Мир в моих руках

Кирилл насмешливо взирал на меня сверху вниз. Вокруг начинали собираться школьники и учителя. Если бы не присутствие мамы, я бы и в самом деле содрала штаны с этого гордеца, чтобы он сам побыл в роли обиженного и униженного. Ему это полезно будет, а то вишь какой гордый нашёлся! Но почему в его снах была моя мама? Девушка с рисунков — её вылитая копия! Ну, чуть младше, как на одной из фотографий, где она с большим ещё животом… Получается, если бы она ему приснилась, то ещё до моего рождения! Но почему она приснилась именно ему? Что в его снах делал мой принц из моих мечтаний? Тот хам из моего сна? Камилл? Мы… неужели я и Кирилл тоже чем-то связаны? И… что если все наши сны и все, кто были в них, как-то связаны между собой? Мне надо выкрасть блокнот и изучить все рисунки. Может, тогда пойму всё или часть. Но… а если у него в блокноте просто изображения приснившихся? Он-то знает, какую роль они играли в его снах, а вот я — нет.

Хм, хотя…

Тот хам назвал себя каким-то там белым хранителем. Человек, который хорошо пел, представился, как Камилл облезлые усы. Меня во сне назвал Посланницей Небес… а ещё у них костюмы не такие… я таких ни в одном учебнике, ни в одной энциклопедии не видела! И в интернете тоже… Но это всё-таки сны…

Я так задумалась, что дала маме осторожно поднять меня, обнять, а потом увести домой. Сегодня школьный день кончился чуть раньше. И то хорошо…

Дома, к моему большому изумлению, мама не возмущалась. Спокойно вскипятила чайник и наполнила мою чашку ароматным травяным чаем, моим любимым. Себе налила своё любимое каркадэ. На стол молча поставила красивую тарелку с овсяным печеньем. А потом поставила передо мной большой пакет из магазина.

— Что это? — удивилась я.

— Посмотри, — мама кротко улыбнулась.

Вытащила из пакета что-то завёрнутое в обычную обёрточную бумагу, раскрыла… На меня смотрела пижама, плотная, мягкая, состоящая из розовых штанов с длинной голубой рубашкой, с которой смотрел на меня очаровательный фиолетовый кролик с синими глазами и длинными чёрными ресницами. Та самая пижама, которой я залюбовалась недавно, когда мы шли мимо магазина!

— Мам…

— Тебе же она понравилась, правда? — мама улыбнулась, — Прости, современный мобильник я тебе пока подарить не могу.

Значит, она заметила тогда… она видит, что мне нравится! Она постарается добыть мне хоть что-то, хотя мы живём так скромно…

— Мама! — заплакав, бросилась к ней в объятия.

Так мы и просидели до темноты. Я радостно убежала одевать подарок. Когда вернулась, мама так и не включила свет на кухне. Смотрела сквозь незанавешенное окно на звёздное небо… Когда я включила свет, то увидела, что она сжимает в руках чашку с недопитым каркадэ. Похоже, так и не притронулась к своему любимому чаю. Даже не вздрогнула, когда я включила свет, продолжая смотреть в ночной мрак, где светили звёзды…

Вдруг по маминым щекам скатилась одинокая слезинка. Она торопливо вытерла её, робко обернулась, чтоб проверить, не видела ли я. Я успела отвернуться к кролику на моей пижаме, притворилась, будто деловито рассматриваю его.

Наверное, она из-за папы моего грустит. Ну, папа, попадись ты только мне! Я тебе покажу, как мою маму обижать! Где бы тебя найти-то?! У меня уже много накопилось, что хочу сказать тебе! Слишком много! И если ты сейчас же не явишься к нам домой, то я за себя не отвечаю!

— А что за сны послужили причиной для твоей ссоры с Кириллом? — вдруг тихо спросила мама.

— Так, приснилась ему какая-то ерунда… Но он интересно начал о ней рассказывать. А продолжать не хотел, — бодро соврала я.

Врать не хорошо, но маму пугать не хочется. Она или не поверит, что два человека из моих снов и снов Кирилла совпали, или испугается за моё здоровье. И даже не знаю, что страшнее. Эти взрослые вечно как-то странно на нормальные вещи реагируют! А от Кирилла и его таинственного блокнота я так просто не отстану. Да, если сохраню всё в тайне, то мне будет легче провести расследование.

— А что за сон тебе приснился, пока ты спала в кладовке? — она внимательно посмотрела на меня.

Хотя бледная и усталая, однако же моя мама молодая и очень красивая!

— Кажется, он так тебе понравился, что ты не хотела просыпаться.

— А что?

— Просто… мне однажды приснился один очень красивый сон. И тогда мне тоже не хотелось просыпаться, — мама грустно улыбнулась.

Заинтересованно спросила:

— А о чём?

— А твой о чём?

— Сначала ты.

Глубоко вдохнув, я начала:

— Мне приснился мужчина, который очень красиво пел…

— Красивый?

Я покачала головой и добавила:

— Но он правда очень красиво пел!

— Я верю, — мама улыбнулась.

— Как же там было-то? — задумчиво прошлась по кухне, от окна к маме и обратно.

Песня вдруг вспомнилась ярко и отчётливо, словно уже слышала её тысячу раз. Я глубоко вдохнула и запела:

Я так хочу, чтоб мост из света звёзд

Меня в твой мир вдруг перенёс!

Люблю тебя, но мир твой,

Увы, чужой, увы, не мой…

Кружка выпала из маминых рук, разбившись и облив нас и всё вокруг красноватым чаем. Мама закрыла лицо руками и заплакала.

— Мааам…

Она вскочила, потеряв тапки под столом. И побежала в ванную. Наступила на осколок — на полу остался кровавый след, но, кажется, даже не заметила.

— Мама, прости меня! — испуганно закричала я, — Это я во всём виновата! Прости, что тебе пришлось слушать крики нашей директрисы!

— Это не ты… не ты, моя Надежда… — тихо ответил мой самый дорогой человек из-за запертой двери, — Просто день и до того был тяжёлый… Я просто устала, моя малышка… это пройдёт…

Дёрнула дверь, но выломать мне её не удалось. Потребовала:

— Мама, пусти меня!

— Солнышко, дай мне вымыться…

— Мам, у тебя нога ранена! Дай перевяжу!

— Да… ранена… — отозвалась она так, словно только заметила и удивилась, — Иди, спи, родная. Я сама справлюсь… Вымоюсь… отдохну… это пройдёт… может быть…

Я мрачно и громко потопала в комнату, хлопнула дверью за собой. Потом сняла тапки, бесшумно приоткрыла дверь, выскользнула в коридор. Мама не мылась под душем. Только кран открыла. Вода бежала медленно-медленно. А ещё мама пела, тихо-тихо, словно боялась, что услышу:

Ах, если б нами в крохи встречи той

Рождён был мост из мира моего в твой!

Люблю тебя, но мир мой,

Увы, чужой тебе, увы, не твой…