Мир в подарок. Трилогия

– И что я могу, кроме как сказать спасибо? – он виновато пожал плечами, – Не представляю, как жить дальше. Всегда знал, что умру молодым, а тут жена, дети. Моя дикарка уже собирается разгромить степь и перетащить сюда своих мальчишек, которых где–то за горами портит мерзкий Юлл. Их там десятка два или три… Куда я их всех дену?

– Но ты же не против?

– Ей возразишь, как же, – проворчал он нежно. – Слишком все было бы хорошо. Но пока есть Адепт, такое невозможно. Янизе никак нельзя возвращаться в Карн. Наша чернейшая ей ничего не простит, я эту змею знаю слишком хорошо.

– Я тоже думала об этом.

– Мне, наоборот, надо туда, князю одному совсем плохо придется. Она последнее время совершенно не дает передышки, покушение за покушением. И эта история с Юллом. Я уже второй год пытаюсь понять, зачем ей воины из степи? Ведь старший брат Янизы учит не только храмовников, но и жрецов.

– Возможно, это расширяет набор приемов боя, как обычных, так и включающих огненную силу. Я подумаю и поспрашиваю.

– Как–то можно объяснить окаянным, почему я выжил?

– Вполне. Скажи, заплатила жена. Мол, отдал её морю. Тверди, что чувствовал ребенка, так бывает, когда у детей врожденный дар. Очень редко, но случается. Проклятие могло перейти на нерожденного и убить Янизу мгновенно, вчера был именно такой день, день смерти.

– Ужасно, я и не знал. В такое княжна, пожалуй, поверит. Хотя она та еще тварь.

– Поверит. Почувствовал себя плохо, спешился, от боли потерял сознание. Пришел в себя только утром, все было кончено. Отдал жену морю. Это не ложь, она почувствует. Не говори – умерла, тверди – ушла. И вообще, как можно меньше упоминай о случившемся. Трудно будет тебе без неё.

– Очень, – он улыбнулся как–то очень тихо и по–доброму.

Вздохнул и пошел следом за Янизой. Я навестила кока и попросила накормить нас всех. К моему возвращению в каюте успели помириться, порадоваться и перейти к стадии нормального для всех присутствующих живого скандала.

Силье добивалась от брата объяснений по поводу глупого плана посетить Тэйкарн.

Яниза требовала позволить ей ехать с мужем или хотя бы в степь.

Лемар пытался заставить всех поторопиться и отослать его, княжеского гонца, еще до полудня.

Мы уехали вместе.

Борз гордо выступал, на полголовы опережая соловых. Усилий тут не требовалось никаких – Лемар то и дело оглядывался, хотя оба судна уже снялись с якорей и галера бодро вела парусник к большой воде. Видеть свою жену на корме Чайки он не мог, но знал, что Яниза по–прежнему стоит там и смотрит на опустевший берег. Силье уже представила её команде как нового наставника рукопашного боя. Веселые времена теперь наступят на Чайке.

Капитанша лично упаковала и отнесла в трюм любимое мрайсское стекло. С верхней точки тропы мы еще раз глянули на запад, в синюю, совсем летнюю еще, морскую даль. Бригантина уже ставила паруса, белым цветком распускаясь на мелкой прибрежной бирюзовой воде. Вот и разошлись дороги.

Кони двигались легким тротом. Я неспешно рассказала о событиях на берегу, о гибели окаянных и наказании, придуманном Силье для приплывших без спроса капитана и княжича. О бывших одаренных, отправившихся на галере к новому месту жительства, в Индуз.

Лемар говорил, жестко усмехаясь, о постигшем Катан–го давно заслуженном возмездии, для которого наконец нашелся повод. О проигрыше его сестры и жестоком увечье Эрха. Рассмешил меня княжеским почином в организации пансиона благородных девиц. А думал он только о Янизе. Я не читаю мысли, но когда они так отчетливо написаны на лице – не заметит только слепой. Пришлось организовать ему возможность видеть жену во снах. Мало, но хоть что–то. Князь не зверь, будет посылать любимца с поручениями в океан, а там, глядишь, что–то и изменится. Не зря ведь мы все призваны в мир.

Вечер начался очень спокойно: у костра, за ленивым обсуждением завтрашнего расставания. Мой путь лежал на юг, мимо Кумата, к ближнему из огненных рвов. Дорога Лемара после переправы отклонялась к востоку и вела в столицу. Первый капитан усердно наставлял меня по поводу удобных путей проезда и коварства осенней погоды. Еще один милый человек заделался в доброжелатели. Знаю ведь – ни единый мой план пока не исполнился, как задумано. Но опять слушаю, благодарю, киваю. От души ведь старается.

В прохладном воздухе уже густела сиреневая ночь, когда из низины ударили торопливые копыта. Скоро на наш огонек заглянул крупный «мотылек» на удивительном бело–перламутровом коне, сияющим видением подплывшем в свете позднего заката. В моем покинутом мире такую масть звали изабелловой. Здесь – розовый жемчуг, как пояснил Лемар. Он же представил мне всадника, не способного пока говорить от изумления, Второго капитана Ларха, едва не ставшего Первым. Убедившись, что покойный жив и здоров, Рысь засиял не хуже своего удивительного коня.

Ларх Крёйн, которого мне описали в Дарсе как мрачного и опасного человека, рабски преданного князю, оказался совершенно не похож на свой протрет. Он выглядел заметно старше улыбчивого ясноокого Лемара, основательнее, спокойнее и холоднее. Риан говорил, как мало выжило людей на родном Крёйну скалистом побережье, некогда спорившем корабельным мастерством с Индузом. Хорошо хоть, многих принял Архипелаг: у них дома теперь жуткие топи, ветра и болезни.

Туннру княжество Карн не было родиной и, очищая тот же Дарс, он давил родовитых и безродных мерзавцев, не разбирая древних заслуг и новых привилегий. Зато немногих дорогих людей ценил и берег цепко, отчаянно, самозабвенно. На чудом живого Тэйлана рыжий Рысь смотрел едва ли не со слезами, что не помешало ему жестко и решительно заставить Мара бросить отдых и немедленно скакать в столицу, где метался, погибая в черной неизвестности, князь. Не зря видимо, владетель Карна послал к побережью не просто еще одного гонца, а того единственного из оставшихся, кому верил безоговорочно. Благородный Тэйлан, уже не совсем последний в роду, виновато оглядываясь на меня, засобирался. Они торопливо перекусили, невнятно простились и ускакали, благо, соловые от нашего трота не устали, а луна обещала очень светлую ночь. За переправой их ждали сменные кони, князь разместил гвардейские конюшни на всех крупных трактах. Обрадованный Ларх так и не успел спросить, кто я такая и что тут делаю. Впрочем, он явно знал, когда уместно любопытство. Едва увидев Лемара, спросил: «Как?». Тут же приметил заминку с ответом, кивнул и сменил тему. В конце концов, ему важнее результат.

Вот и славно, привычно приговорила я, слегка остужая воспоминания обоих. Познакомимся потом заново, в более спокойное время.

Когда стихли шаги и голоса, Борз вынырнул из тумана, вопросительно фыркнул: что мы, хуже этих неумех? Да я на юг за два дня!

Но у меня были свои планы, в которые отъезд спутников вписывался наилучшим образом.

Рыжий недовольно всхрапнул и удалился – обиженно пастись, подглядывая хитрым глазом. Было на что! Я стала усердно вытворять глупости: скрести деревяшку ногтями, пищать мышью, шептать «киса–киса, иди сюда, толстый серый крысоед»…

Луна с интересом выглянула из–за облака – доподлинно убедиться, что снавь спятила. Испробовав все способы, я и сама уже почти согласилась с ней. В конце концов, этот кот никогда не делал того, о чем я просила. Он у нас гордый, он у нас важнее Борза, а теперь еще и не зависит от меня в пище.

И все–таки он пришел.

Не сразу, выдержав приличную паузу, позволяющую думать, что это было его собственное решение. Точнее, его и Риана. Заспанный болотный житель недовольно тер исцарапанную руку. Увидел меня, улыбнулся, присел на корягу у туманной границы болота и поляны.