Мир Вечного Полдня (сборник)

– Командир, горючка - это свобода маневра. Фьють - и нету нас нигде!

– Ладно, пойдешь со своей горючкой впереди всех. И смотри, выбирай дорогу, чтобы пыли было поменьше. Скоро светает, они свои самолеты запустят по всем направлениям, не хочу, чтобы нас сверху накрыли. Кстати, если накроют - бросай свою свободу маневра и перебирайся на другую машину, понял?

– Командир, я думаю... - начал было водила, но на споры времени уже не осталось.

– Чернобров, того, что есть в баках, хватит, чтобы добраться до Чужого города и назад вернуться, а рисковать и везти никому не нужное горючее под огнем летунов - не разрешаю. Ты их не видел, а я знаю - они сожгут тебя с первой же атаки. И не спорь, это приказ.

Чернобровый водила заворчал, как старая собака, но больше не возражал. Кажется, Ростик угадал, он не видел летающие лодки в действии, и крыть ему было нечем.

Рассредоточившись по кузовам так, чтобы в каждой машине, кроме нагруженной бензином, оказалось, как минимум, два стрелка с противотанковыми ружьями и боеприпасами, Ростик приказал трогать. Открыли ворота, оказалось, что солнце, будь оно неладно, уже включилось, как всегда, на полную катушку. Света разом стало столько, что их было видно всем жителям Квелищева.

Люди в самом деле высыпали на улицы, провожая глазами тех, кто устроил ночью переполох. Теперь они уходили - как победители, без потерь, получив то, за чем сюда приехали... И даже летающих лодок не было видно.

Выехав на обширный такыр и попетляв на нем, чтобы не было понятно, в какую они сторону, собственно, направляются, Чернобров дал волю своему шоферскому гонору - газанул так, что три машины немедленно стали отставать. А до деревни оставалось меньше пяти километров, и рвать что есть мочи было, пожалуй, рано. Ростик высунулся из кабины и приготовился уже пальнуть из своего карабина в воздух, чтобы привлечь внимание Черноброва, но тут головная машина вдруг затарахтела как-то странно и на глазах стала терять ход. Хорошо еще, что случилось это возле довольно приличной рощицы белоствольных раскидистых кустиков, похожих на помесь березы с зонтиком, и Чернобров сумел по инерции подкатить к ней. Но совсем под укрытие спрятался уже с помощью следующей машины, которую вел кузнец. Тот не стал долго раздумывать, подъехал тихонько к заглохшему грузовику, уперся в его задний бампер своим бампером и втолкнул под спасительную листву.

Тут сделали привал. Чернобров, ругаясь на кого-то, кто не добавлял масла в картер, когда это следовало сделать, снова полез под капот, а остальные машины стали его ждать. Поняв, что никто не уезжает, Чернобров высунулся на минуту на свет и проорал:

– Да вы давайте вперед, я вас догоню!

– Нет, лучше чинись поскорее, - твердо сказал Ростик, спрыгнув на землю и оглядываясь в сторону деревни, города и всего видимого ему небосклона. - Распыляться не будем.

– Так тут же пути километра четыре осталось. Пять минут езды, разок газануть -и в дамках...

– Ты что-нибудь слышал про массированный огонь? Пока мы вместе, даже тебя можем прикрыть, а если распылимся, тогда...

– Командир! - вдруг заорал кузнец.

Он один занялся делом - залез на крышу грузовика, который стоял ближе других к опушке, и рассматривал деревню. Ростик влетел к нему наверх, чувствуя, как под ними обоими прогибается мягкое железо, и попытался рассмотреть хоть что-нибудь между листьями.

А в деревне в самом деле все выглядело куда как серьезно. Почти всех жителей Квелищева, сколько ни на есть, согнали в центр. Тут уже лежали тела пурпурных, их было шестеро. Скорее всего, разводящего тоже нашли, решил Ростик. Потом вперед выдвинулся еще один пурпурный, который вдобавок ко всему ходил с легким хлыстиком. Он обошел трупы друзей, потом прошелся вдоль ряда мирных граждан. И вдруг стал, прямо как в картинах о военной поре, показывать своим хлыстиком на кого-то.

Солдаты, которые очень боялись, что с ними тоже что-нибудь сделают, ретиво бросились исполнять приказы. Их толчки и удары прикладами ясно говорили - они хотят спасти свои шкуры показным рвением. Наверное, пурпурного это устраивало.

– Что они делают? - хрипло спросил кузнец.

Ростик даже не ответил. Он на мгновение отвел глаза и увидел, что почти весь его отряд, даже Чернобров, которому полагалось бы чинить мотор, стоит вытянув шеи и следит за происходящим в деревне.

Тем временем выбранных вытолкали к трупам, построили в подобие неправильной, неумелой шеренги, и Ростик быстро их подсчитал. У него получилось около пятидесяти человек. Много, почти по десятку за каждого пурпурного.

А потом построились солдатики. Все стало окончательно понятно. Пурпурный поднял свой хлыстик и резко опустил его. Из толстых ружей ударили серые молнии. Люди, стоящие над телами пурпурных, вспыхивали как свечи, некоторые отлетали назад от слишком сильного удара, кто-то бросился бежать, кто-то опустился на колени...

Не помогло, конечно, ничего. Слишком велика была огневая мощь ружей, слишком меткими и жестокими оказались стрелки.

Закончив расправу, пурпурный легкими покачиваниями хлыстика стал снова вызывать кого-то из толпы.

– Что, опять? - не понял кузнец.

Ростик ждал. На этот раз пурпурный вызвал крепких, здоровых мужичков. Они послушно потопали вперед, стали складывать убитых на тела пурпурных. Куча получилась как в кадрах кинохроники о немецких концлагерях. Конечно, немецких, подумал Ростик, ведь о русских лагерях никто такой вот хроники не снимал. Да и слишком много было русских лагерей, наверное...

Потом они облили кучу тел бензином, принесенным из склада, и подожгли. Пока эти чудовищные похороны не закончились, никого из стоящих на площади не отпустили. Несколько человек упали, то ли от жары и безжалостного солнца, то ли от горя. Их поднимали и заставляли смотреть... Ростик больше не мог. Он спустился на землю, подошел к уныло копающемуся с какой-то железкой Черноброву.

– Все, кончай, пересаживайся на другую машину, поехали.

– Так ведь немного осталось, через четверть часа тронемся, - вяло отозвался шофер.

– Чернобров, не нужен нам больше этот бензин.

– Как так не нужен?

– Я думаю, - искренне ответил Ростик, - никто ни в какой Чужой город не поедет.

– Как же так? Что же будем делать? - спросила хохлушка.

Ростик оглянулся, оказалось, они все стояли тут, слушали его. Лица у большинства были серыми, как небеленый лен, цыганка пустила слезу, словно ребенок.

– Будем нападать.

– Что, вот так, как есть, полувзводом пойдем на них в лоб? - спросил, недоумевая, кузнец. - Мы Квелищево не смогли отбить, а тут - целый город...

– Нет, - жестко отозвался Ростик. - Мы сделали ошибку, нам следовало не оружие вывозить, а народ выводить. Больше мы так не ошибемся.

– Партизанщина? - полуутвердительно поинтересовался Чернобров.

– Именно, - ответил кузнец. Он повеселел, для него даже такой вот отчаянный, ненадежный план был лучше, чем никакого плана.

– И все-таки если мы будем их атаковать, а они за каждого пурпурного будут убивать по десятку наших... - спросила, хлюпая носом, цыганка, - какая же тут партизанщина. Это все равно что в своих стрелять.