Мир в руках

Тётенька хвалит меня, говоря, что даже такая «тупая калека» может запомнить, как нужно правильно делать. Я улыбаюсь, потому что похвалили же, а потом… Потом я не помню, потому что вдруг оказываюсь в своей кровати. Ну раз я там лежу, значит, она моя. А вокруг девочки плачут почти хором, правда, я не понимаю почему. При этом мне трудно дышится, но так бывает от подарков, я помню.

– А почему вы плачете? – хрипло спрашиваю я, пытаясь вспомнить, какие были подарки.

– Тебя до крови… – всхлипывает девочка, имени которой я не помню. – И сюда просто бросили.

– А, это подарки такие, – пытаюсь я улыбнуться, но почему-то не получается. – От них я когда-нибудь стану хорошей!

– Хорошей? – удивляются другие. – Но…

– Кто тут не спит?! – слышу я голос доброй тётеньки, и девочки сразу разбегаются по кроватям.

Я всё пытаюсь вспомнить про подарки, но не могу. И шевелиться почему-то не получается ещё, хотя боль не такая сильная, по-моему. Но мне тяжело дышится, руки очень слабые, и… кажется, засыпаю. Наверное, я сегодня стала чуточку лучше, и скоро у меня появится мамочка. Надо только верить в то, что она появится, и всё.

Наверное, от радости, что мне такие подарки достались, я невнимательная в моём сне, и меня находят. Это очень обидно, потому что меня теперь, наверное, выгонят и я больше не смогу мечтать о том времени, когда хорошей буду.

– Учитель! Кто это? – вскрикивает старшая девочка, беря меня на руки, но не за волосы или за шиворот, а прямо на руки, как будто я хорошая.

– Маленький ребёнок, человеческий, насколько я вижу, – произносит тот, которого учителем назвали. – Очень интересно. Как тебя зовут? – спрашивает он меня.

– Сегодня, кажется, ещё «калека», – отвечаю я ему. – Я же плохая девочка.

– Ты не… – начинает какой-то мальчик говорить, но учитель останавливает его.

– Давай поиграем, – предлагает он мне. – Ты, которая плохая, это будет другая девочка, а ты пока побудешь хорошей, ведь во сне можно.

– Точно можно? – спрашиваю я его. – Тогда я согласна.

– Точно можно, – вздыхает почему-то учитель. – Расскажи нам о той девочке, которая плохая. Почему она плохая?

– Не знаю, – честно отвечаю я. – Наверное, такая родилась. Но её стараются хорошей сделать каждый день!

– А как её стараются сделать хорошей? – спрашивает он меня.

И тогда я рассказываю об охорашивании, о подарках, ну и о том, что пока, наверное, ничего не получается, поэтому меня стараются сделать хорошей изо всех сил. А вот если бы я была хорошей, то не было бы охорашивания, значит, я плохая.

– Даже мифлецет 1 до такого не опустятся, – грустно говорит какой-то мальчик, которого я не вижу. – Дикий мир?

– Дикий мир, – соглашается с ним учитель. – Но дитя пробилось к нам, значит, мы можем вмешаться, – он проводит рукой по моим волосам.

1

Полуразумные чудовища в мифологии родного мира юноши.

– А как называется то, что вы делаете? – спрашиваю я его, но тут та, что держит меня на руках, вскрикивает и дрожит. Наверное, я что-то не то спросила.

– Это называется «гладить», дитя, – вздыхает учитель. – Ты будешь приходить сюда каждый свой сон, – говорит он мне. – Но прятаться не станешь. Мы начнем учить плохую девочку быть хорошей, согласна?

– Да-а-а-а! – радуюсь я, потому что счастье же.

– Совсем одна, малышка, – шепчет та девочка, что меня на руках держит. – Среди диких…

Я не понимаю, о чём она говорит, но все вокруг не хотят меня выгнать, отчего я успокаиваюсь и рассказываю о своей мечте. Когда-нибудь я стану хорошей, у меня будет мама и тёплое молочко – сколько угодно, и я ещё наемся досыта. Я рассказываю и вижу, что старшие девочки плачут, но не понимаю почему.

Глава третья

После подарков мне тяжело вставать, но я справляюсь, потому что в школу же надо. Я надеваю на себя всё, что положено, хотя мне трудно, и дышится тоже не очень. Но всё равно надо же идти. Другие девочки смотрят на меня жалобно, как будто они жалеют, что всё мне досталось, а не им, но они же сами не хотели хорошими становиться!

Я медленно иду в столовую, потому что перед глазами всё плывет и качается. Так бывает после подарков, поэтому я не считаю, что происходит что-то плохое. Дойдя до столовой, я вижу, что завтрак уже на столе и нужно побыстрее поесть, пока не отобрали старшие девочки. Они тоже хотят, чтобы я стала хорошей побыстрее, но если не позавтракать, тогда я в школе могу уснуть и меня опять не будут охорашивать.

Я сажусь на стул, чувствуя, что охорашиваюсь прямо во время завтрака, даже в глазах на минутку темнеет, но я не засыпаю, потому что во время еды нельзя, а то в школе будет не до охорашивания. Я быстро доедаю, хоть и дрожу почему-то. Но так действительно после подарков бывает, поэтому всё правильно.

Теперь мне нужно подняться, чтобы идти в школу. Пешком туда идти далеко, для этого есть специальный автобус, только маленький. Я выхожу на улицу и вижу этот автобус – в него другие дети заходят. Значит, и мне надо, поэтому я и иду, хоть и тяжело ходить мне сегодня, но я выдержу. Ведь всё, что делается, это для того, чтобы я хорошей стала, а я очень хочу хорошей быть! И чтобы мамочка…

– Первый класс? – спрашивает меня незнакомый дяденька, на что я киваю. – Села туда, – он пальцем показывает. – И тихо чтоб сидела!

– Спасибо, дяденька, – отвечаю я ему, идя, куда показали.

Стул в автобусе такой же, как в столовой, твёрдый, поэтому я опять начинаю охорашиваться. Так здорово придумано! Меня, получается, всю дорогу будут делать хорошей, наверное, чтобы времени не терять. Я раздумываю об этом, а затем автобус начинает рычать и подпрыгивать, пиная меня. В глазах становится темно так, что я чуть не засыпаю, но держусь. Это же для меня, поэтому засыпать нельзя. Я старательно не засыпаю, и темнота медленно расходится как раз тогда, когда выясняется, что мы приехали.

Я с трудом выхожу из автобуса, потому что ноги очень сильно дрожат. Идя за другими учениками, я натыкаюсь на какую-то тётеньку. Она останавливает меня рукой за ранец, а потом смотрит на меня и качает головой.

– Синицына, – непонятно говорит тётенька, – иди в класс.

– Хорошо, тётенька, – вежливо отвечаю я, совершенно не поняв, как она меня назвала. Это меня похвалили или у меня новое имя такое? – А куда надо идти?

– Ах да, ты же в первый раз, – вспоминает она. – Стой тут, я тебя сама отведу.