановившись, Граис посмотрел назад. Старик неподвижно лежал неподалеку от ворот лицом вниз. В руке у него было зажато копье. Из спины торчала длинная стрела с широким красным оперением. Граис бросился было назад, но Грудвар успел схватить его за руку.

— С ума сошел! — заорал как безумный бородач. — Ему ты уже ничем не поможешь!

— Мы даже не знали его имени, — тихо произнес Граис, не делая попытки вырваться из рук удерживавшего его бородача.

— О нем теперь позаботится Поднебесный, — так же тихо ответил Грудвар.

— Бежим! — визгливо вскрикнул Слим и, размахнувшись, закинул копье далеко в сторону.

Точно так же поступил со своим копьем и Грудвар. Теперь оружие им было ни к чему. Спасение беглецов зависело лишь от удачи и резвости ног.

Грудвар бежал впереди. Город он знал хорошо, поэтому и путь выбирал кратчайший, пользуясь исключительно небольшими, узкими улочками, вдоль которых стояли невзрачные одноэтажные дома мелких ремесленников да грязные кабаки, в столь ранний час закрытые. Здесь опасность встречи с патрулем шалеев была минимальной.

Если кто из местных обитателей, поднявшихся еще затемно, и замечал трех человек, бегущих по улице сломя голову, то, вместо того чтобы поднять шум, быстро задергивал занавески на окнах, руководствуясь правилом, что не в свое дело лучше не соваться.

Перепрыгнув через невысокую изгородь, беглецы пересекли небольшой скотный двор, заваленный навозом, и оказались прямо перед штабелями грубоотесанных камней, сложенными на месте недостроенной стены.

Остановившись на мгновение и переведя дыхание, Граис снял с плеч платок и перевязал им кровоточащую рану на руке. Жалкие нищие, выбравшие эти развалины для ночлега, испуганно жались к камням.

— Скорее же, Граис! — начал терять терпение Грудвар. — Нам бы до леса добраться — там и перевяжем. Где это тебя угораздило?

— Похоже, стрелой зацепило. — Граис завязал узел. — Все, я готов — идем дальше.

Наконец они выбрались из города. Невдалеке начинался лес, за которым поднимались горы — огромные, завораживающие.

Издав ликующий крик, Грудвар звонко хлопнул Слима ладонью по спине и побежал вперед, высоко вскидывая колени. Следом за ним припустился и Слим. Впереди них по траве бежали длинные тени. Чуть поотстав от двух приятелей, Граис обернулся назад и, приложив руку ко лбу посмотрел на восходящее солнце. В его лучах оставшийся за спиной город казался окрашенным в зловещий кроваво-красный цвет.

Глава 7 УЧЕНИК И УЧИТЕЛЬ ПЯТНАДЦАТЬ ЛЕТ СПУСТЯ

Углубившись в лес достаточно далеко и решив, что погони уже можно не опасаться, беглецы остановились передохнуть. Первым делом они отыскали ручей и наконец-то напились вволю.

— Эх, теперь бы еще и пожевать что-нибудь! — Завалившись на траву, Слим блаженно похлопал себя по животу.

— Доберемся до вольных — там накормят, — сказал Грудвар.

Слова его были адресованы Слиму, но, произнеся их, бородач многозначительно покосился на Граиса.

Граис словно бы не услышал слов Грудвара. Присев возле ручья, он размотал пропитавшийся кровью платок и ополоснул раненую руку в воде. Кровь сочилась из неглубокого, но длинного разреза, пересекающего тыльную сторону запястья, там, где под кожей находился имплантированный психопреобразователь.

Преобразование психической энергии в кинетическую посредством имплантированного психопреобразователя всегда связано с риском, поскольку в момент выброса энергетического потока психотехник не может контролировать пространственное положение вторичного энергетического тора, образующегося в точке наибольшей концентрации энергии. На этот раз Граису, можно сказать, повезло. Повреждения тканей руки оказались незначительными, — на запястье только лопнула кожа. Развернись тор в иной плоскости — и он превратил бы лучезапястный сустав ксеноса в месиво из разодранной плоти и обломков костей.

Психопреобразователю повезло меньше, — базовая матрица оказалась раздавлена энергетическим тором, и прибор полностью вышел из строя. Теперь ксенос мог полагаться только на собственные, посредственные, парапсихологические способности. Без помощи психопреобразователя не могло быть и речи о демонстрации каких-либо экстраординарных возможностей человеческого организма. К тому же ксенос лишился своей главной защиты — способности отвлекать от себя внимание, создавая фантомы.

Снова обмыв руку водой, Граис раздвинул пальцами края раны и, подцепив ногтем, извлек из-под кожи тонкую металлическую полоску. Ополоснув поврежденную микросхему в воде, он спрятал ее в пустой кошелек.

— Держи. — Грудвар, внимательно наблюдавший за манипуляциями Граиса, протянул ему полоску материи, которую оторвал от края своей и без того изрядно подранной рубахи.

Поблагодарив бородача, Граис перевязал рану.

Никаких вопросов по поводу поврежденной руки Грудвар Граису задавать не стал. Бородач пребывал в некоторой растерянности: одно дело слушать рассказы о чудесах, которые демонстрировал в свое время Граис из Сиптима, и совсем другое — видеть их собственными глазами. После того как Граис одним прикосновением руки сломал на его глазах брус из архатакового дерева, Грудвар недоумевал, как он с такими возможностями мог позволить шалеям схватить себя и упрятать в тюрьму.