Мир вашему миру

— Но запрет не надолго. До тех пор, пока, вы понимаете, эти ужасные бюрократические процедуры, он не будет введен в права гражданства Центральным бюро по иммиграции и натурализации, — объяснил ему обаятельный полковник Анри Мерсер, нынче ставший военным атташе Груманта на Геоне.

Тут Нельс Ревел немножко позавидовал старому дружку Лайву Локину, имеющему счастливую возможность в космополисе Теремнон напрямую иметь дело с неприступными иммиграционными чиновниками.

Через пару дней после деликатных разговоров с полковником Мерсом программера Ревела в сопровождении высоченной и мускулистой валькирии-брунгильды в мундире сержанта военной полиции вызвал в унылый голый кабинет какой-то майор, не пожелавший представиться. Он взял у Ревела страшную карательную подписку о неразглашении государственной тайны и вручил ему петабайтный модуль памяти с аппаратным кодированием на креденциалы лиц, имеющих допуск.

Не терпящим возражения тоном неизвестный майор приказал в течение 24 часов составить экспертное мнение о слабых местах предъявленного уважаемому мистеру Ревелу программного обеспечения.

Судя по тому, что в теле программы полностью отсутствовали блоки управления аппаратными устройствами ввода-вывода и о ее предназначении можно лишь догадываться. Поэтому Ревел пришел к логичному выводу: кирасиры в рутине проверяют, насколько он компетентен и лояльно настроен.

Тут-то программер Ревел решил показать класс. Пусть не думают, будто он какой-нибудь плебействующий кретин из числа потомственных лодырей-безработных. Он, Нельсон Ревеланти, — автор знаменитых экскавейнджеров, и любая программка для него — плевое дела. Он ее мигом расщелкает, раскусит, насквозь дыру протрет. Как два пальца об асфальт…

Звучное выраженьице об асфальте Ревел подхватил у генерала Грида. Давеча тот эдак образно выразился, принимая гарнизонный вахт-парад у леди кирасиров в беленьких лосинах, соблазнительно обрисовывающих дамские округлости сзади, а иногда и спереди под кратко звучащими юбочками.

После эротического вахт-парада Нельс не поленился энциклопедически выяснить — генеральская военная поговорка родом из древнерусского языка. Имеет она происхождением углеводородистый силикатный материал, каким на праматеринской Земле покрывали площадки для строевых занятий. Высокая абразивность битумного асфальта заставляла солдат быть осторожными и не чиркать по нему голыми пальцами или другими членами тела, — провел лексикологическое исследование программер Ревел.

Столь же тщательно, по-армейски педантично Нельс Ревел занялся исследовательским заданием, полученным от неприветливого майора. Ревелу не было нужды наугад тыкать пальцами ни в древний асфальт, ни в современную видеоклавиатуру, когда он работал с незнакомым программным обеспечением, подлежащим вскрышным работам. В графическом продвинутом виртуале он использовал исключительно идеомоторные браслеты на запястьях.

Вскрытые исходные коды довольно простой мультиоперационной системы с раздельной, типично скользящей блочной перезагрузкой сразу же показались ему знакомыми. Нечто подобное он сам применял в собственных симуляторах, когда требовалось обеспечить незамысловатое управление и защиту компьютеров космического корабля для игроков, далеких от профессионализма пилотов-астрогаторов.

Однозначно, ему предстоит исследовать, пощупать потроха программному обеспечению транспортного средства, вероятно, сухопутного или суборбитального предназначения. Малость только его смущали кое-какие мультиядерные ресурсы непонятно для чего и почему зарезервированные без логичной связи с отрезанными периферийными концами.

«Белиберда и абракадабра!»

Крепко подумав, энергично пошевелив извилинами, Ревел сообразил: вскрытые им непонятные ресурсы отчасти напоминают допотопную алгоритмизацию блока тактического прогнозирования. Дальше пошло проще пареной репы.

Нельс тут же скумекал, где надо овощ копать. Не прошло и четверти часа, как он наткнулся на техническую документацию по старым краулерам «тритон». На Геоне таковых имелось несколько тысяч, в законсервированном виде хранящихся на складах техвооружений иррегулярной гвардии.

Сравнив то и другое программное обеспечение, Ревел выявил, как и в какую сторону был доработан обчекрыженный софт, который ему по-хамски сунул давешний майор.

Программер свел периферийные концы и виртуально хлопнул себя по лбу. Он понял: майорская программка по всей вероятности нужна для управления огнем, защитой, маневром, боевого транспортного средства нечеловеческих размеров. Как если бы кому-то взбрело в дурную башку увеличить старую добрую амфибию «тритон» этак в 10–15 раз и разместить на ней оружие орбитального класса.

На тяжелых «тритонах» Нельс в детстве гонял пришельцев, поганой метлой выметая их долой с родной планеты, как ему предлагали авторы старых игр. Но и они не додумались пристроить на «тритонах» оружие класса «поверхность — ближний космос».

Гомерическая гигантомания в общем-то несвойственна авторам и создателям сим-геймов. Игроки ведь требуют правдоподобия, чтоб оно было по-всамделишнему, как в жизни…

Здесь же, анализируя странную неправдоподобную программу, Нельс Ревел увидел не то чтобы несоответствие правде жизни, но маниакальное стремление, минимально затрудняя мозги, приспособить по идее хорошую надежную старую разработку к выполнению задач принципиально иного уровня сложности.

«Кое-какеры, из заду ноги!»

Следовательно, слабые места программы стоит искать на стыках между умной стариной и глупой современностью. Или же, наоборот, когда выживший из ума старик разумному ребенку капает на мозги старчecким маразмом…

«Такая бредятина непростительна. Она отвратно недоразвита. Игра не стоит канделябров! галиматья и абракадабра!»

Ополчившись на галиматью, Нельс Ревел, словно в молодости, битых 18 часов без сна и отдыха просидел в виртуале. Он сделал лишь один перерыв и жевал громадный бутерброд, примостившись на унитазе, не прекращая размышлять, перебирать методы нарушения инвариантности опций и ригидности [69] алгоритмов.

69

Ригидный — жесткий, негибкий.

К концу напряженной и чудовищно увлекательной работы у него были готовы исходники вредоносных кодов, непосредственно воздействующих на мультиядерную основу операционки на различных этапах скользящей перезагрузки и резервирования данных, по умолчанию защищающих систему от фатальных цифровых воздействий извне.

Дело было сделано ревностно и усидчиво. В виде программерского шика Нельс Ревел, — он не какой вам нибудь бездельник и невежда! — состряпал несколько изящно минималистских программных оболочек для своих творений, готовых уничтожить то, чего не должно быть в природе.

Затем он, не закрывая доступ, скопировал итоговый продукт на майорскую карточку памяти.

«Не хухры-мухры вам в толстую задницу!»

Пяти его программным модульным бомбам безразличны слабые места в несбалансированности операционки, подлежащей уничтожению, ее проблемы с защитой и ошибки в строках кода. Универсальные модули Нельса Ревела неумолимо и беспощадно торпедировали ядра операционной системы посредством скрытой модуляции любых информационно значащих сигналов, попадающих на устройства ввода или на аппаратные анализаторы.

«И в зрак и в знак! Сим знаком победиши!»

Нельс Ревел так устал, и был так доволен собой, что ему сразу не пришло в умную пацифистскую голову: он создал-то совершенно новое средство контркибернетической борьбы, превращающее его любимые хроноквантовые компы в дебильных младенцев, страдающих аутизмом и теряющих контакт с реальностью…

Сладко спящего без задних ног программера Ревела грубый майор с раннего утра не беспокоил. Безапелляционным тоном он приказал сержанту, дежурившему в вестибюле дома офицерского состава, уважаемого жильца по фамилии Нельс Ревел по тревоге не будить. Без шума войти в квартиру дорогого мистера Нельса Ревела и скопировать содержимое модуля памяти, лежащего на столе.