Мир в красном. Дилогия

Направляясь к двери, Куинн поправляет галстук.

– Сбор оперативной группы ради предполагаемого серийного убийцы может положить конец моей карьере.
– Его взгляд сверлит меня.
– Ну, если мы его не поймаем.

Я немного дольше смотрю на Куинна, понимая, что именно он хотел сказать.

– С таким же успехом ты можешь засадить его, прежде чем ему снова выпадет шанс убить, - говорю я.

– Думаю, ты права. Если тебя, конечно, волнует мое мнение.
– Он первый прерывает зрительный контакт, чтобы открыть дверь.
– Тогда, давай поймаем его.

Во время собрания оперативной группы, сопровождаемого моим досье на Неизвестного, мы с Куинном следуем своему курсу, а затем отправляемся в отдел к судмедэкспертам. Я представляю самое тщательное досье, основанное на собранных нами уликах. Во время собрания, когда детективы обычно издеваются и высмеивают мои теории, все молчат.

Куинн продолжает и копирует досье, что, думаю, было переломным моментом в игре. Но я не могу игнорировать ноющее предчувствие, что что-то… не так. У меня такое ощущение, что я где-то недосмотрела. Не именно в досье, а где-то внутри, в контексте. Может признание моего досье застигло врасплох или из-за того, что дело превращается в дело о серийном убийце, из-за этого все на грани. Собрание оперативной группы проходит в напряженной атмосфере. До меня это напряжение тоже докатилось. Есть недостающая часть; след.

Каждое дело о серийном убийце должно быть официальным. У нас лишь два тела, оба убийства совершены по аналогичному почерку, и я не в состоянии дать четкую характеристику нашему субъекту.

Как только Эйвери открывает настенный шкаф и вытаскивает тело последней жертвы, я наклоняюсь, чтобы растереть чувствительную кожу на лодыжке, ощущая на левой ноге следы от веревки Колтона. Моя грудь наполняется жаром. Даже такое мимолетное напоминание заставляет меня желать его. Я убираю руку от ноги, когда Эйвери открывает папку и собирает все пометки.

– Кто-то был в полном расцвете лет, - говорит Эйвери, ее взгляд опускается на прикрытую жертву и она стягивает с нее белую простынь.

Изуродованное тело женщины, теперь чистое, выглядит почти таким же ужасным, как и тогда, когда было покрыто кровью.

– Знаю, что вы работаете, чтобы побыстрее поймать этого парня, так что буду говорить прямо и кратко. Если кому-то нужны детали, вы можете прослушать на диктофоне полное обследование.

Она притрагивается к самому явному свидетельству пытки, которую вынесла потерпевшая, что в точности повторяет раны первой жертвы. Затем делает вывод:

– Посмертные колотые раны покрывают ее тело. От груди до бедер.

– Что означает убийство на сексуальной почве, - подсказывает Куинн.

Эйвери кивает.

– Она была изнасилована. Но это… Совсем выходит за рамки разумного.

– Я заметила, - продолжаю я.

– Что сильно отличается от первой жертвы, - добавляет Эйвери.
– Он пытал ее. Ни больше, ни меньше. Пытал прежде чем убить, и не остановился даже после того как она умерла.

Связь обрушивается на меня быстро и жестко, единственное, что я не могла прикрепить к досье.

Поворачиваясь к Куинну, я говорю:

– Пытки могут быть почерком нашего Неизвестного. Я имею в виду, методология обычно уникальна. Преступник, в чьих пристрастиях огонь, не станет использовать обычный нож, и наоборот.

Он фыркает.

– Значит, мы возвращаемся к теории, что у нас больше, чем один убийца?

– Не совсем… смотри.

Я зажимаю свою жвачку между щекой и зубами, готовясь погрузиться в объяснения.

– Обычно пытки подразделяются на две категории - садистские и функциональные. Функциональные мы можем сразу исключить, так как уверены, что Неизвестный не добывал из нее информацию. Хотя он мог использовать их в качестве наказания.

В груди все сжимается от воспоминаний о том, как прикосновения трости выбивают из меня весь воздух.

– Бондс, - голос Куина вытаскивает меня.
– Ты снова это делаешь. Время. У нас его не так уж и много.

Кивая, я убираю челку с глаз.

– Ну да. Ладно. Больше похоже на то, что мы имеем дело с садистом, который использует пытки для утоления своих эмоциональных потребностей. Садисты сексуальные девианты, и хотя доказательств, что первая жертва была изнасилована, нет, секс здесь не важен. Он удовлетворяет свои потребности через пытки. Или же он…

– Я не настроен выслушивать многословные тирады, Бондс.

Куинн нервно засовывает руки в карманы брюк. Я не виню парня. Я уже предоставила досье и теперь могу его пополнить.

– Больше пыток может быть недостаточно, чтобы удовлетворить его садистские потребности, - продолжаю я, постепенно разворачивая мысль.
– Теперь ему нужно сексуально мучить свои жертвы.

– Так или иначе, - прерывает меня Эйвери, - убийца настоящий психопат. Я была на месте убийства первой жертвы, и это объясняет, что творится у него в голове.

– Согласен. Он извращенный ублюдок, - добавляет Куинн.
– И так как убийце-садисту проще пытать кого-то незнакомого, скорее всего мы не найдем связь между жертвами.

Он смотрит в мою сторону.

– Мы должны отметиться на собрании и узнать, что еще они накопали.

Я киваю.

– И возможно перепроверить базу Программы предотвращения насильственных преступлений - просмотреть последние пять лет за пределами штата. Такой уровень садизма может проявиться где-то еще.

Мои мысли прерываются, когда я опускаю взгляд на жертву.

– Большинство садистов содержат пленников на своей территории, почему же он так рискует, исполняя задуманное в доме жертв? Нам нужно и это проверить.

Куинн стонет, его негодование нарастает.

– Если мы начнем розыск по всей стране, то похороним оперативную группу. Мы уже урезаны во времени. Не говоря о ресурсах.

Он прав. Но если мы найдем одно сходство, один важный факт, тогда это будет стоить дополнительных усилий.

Эйвери размахивает рукой между нами.

– Эй, я знаю, что я не детектив, и вы возможно уже на шаг впереди меня, но не хотите ли узнать о втором сообщении?

По коже прокатывается покалывание, я прищуриваюсь. На мой озадаченный вид она продолжает:

– Я предполагаю, конечно же, что вы нашли сообщение на месте первого убийства.

– Эйвери, не предполагай. О чем ты говоришь?

Куинн вытаскивает руки из карманов и подходит ближе к стеллажу. Взяв один из пакетов для улик со стола, Эйвери протягивает его нам. Внутри маленький кусочек того, что она нашла во рту жертвы.

– Я отправила большую часть криминалистам, но первым делом рассмотрела его поближе. Когда я раскрыла, там были слова - слишком мелкие для невооруженного глаза - напечатаны и покрыты паклей.