Мир Вечного Полдня (сборник)
Шрифт:
– Значит, мы негатив? — спросила Люба.
Перегуда снова вздохнул.
– Если угодно.
– А почему звезд не видно? — спросил Эдик.
– Об этом нужно думать, отвечать на этот вопрос даже в такой вот приватной беседе пока рано.
– А звезды не могли затемниться тучами? — переспросил Эдик. Перегуда улыбнулся.
– Я слишком долго смотрю на небо, чтобы совсем не заинтересоваться тучами. И могу вполне квалифицированно ответить — то, что закрывает от нас здешнее светило, тучами не является.
– А что же это? — прогудел Антон.
– Туманности, — с несколько озадаченным
– Хорошо, допустим, — снова спросил Эдик. — Когда же появятся ответы на все вопросы?
– На все вопросы ответов точно не появится. Этот мир... — Перегуда взлохматил волосы. — Ребята, в самом деле пока рано о чем-либо говорить. Необходимы наблюдения, достоверные данные, наконец, анализ, что требует времени.
– Вы говорите, тут очень далеко видно? — вмешалась Люба.
– Вы не поверите, насколько далеко тут можно увидеть окрестности, — с неожиданной горячностью заговорил директор обсерватории. — Я видел холмы на расстоянии тысячи километров, в этой цифре я абсолютно уверен, видел какие-то странные строения...
– Строения? Но вот они, — Эдик кивнул в сторону ребят, — подошли к концу дороги, к самому краю того места с Земли, которое, как вы говорите, было скопировано...
– У меня нет оснований думать, что на всей этой... гм, поверхности из разумных существ оказались только мы с вами, то есть люди. Я полагаю...
Перегуда вдруг умолк и опустил голову. Ростик понял, что теперь его будет трудно разговорить, ученый думал о чем-то в высшей степени серьезном.
– Скажите, как наши читатели еще могут установить, что они оказались не на Земле? — спросил Эдик.
У этого парня или абсолютно пусто в голове, или он потрясающе хладнокровен, подумал Ростик. Впрочем, он сам почему-то поймал себя на мысли, что воспринимает все происходящее достаточно спокойно, словно просто приехал на трамвае не на ту остановку и теперь выясняет, что есть интересного на новом месте.
– По тем приборам, которые есть у них дома, — отозвался Перегуда усталым, даже подавленным голосом.
– Например?
– Что-то странное происходит с компасом, — высказался Антон. Перегуда покачал головой.
– Не только. У меня складывается впечатление, что весь приборный парк вышел из повиновения привычным нам законам природы. Термометры, барометры, ветряки, часы...
– А какой вывод из всего этого можно сделать? — спросил Эдик.
Вот идиот, решил Ростик, но тоже, как и остальные, с интересом повернулся к Перегуде.
– Вывод? Мы должны любой ценой наладить тут материальную базу для нормального существования города. Нам придется этим заняться, или... Или мы очень скоро погибнем.
– Это значит, — с непонятным удовлетворением прогудел Антон, — что главным будет умение выживать?
– Полагаю, — нехотя согласился Перегуда, — на ближайшие дни... или годы это составит нашу главную проблему.
3
Ребята оседлали свои велосипеды и, оглянувшись на Эдика с Антоном, усевшихся в редакционный «уазик», покатили в город.
Машина их не обогнала, значит, газетчики отправились выяснять, где проходит линия раздела земного мира и красной почвы.До города доехали в полном молчании, да и ехали слишком быстро, переговариваться было неудобно. А потом уже и говорить было не нужно. На улицах людей стало еще больше, Ростик с удивлением обнаружил, что очень многие из них неторопливо, но вполне решительно направлялись в центр города. Поэтому, не договариваясь, даже не глядя друг на друга, все четверо покатили туда же.
В центре, на площадке перед памятником Ленину и райкомом людей было столько, что с велосипедов пришлось слезать. Ростик пожалел, что не завез машину домой, без нее было бы удобнее, но делать было нечего. Они проманеврировали между группками возбужденных или, наоборот, неестественно спокойных людей и оказались метрах в сорока от того места, где на Первомай или Седьмое ноября устанавливали трибуну для отцов-командиров города и района.
Сейчас прямо на асфальт были выставлены какие-то деревянные тумбы и с одной из них хрипло верещал какой-то тип. Ростик помнил его лицо, потому что на праздники он выкрикивал приветствия колоннам демонстрантов. Кажется, он работал на местном радио, но теперь орать ему приходилось без микрофона, и он изрядно выдохся. Ростик прислушался.
– Вспомним наших отцов и старших братьев! Они встретили войну со спокойной строгостью преданных идеям партии граждан. И нам выпала нелегкая ноша, но мы пройдем через испытание так, что не посрамим!..
Определенно, он работал на радио.
Народ тут стоял не слишком плотно, с велосипедами стало полегче. Сбоку от тумбы, с которой порол привычную чушь митингующий для начальства хрипун, стоял предисполкома Кошеваров и высокий, плечистый человек с чуть рассеянным, но в то же время уверенным взглядом. Люба посмотрела на Ростика.
– Пойдем спросим Кошеварова, что они будут делать?
Ростик вспомнил, что Люба с дочерью предисполкома дружила, кажется, лет с десяти, познакомившись еще в музыкальной школе.
– И у капитана заодно спросим, — предложил Ким.
– Какого капитана? — не понял Пестель.
– Капитана госбезопасности, видишь, они рядом стоят? Кстати, у него фамилия Дондик, а больше я про него ничего не знаю.
Кошеваров, увидев Любу, шагнул к ней:
– Любочка, нет совершенно никаких оснований для паники!
– Паники тоже нет, — ответила Люба, несмотря на напряжение, постаравшись улыбнуться.
Ростик только сейчас заметил, что она сегодня утром очень мало улыбалась. Обычно она веселилась, не переставая, да так, что прохожие оборачивались.
– А я думал, ты волнуешься из-за этих мародеров... — сразу устало и нерешительно ответил Кошеваров.
– Каких мародеров? — спросил Ким.
– С ними уже разобрались, и довольно жестко, — вмешался капитан Дондик. — Практически по законам военного времени.
– Нет, мы не о мародерах хотим спросить, — сказал Пестель чуть смущенно. — Мы другие вопросы хотим задать.
– Ситуация с электричеством действительно непростая, вынужден признать, — отозвался Кошеваров, словно Пестеля волновало именно электричество. — И с водой тоже не все понятно. Но в целом...