Мир вздрогнет от нашего гнева

– …Вы, наверное, слышали о драматической истории с русскими авиатехниками? – сокрушенно вздыхая, спросила Алинда. – Не знаю, почему, но кто-то усиленно стал распускать слухи о том, что это случилось с ними после посещения нашего кафе. И вот теперь, видите сами, клиентов у нас поубавилось чуть ли не вдвое.

– Это, наверное, дело рук ваших конкурентов, – пожал плечами Андрей. – Они и отравы могли подсыпать, и слухи распустить. Это же им на руку!

– Ну что вы! – не согласился хозяин кафе. – Такое здесь невозможно. Да, конкурентов у нас не жалуют, но чтобы пойти на убийство?.. Сомневаюсь!

– Как говорят в России, в семье – не без урода, – неспешно поглощая весьма недурно приготовленные блюда, философски заметил Лавров. – Проиграв вам конкурентную гонку и рискуя пойти по миру, кто-то наверняка мог решиться и на такое… Например, подослав к вам своего человека под видом судомойщика, помощника повара или кого-то еще. А тот, сделав свое черное дело, чуть позже уволился, не вызвав никаких подозрений.

– Он прав! – слегка стукнув по краю стола кончиками пальцев, энергично кивнула Алинда. – Вспомни, Навас, за несколько дней до того случая к нам устроился официантом некий Ротанг Нипа. А потом, числа четырнадцатого, он пришел за расчетом, сказав, что у него в Булукумба заболели родители и он срочно туда уезжает. Я еще тогда подумала, что все это выглядит как-то очень странно.

– Хм… – озадаченно потер кончик уха Навас. – Что-то я такого даже не припомню.

– Ты тогда занимался договорами, и тебе было не до официантов. А у нас заболел Ганеш… Вон он, кстати, несет заказ к тому столику. И мне пришлось срочно принять на работу этого Ротанга. Да ты его видел! Лет тридцати, примерно твоего роста, у него на щеке была такая крупная родинка. Он ее все кремом закрашивал, чтобы не бросалась в глаза клиентам.

– Не помню… – развел руками хозяин, повернувшись к официанту, по-индонезийски подозвал его к себе и о чем-то спросил. Потом на некоторое время задумался и сообщил Андрею по-английски: – С ним произошло нечто очень странное. Он живет один, снимает комнату. И вот среди ночи почему-то разгерметизировался аэрозольный баллончик со средством от мух. Во всяком случае, так считает он сам. Он остался жив лишь благодаря тому, что были открыты окна. Придя в себя, тут же позвал на помощь, и его отправили в больницу. Да, что-то здесь нечисто… Надо будет обратиться в полицию.

– По-моему, это лишнее, – окинул взглядом обоих супругов Лавров. – Полиция, скорее всего, никого и ничего не найдет. А вот негативная информация о вашем кафе обязательно просочится в прессу, и вы тогда точно окажетесь, как говорят у нас, у разбитого корыта.

Покончив с обедом и попрощавшись с хозяевами, он поехал в сторону авиабазы и прибыл туда, когда солнце своим краем уже коснулось горизонта. Спрятав под тот же камень завернутый в полиэтилен крохотный бумажный сверточек, Андрей связался с Костиным и сообщил об итогах своего визита в кафе. Василий выслушал его, не проронив ни слова, после чего с сомнением резюмировал:

– Боюсь, приметы этого Ротанга нам едва ли окажутся полезны… Думаю, если это и был «засыльный казачок», то в миллионном городе найти его, скорее всего, не удастся. А здесь-то я точно похожего по описанию еще не видел.

…Часа полтора спустя, из-под взметнувшегося вверх шлагбаума авиабазы начали, один за другим, выезжать автомобили сотрудников, а кто-то шел пешком к наружной парковке. Один из индонезийцев – средних лет, в немного мешковато сидящих на нем штанах и рубашке, сел в зеленую «Мазду», которую среди общего ряда Лавров высмотрел заранее. Тут же запустив двигатель, следом за ним покатил и он на своей «Сузуки». Неожиданно, на полпути к плантации кокосов, «Мазда» остановилась у обочины, мигая аварийными огнями.

«Уж не засек ли он меня? – встревожился Андрей, сбавляя скорость. – Может, решил пойти на хитрость, чтобы избавиться от слежки?»

Но хозяин «Мазды» вышел на дорогу, махая ему рукой и прося остановиться. Когда Лавров выглянул из окна кабины, Бото Интсира, поняв, что перед ним иностранец, знаками показал, что его машина сломана, и он просит отбуксировать его до дома. Как оказалось, Бото тоже жил в районе Бедератси, на соседней улице, именовавшейся Второй, тогда как улица, где поселился Андрей, называлась Третьей.

Подрулив к дому Интсиры, Лавров отвязал буксирный конец от своей машины и уже хотел уехать, как тот, став на пути «Мазды», энергично жестикулируя, показал на свой дом, давая понять, что приглашает к себе в гости. Вышедшая из дома «половина» Бото подтвердила приглашение мужа – в гости, и только в гости.

…Вернувшись домой в одиннадцатом часу, Андрей созвонился с Костиным.

– …Борис, все в порядке, – откликнулся тот. – Образец препарата я забрал. А что у вас?

– Все нормально, – зевая, уведомил Лавров. – Был в гостях у Интсиры, расстались, можно сказать, друзьями. Ой, блин! Они с женой столько впихнули в меня всякой вкуснятины, что переваривать буду до послезавтра.

Он рассказал об обстоятельствах своего знакомства с индонезийским авиатехником. Выслушав его, Василий сокрушенно вздохнул.

– Ну, раз он ездит на тарантасе, который нуждается в буксире, значит, не наш «клиент»… М-да-а… дело в том, что Бото Интсира заведует складом, на котором, в числе прочего, хранятся и те самые контрафактные комплектующие. Вот мне и подумалось: а не он ли из, так сказать, «темных лошадок»? Выходит, не он. А кто же тогда? Хорошо, попробуем взять в разработку Раджа Пантоу, завхоза авиабазы. Борис, запоминайте приметы самого Пантоу и его машины…

Спозаранок сев за работу, ближе к обеду Андрей закончил статью для «Мега-Фактум» и, съездив в то же самое Интернет-кафе, отправил ее вместе со снимками в редакцию газеты. Затем здесь же хорошенько подкрепился – с некоторых пор, освоившись с индонезийской кухней, Лавров и думать забыл о готовке на квартире, после чего отправился к офису компании «Суби». На сей раз на парковку заезжать не стал, а спрятал «Сузуки» за углом, в тени высокого, широколистного кустарника.

Не выходя из машины, замаскировался, накрасившись тональным кремом, надев парик и шляпу и, опираясь на купленную в магазине тросточку, слегка прихрамывая, вышел к скверику, откуда вся парковка была как на ладони. Присев на лавочку у большой клумбы, Андрей неспешно начал листать купленный по пути к центру рекламный журнал, незаметно поглядывая на автостоянку. Ждать пришлось больше часа. Одни машины приезжали, другие уезжали… Однако новый синий «Шевроле» почему-то не появлялся.

Лавров уже по пятому или десятому разу перелистывал журнал, изданный на индонезийском языке и поэтому совершенно ему непонятный, как неожиданно метрах в тридцати от него с легким гулом и шелестом шин на парковку зарулил роскошный синий «Шевроле» представительского класса, и из него вышел рослый господин с суперменской осанкой «стопроцентного янки». «Похоже, он…» – мысленно отметил Андрей и незаметно нажал на спуск цифровой камеры, нацеленной в сторону машины. Ею он решил воспользоваться потому, что камера сотового, при ее не самом высоком качестве изображения, едва ли могла бы дать четкое изображение лица Фрэмэна.

Теперь нужно было взглянуть на номер «Шевроле» и смываться отсюда, пока не поздно, – узнав о русском журналисте, который интересовался его персоной, американец сразу же поймет, в чем дело. Лавров, прихрамывая, прошел вдоль парковки и, боковым зрением схватив номерной знак машины, зашагал к дому, стоящему напротив офиса, за углом которого стоял «Сузуки».

С какого-то момента у него внезапно появилось ощущение, что кто-то внимательно за ним наблюдает. Этот недобрый взгляд голодного питона он чувствовал почти физически, но не понимал, откуда и кто может за ним следить. Нельзя было исключать того, что подручные Фрэмэна ухитрились расшифровать его в этом экзотическом «прикиде», и сейчас кто-то смотрит на него через бинокль. Так это или не так, но Лавров сразу же внутренне мобилизовался и приготовился к возможному нападению.