Мир за гранью войны

— Могу и представить, но ты видимо в курсе всех подробностей — просветишь?

— Конечно. Гейнц Ламмердинг — любимчик Эйке и начальник штаба дивизии принял командование на себя и первым делом отдал приказ три дня не брать пленных. То село, где погиб Эйке, взяли штурмом в тот же день и буквально сровняли с землей. Перебили там всех и жителей и солдат. Вообще все живое уничтожили! Русские, на свою голову, попытались прорваться из котла как раз на участке дивизии… В общем бойню там устроили капитальную. Сколько там положили — никто не считал, но факт остается фактом — ни одного пленного дивизия так и не взяла, хотя другие на соседних участках их тысячами собирают.

— A' la guerre comme a' la guerre* [35] . Не думал, что Эйке сможет добиться такой преданности от подчиненных. Маньяков редко удостаивают подобной чести.

— Честно говоря, когда он возглавил дивизию, вместо того чтобы управлять лагерями, я считал, что это ненадолго — максимум до конца французской компании. Но всё указывает на то, что Эйке не на шутку сроднился со своим соединением. Впрочем, теперь это уже не важно. Эйке мертв, а у нас еще полно дел. Итак, что мы имеем?

35

A' la guerre comme a' la guerre (фр.) — на войне, как на войне.

— Мы имеем вакантную должность инспектора концентрационных лагерей.

— Нет, пока что эту вакансию имеем не мы, а Гиммлер. Инспекторат концлагерей подчиняется СС. И возглавляет его с октября 39 года и по настоящий момент Рихард Глюкс, который к структуре РСХА никакого отношения не имеет.

— Формально — ты прав. А фактически — нет. Инспектором концлагерей все это время был Эйке, Глюкс лишь его заместитель, который временно исполнял его обязанности, пока Эйке командовал дивизией на фронте. Такое положение вещей — идиотизм с точки зрения здравого смысла, но только таким образом Гиммлеру удавалось держать лагеря под своим контролем, ведь формально их по-прежнему возглавлял фанатик Эйке — убийца Рема, любимец фюрера. Теперь, когда Эйке наконец-то здох, мы без проблем подомнем лагеря под себя.

— К чему ты мне это рассказываешь, Генрих? Я все это знаю не хуже тебя. Все это выглядит легко лишь в теории. Дьявол — в деталях!

— Вот о них и поговорим. Глюкс не справляется со своей работой — в лагерях бардак, коррупция и взяточничество. Мои "политические отделы концлагерей" провели совместно с юристами из других управлений РСХА ряд расследований во всех крупных лагерях. Везде обнаружены случаи хищений, взяточничества и финансовых махинаций. Штурмбаннфюрер Конрад Морган из отдела финансовых преступлений при РСХА, с помощью моих "политотделов" [36] , распутал масштабные махинации в Майданеке и Бухенвальде — дело пахнет смертной казнью для комендантов этих лагерей и еще кое-кого. Дела хоть сейчас можно отправлять в суды СС, доказательства железные — никто не подкопается.

36

Политотделы — филиалы Гестапо, функционирующие в концлагерях.

— Интересно. А что Глюкс?

— А у него перманентная депрессия, которую он топит в шнапсе. Называя вещи своими именами, Рихард Глюкс в настоящий момент является натуральным алкоголиком. И доказательств этого у нас предостаточно.

— И они достоверны?

— Вполне. На счет его полной недееспособности это конечно перебор, но пьет он действительно чрезмерно. В общем мы сможем доказать его алкоголизм даже консилиуму врачей, не говоря уж про фюрера и судей СС.

— Замечательно. Что еще?

— Всего подготовлено около 800 дел по факту нарушения сотрудниками концлагерей всех мыслимых и не мыслимых законов, норм и предписаний. Свыше 200 дел уже возбуждено. Так что не думаю, что Гиммлер сможет отбиться на этот раз. В пенитенциарной системе и так был бардак, а теперь, когда появились толпы русских пленных, она может и вовсе рухнуть, если поток пленных не уменьшится в ближайшее же время. Лагеря просто не готовы к такому потоку пленных — все выкладки и расчеты, подтверждающие это, уже подготовлены. Так что с доказательством некомпетентности руководителей инспектората у нас нет никаких проблем.

— Судя по тому, что говорят в "Вольфшанце", поток пленных в ближайшее время может только возрасти — готовятся новые операции на окружение.

— Тогда в концлагерях начнется хаос. Такое количество пленных не то, что разместить, их даже кормить не смогут.

— И это плохо, Генрих. Как только мы установим контроль над инспекторатом лагерей, надо будет немедленно заняться их расширением и совершенствованием. Систему надо реформировать. И разработкой необходимых для этого мер нужно заняться уже сейчас.

— Ба, с чего такая забота о русских пленных? Чем больше их передохнет в лагерях в ближайшее время, тем проще нам будет отобрать эти лагеря у СС.

— Мне плевать на русских пленных. Пусть передохнут хоть все до единого. Но мне не нравится, что они мрут без всякой пользы! Пусть Эйке был психом и фанатиком, но в одном ему не откажешь — он сумел организовать в концлагерях полезные и нужные работы и производства. Нам нужно взять этот метод на вооружение и поставить его на промышленную основу. Все крупные лагеря должны превратиться в промышленные центры. Война требует расширения производств, глупо в такой ситуации разбрасываться дармовой рабочей силой.

— То есть ты предлагаешь переложить на пленных и прочих заключенных строительство стратегических объектов?

— Почему бы и нет? Фактически мы и так этим занимаемся — все лагеря связаны с различными производствами, в них открыты или готовятся к открытию филиалы многих фирм. Я всего лишь предлагаю перевести это на качественно новый уровень, подключив к участию в работах на регулярной основе миллионы пленных.

— Миллионы?

— Да. Всё указывает на то, что количество пленных превысит, то, что было захвачено нами во французской компании.

— Хм, ну и задачку ты мне подсунул — эффективно использовать несколько миллионов русских!

— Ты справишься, Генрих. Ты блестяще провел подготовку нашего наступления на ведомство Эйке, теперь тебе предстоит довести дело до конца. Я окажу тебе любую помощь, но основную работу придется выполнять тебе. И начинать нужно уже сейчас — время не ждет.

* * *

Напряженной работой в последние дни июля была занята и советская Ставка Верховного Главнокомандования, а также недавно созданный Государственный Комитет Обороны — наделенный чрезвычайными полномочиями, высший орган политической, экономической, законодательной и военной власти в стране, созданный на время войны.

"Слишком много катастроф! Слишком много и слишком быстро — ни один довоенный сценарий не предусматривал такого начала войны, при котором через две недели после первых выстрелов на границе придется думать об обороне нижнего течения Днепра! Тем более в последние годы, когда для укрепления обороны страны делалось столь много!" — именно такие мысли витали в головах высших советских государственных деятелей во второй половине июля, после отгремевших сражений под Псковом, Смоленском и Уманью. И тем не менее…