Мир в огне. История Первой и Второй мировых войн в цвете

Среди множества завистников был и кайзер Вильгельм II, большой любитель всего связанного с военно-морским флотом, в котором он видел орудие распространения немецкого влияния далеко за пределы береговых вод страны, а значит, увеличения ее имперской мощи и приближения к статусу мировой державы. Искренним союзником кайзера в этом деле стал командующий его флотом гросс-адмирал Альфред фон Тирпиц, которому была поставлена задача всемерно усиливать императорские военно-морские силы.

Задумавшись о строительстве собственных дредноутов, Германия начала стремительную гонку морских вооружений с Англией. С 1906 по 1912 г. обе страны щедро вкладывали силы и средства в строительство военных судов, и уже совсем скоро «Дредноут» по техническим характеристикам остался далеко позади своих одноклассников. Это состязание вызвало настоящий всплеск патриотизма, и, несмотря на все опасения британцев, превосходство осталось за Королевским военно-морским флотом. Немцы не растерялись: вовремя сообразив, что в строительстве надводных судов тягаться с британцами нечего, они сделали ставку на принципиально другой класс военных кораблей – подводные лодки.

Война в Мексике

Незадолго до 1914 г. Британская империя, ярым защитником интересов которой был Черчилль, оставалась самой мощной и обширной во всем мире. Испанская же империя, напротив, уже почти исчезла с его карты. Мексика, одна из крупнейших жемчужин в ее короне, еще в 1821 г. добилась независимости. Однако это не принесло ни политической, ни социальной стабильности; наоборот, в стране все время было очень неспокойно. В 1910 г., когда уже очень давно руководивший страной старый диктатор Порфирио Диас провел откровенно незаконную выборную кампанию в попытке удержаться у власти, вспыхнули крестьянские восстания, а за ними и революция. Много лет Диас вещал, что ведет Мексику к модернизации и процветанию, но не достиг ничего, кроме чудовищного неравенства и безудержной коррупции. И, как справедливо утверждали его противники, он слишком рьяно охранял интересы иностранных государств, а в особенности США.

Одним из главных участников драматических событий мексиканской революции и гражданской войны стал колоритный Эмилиано Сапата Салазар, человек самых радикальных взглядов. Он начал с борьбы за права крестьян в родном штате Моредос, а потом создал и возглавил целую крестьянскую армию. Он ратовал за перераспределение земли, разработал проект соответствующей реформы («План Аяла») и стал во главе одноименного движения (сапатизма); его последователей, естественно, назвали «сапатистами». Сам Сапата (третий слева в переднем ряду, в темной куртке) всячески создавал себе имидж простого мексиканца – чарро (буквально «наездник, пастух»).

Сапатисты в 1911 г. участвовали в свержении Диаса, но потом втянулись в вооруженный конфликт, партизанское движение и, наконец, в длительную гражданскую войну. Жизнь Сапаты в 1919 г. прервало покушение правительственных агентов; но его идеи и имя были еще долго популярны в Мексике.

Молодой Черчилль

В 1911 г. Уинстон Черчилль занял пост первого лорда Адмиралтейства и оказался в своей стихии, вплотную приступив к усилению военно-морской мощи Великобритании, необходимому для сдерживания германской военной угрозы. На этом снимке молодой, ясноглазый, пышущий здоровьем Уинстон буквально излучает уверенность в себе, которая была его сильнейшей стороной, хотя подчас и подводила. К тридцати годам Черчилль успел побывать курсантом кавалерийского училища, военным корреспондентом на Англо-бурской войне, попасть в плен к бурам и бежать из него, пройти в парламент от Консервативной партии (1900), переметнуться к либералам (1904), разъярив этим своих бывших коллег, и, заняв пост министра торговли, провести общественно-политические реформы. Затем во главе Министерства внутренних дел (1910–1911) Черчилль занимался урегулированием напряженности в Ирландии и решал непростую (для большинства политиков мужского пола) задачу выстраивания отношений с весьма воинственно настроенным движением за избирательное право женщин – суфражизмом. В 1911 г. ярко проявилась всю жизнь свойственная Черчиллю страсть оказываться в центре событий: вместе с подразделениями полиции и армии он участвовал в осаде дома на лондонской Сидней-стрит, где укрылись вооруженные анархисты, успевшие застрелить трех полицейских. Депутаты парламента критиковали министра за то, что он так бездумно подставил свою жизнь под удар; но сам Черчилль говорил, что все это его «позабавило». Иному политику или государственному деятелю такой, как у Черчилля, карьеры, хватило бы на всю жизнь. Он же еще только начинал свой путь.

Конец Китайской империи

В то время, когда Мексику раздирали внутренние противоречия, на другом берегу Тихого океана в 1911 г. мощные восстания пронеслись по провинциям Китая. Правительство ответило жестокими казнями (на снимке), рассчитывая запугать потенциальных бунтовщиков. Власть в Китае принадлежала не престарелому диктатору, которого нужно было свергнуть, а очень слабому правительству и малолетнему императору Пу И, двенадцатому, и, как оказалось, последнему правителю из династии Цин. Он стал императором, не достигнув еще и трех лет, и поэтому, конечно, ему было гораздо интереснее носиться по дворцу с духовым ружьем, стреляя в евнухов, чем заниматься государственными делами. Поспешные, но запоздалые реформы допотопного государственного управления проводились от его имени, но были совершенно недостаточны и не соответствовали потребностям времени. 10 октября 1911 г. произошло крупное выступление воинских частей в городе Учан, и с этого началась Синьхайская революция под предводительством Сунь Ятсена. 12 февраля 1912 г. от имени Пу И было сделано заявление об отречении от престола, и двухтысячелетняя Китайская империя канула в Лету. К власти пришло временное правительство во главе с опытным царедворцем Юань Шикаем. Огромный, богатый традициями, но бедный и раздробленный, промышленно отсталый и замкнутый сам на себе Китай нельзя было изменить простым переходом к республиканскому правлению: ему предстояли непростые, тяжелые времена. В те же годы Сунь Ятсен основал политическую партию Гоминьдан, а тысячи его соотечественников, которых французы использовали на самых тяжелых, неквалифицированных работах, сами не зная того, приближали начало мировой войны.

Балканский пороховой погреб

Другая крупная империя – Османская – начала распадаться еще в XIX в. Контроль турок над гористыми Балканами ослабевал, и в регионе начали появляться неустойчивые границы, сталкивались национальные интересы, возникали хрупкие новые государства – обманчиво легкая добыча для двух соседних держав: Австро-Венгрии и России.

Но, чтобы двигаться дальше, нужно было окончательно порвать со старой империей. В 1912 г. Сербия, Болгария, Греция и Черногория сумели преодолеть разногласия и объединились в Балканский союз против Османской Турции. В октябре того же года они начали войну, во время которой и был сделан этот снимок союзных воинских частей на привале близ сербско-болгарской границы.

Первая Балканская война была короткой и тяжелой: она не продлилась и двух месяцев. Граница Османской империи отодвинулась почти вплотную к Константинополю (Стамбулу) и Восточной Фракии, Албания получила независимость, а члены Союза разделили между собой провинцию Македония.

Не успели отгреметь бои, как Болгария, которую не устроила ее доля, атаковала своих бывших союзников, развязав Вторую Балканскую войну (1913). Увы, страна потеряла почти все свои приобретения и затаила горькую обиду на Сербию и Румынию, которая эхом отозвалась позднее, в годы Первой мировой войны.

Балканский регион часто называли «пороховым погребом Европы», и события 1912–1913 гг., казалось, доказывали точность этого клише. Балканские войны создали иллюзию, будто современные войны можно вести так, чтобы получить быстрые результаты. Скоро стало ясно, как опасны такие мысли.

1914 Движение к войне

Каждая победа во имя прекрасной немецкой земли наполняет душу огромным счастьем…

Из письма бывшего студента рядового Эдуарда Шмидера, 23 августа 1914 г.

Привычный ход жизни оборвался 28 июня 1914 г. Утром сербский террорист по имени Гаврило Принцип застрелил эрцгерцога Франца-Фердинанда, наследника престола Австро-Венгрии. Всего через несколько недель под ружье уже вставали миллионы европейцев; гибель Франца-Фердинанда буквально втянула весь континент в крупный конфликт. Настала пора исполнять свой долг, и молодые мужчины, как им казалось, ненадолго распрощались со своими невестами, родными и друзьями.

Поначалу, когда воинские части только формировались и выдвигались, Германия пребывала в натуральном патриотическом угаре. Под барабанный бой пехотинцы маршировали через провинциальные городки. Жители приветствовали их радостными криками. В воздухе мелькали шляпы и белые платки, когда со станций отправлялись воинские эшелоны, из окон которых высовывались солдаты. Нередко прощание происходило под звуки военных оркестров, исполнявших неофициальный гимн немецкой мобилизации – песню «Страж на Рейне» (Die Wacht am Rhein).

Вот каким то время вспоминалось Эрнсту Юнгеру, самому известному в XX в. немецкому автору военных дневников: «Мы выезжали под дождем цветов, в хмельных мечтаниях о крови и розах. Ведь война обещала нам все: величие, силу, торжество… Ах, только бы не остаться дома, только бы быть сопричастным всему этому!» Сам Юнгер пошел добровольцем в пехоту 1 августа, едва успев отметить девятнадцатилетие. [3]

Но весь этот петушиный задор – ради справедливости отметим, далеко не в одной только Германии – куда-то исчезал, когда прощались обычные люди: они чувствовали и страх, и взвинченность, и боязнь, и неуверенность. Вернутся ли они домой? И если вернутся, то когда?

3

Юнг Э. В стальных грозах. Пер. Н. О. Гучинской, В. Г. Ноткиной.