Мир в красном +18
Шрифт:
Куинн встает и внимательно смотрит на меня.
– Что?
Он качает головой.
– И почему ты до сих пор не в том платье, Бондс?
Закатив глаза, я выключаю свой компьютер.
– Проехали, детектив.
– Просто предупреждаю. К тебе будет приковано все внимание на собрании.
– Это уже граничит с сексуальным домогательством, Куинн. И мой доклад говорит сам за себя.
Он пожимает плечами.
– Может и так, но в отчете не было бы никаких слабых мест, если бы его зачитывала агент Бондс в красном платье.
Поднимаясь, я поправляю джинсовый жакет.
– Тогда делай свою работу.
–
– Держи своих офицеров в узде во время собрания.
Он хмурится.
– Предоставь их мне. Думаю, ты будешь удивлена узнать, что мы по одну сторону. Я составил план и у меня уже есть конкретные задачи, которые я наметил для себя. Надеюсь, что заключение судебно-медицинской экспертизы поможет мне в этом. Вечное чертово ожидание.
Кивнув, я добавляю, собирая папки:
– Знаю, но мы также должны более внимательно рассмотреть его поведение, выяснить, почему именно эти женщины стали жертвами. Может их пути пересекались. Во время собрания мы можем попросить техников проверить их кредитные карты. Узнаем, где они покупали кофе. Какие рестораны им нравились. Магазины и прочее.
Направляясь к двери, Куинн поправляет галстук.
– Сбор оперативной группы ради предполагаемого серийного убийцы может положить конец моей карьере.
– Его взгляд сверлит меня.
– Ну, если мы его не поймаем.
Я немного дольше смотрю на Куинна, понимая, что именно он хотел сказать.
– С таким же успехом ты можешь засадить его, прежде чем ему снова выпадет шанс убить, - говорю я.
– Думаю, ты права. Если тебя, конечно, волнует мое мнение.
– Он первый прерывает зрительный контакт, чтобы открыть дверь.
– Тогда, давай поймаем его.
Во время собрания оперативной группы, сопровождаемого моим досье на Неизвестного, мы с Куинном следуем своему курсу, а затем отправляемся в отдел к судмедэкспертам. Я представляю самое тщательное досье, основанное на собранных нами уликах. Во время собрания, когда детективы обычно издеваются и высмеивают мои теории, все молчат.
Куинн продолжает и копирует досье, что, думаю, было переломным моментом в игре. Но я не могу игнорировать ноющее предчувствие, что что-то... не так. У меня такое ощущение, что я где-то недосмотрела. Не именно в досье, а где-то внутри, в контексте. Может признание моего досье застигло врасплох или из-за того, что дело превращается в дело о серийном убийце, из-за этого все на грани. Собрание оперативной группы проходит в напряженной атмосфере. До меня это напряжение тоже докатилось. Есть недостающая часть; след.
Каждое дело о серийном убийце должно быть официальным. У нас лишь два тела, оба убийства совершены по аналогичному почерку, и я не в состоянии дать четкую характеристику нашему субъекту.
Как только Эйвери открывает настенный шкаф и вытаскивает тело последней жертвы, я наклоняюсь, чтобы растереть чувствительную кожу на лодыжке, ощущая на левой ноге следы от веревки Колтона. Моя грудь наполняется жаром. Даже такое мимолетное напоминание заставляет меня желать его. Я убираю руку от ноги, когда Эйвери открывает папку и собирает все пометки.
– Кто-то был в полном расцвете лет, - говорит Эйвери, ее взгляд опускается на прикрытую жертву и она стягивает с нее белую простынь.
Изуродованное тело женщины, теперь чистое, выглядит почти таким же ужасным, как и тогда, когда было покрыто
кровью.– Знаю, что вы работаете, чтобы побыстрее поймать этого парня, так что буду говорить прямо и кратко. Если кому-то нужны детали, вы можете прослушать на диктофоне полное обследование.
Она притрагивается к самому явному свидетельству пытки, которую вынесла потерпевшая, что в точности повторяет раны первой жертвы. Затем делает вывод:
– Посмертные колотые раны покрывают ее тело. От груди до бедер.
– Что означает убийство на сексуальной почве, - подсказывает Куинн.
Эйвери кивает.
– Она была изнасилована. Но это... Совсем выходит за рамки разумного.
– Я заметила, - продолжаю я.
– Что сильно отличается от первой жертвы, - добавляет Эйвери.
– Он пытал ее. Ни больше, ни меньше. Пытал прежде чем убить, и не остановился даже после того как она умерла.
Связь обрушивается на меня быстро и жестко, единственное, что я не могла прикрепить к досье.
Поворачиваясь к Куинну, я говорю:
– Пытки могут быть почерком нашего Неизвестного. Я имею в виду, методология обычно уникальна. Преступник, в чьих пристрастиях огонь, не станет использовать обычный нож, и наоборот.
Он фыркает.
– Значит, мы возвращаемся к теории, что у нас больше, чем один убийца?
– Не совсем... смотри.
Я зажимаю свою жвачку между щекой и зубами, готовясь погрузиться в объяснения.
– Обычно пытки подразделяются на две категории - садистские и функциональные. Функциональные мы можем сразу исключить, так как уверены, что Неизвестный не добывал из нее информацию. Хотя он мог использовать их в качестве наказания.
В груди все сжимается от воспоминаний о том, как прикосновения трости выбивают из меня весь воздух.
– Бондс, - голос Куина вытаскивает меня.
– Ты снова это делаешь. Время. У нас его не так уж и много.
Кивая, я убираю челку с глаз.
– Ну да. Ладно. Больше похоже на то, что мы имеем дело с садистом, который использует пытки для утоления своих эмоциональных потребностей. Садисты сексуальные девианты, и хотя доказательств, что первая жертва была изнасилована, нет, секс здесь не важен. Он удовлетворяет свои потребности через пытки. Или же он...
– Я не настроен выслушивать многословные тирады, Бондс.
Куинн нервно засовывает руки в карманы брюк. Я не виню парня. Я уже предоставила досье и теперь могу его пополнить.
– Больше пыток может быть недостаточно, чтобы удовлетворить его садистские потребности, - продолжаю я, постепенно разворачивая мысль.
– Теперь ему нужно сексуально мучить свои жертвы.
– Так или иначе, - прерывает меня Эйвери, - убийца настоящий психопат. Я была на месте убийства первой жертвы, и это объясняет, что творится у него в голове.
– Согласен. Он извращенный ублюдок, - добавляет Куинн.
– И так как убийце-садисту проще пытать кого-то незнакомого, скорее всего мы не найдем связь между жертвами.
Он смотрит в мою сторону.
– Мы должны отметиться на собрании и узнать, что еще они накопали.
Я киваю.
– И возможно перепроверить базу Программы предотвращения насильственных преступлений - просмотреть последние пять лет за пределами штата. Такой уровень садизма может проявиться где-то еще.
Мои мысли прерываются, когда я опускаю взгляд на жертву.