Мир жизни и смерти 4

Толстяк тараторил без умолку, и я перестал обращать на него внимание, сосредоточившись на боевой группе, а вернее непосредственно на своей нанимательнице. В жизни она оказалась выше, чем на экране, максимум сантиметров пять не дотягивая до моего приличного роста, но больше всего меня привлек ее нынешний прикид, состоящий из языков пламени, лениво облизывающих верхнюю часть роскошного тела, будто короткое платье с глубоким декольте вдруг вспыхнуло от жара своей хозяйки. При резких движениях, языки пламени на миг гасли, открывая спрятанное под ними содержание. Длинные волосы были схожи с только что потухшим костром, обрамляя милое личико идущей волнами огненной аурой, которая бросала оранжевые блики, на угольно черную шкуру, лоснящейся к ее ногам пантеры.

Я машинально поднял руку и помахал девушке. Почему-то дружно ответили мне все сразу, но тут толстячок нервно подскочил на месте и, перейдя на ритм бензопилы, суматошно затараторил:

— Собрались, собрались, собрались! Застыли! Съёмки через три, две, одна... Мотор!

Глава 5

Последний вопль толстячка еще не затих, как почерневшая от старости дверь с жутким скрипом распахнулась, и из-за нее на свет вышел опирающийся на узловатую клюку старец, слегка выпучил глаза на стоящую у порога полуобнаженную девичью группу, осклабился беззубым ртом. Озорные огоньки в его глазах подсказывали, что он может и стар годами, но чувства прекрасного ничуть не утратил.

— Приветствую вас, прекрасные девы, чем обязан счастью лицезреть вас на пороге своего скромного жилища?

Лапочка вышла вперед, отработанным жестом выхватывая из ножен меч, и направляя его конец старику в грудь:

— Мы знаем твою истинную сущность и что ты задумал! Мы пришли остановить тебя!

— М-да? И кто же я по-вашему?

— Полночь. Сейчас начнется, — заглушил ответ Лапочки, стоящий рядом со мной статист, поднимая повыше горящий шар, чтобы получше осветить разыгрывающуюся сцену.

Будто дожидаясь его реплики, старик стал резко изменяться: скрюченная спина выпрямилась, старческая бледность исчезла, в потемневших глазах полыхнул огонь, кривая клюка преобразилась в магический посох. На этом преобразование закончилось. То, что произошло дальше, для меня было несколько неожиданным: изменившийся старикан не стал свершать магическое колдунство, не стал бить клюкой по лбу заигравшейся паладинше, а просто сделал шаг назад, захлопывая дверь перед её носом. Судя по изумленному виду боевой пятерки, удивился не только я, видимо, они ожидали, что старик бросится на них с клюкой на перевес, но скоро всем стало не до удивления. Деревья вокруг поляны заскрипели, заскрежетали, закряхтели, вырывая из земли толстенные корни, протягивая в нашу сторону скрюченные ветви. Пятерка зашугано обернулась на скрип, упустив из виду хищную флору, растущую у дома: гигантские мухоловки, подняв свои опущенные хавальники, накрыли ими магичку и лучницу, подбрасывая их в воздух, и с жутким чавканьем смыкая на их телах свои зубастые челюсти. Огромные лилии, плавающие на темной поверхности пруда, начали подниматься в воздух на толстых извивающихся стеблях, зашипели сотней рассерженных змей, метнулись вперед, цепляясь в ноги лекарю и одним рывком уволакивая ее в беззвучно расступившуюся воду. Рядом со мной завопили: под толстячком расступилась земля, открывая темный провал, куда он благополучно и ухнул. Стоящий рядом с ним осветитель, не удержался на ногах, рухнул за ним следом. Земля схлопнулась и на поверхности остались торчать только его нервно подергивающиеся ноги. Вокруг сразу стало гораздо темнее.

— Кажись, что-то пошло не так...

Вылезшая из леса толстенная лиана метнулась к моим ногам и задергалась, разбрызгивая зеленоватый сок — топор сработал как надо, но вместо одной, из зарослей вылезал уже десяток его собратьев. Пришлось отступить к дому, оставшаяся двойка девушек совершала тот же маневр: по пути рубя головы хищно атакующим Мухоловкам. Это не очень помогло: пока пасти Мухоловок падали на землю, забрызгивая все пространство каплями жгучего сока, оплетающий фасад здания плющ, отлепился от стены, упал вниз паучьей сетью, накрывая девушек и погребая их под своим весом, едва не достав и до меня своими судорожно извивающимися стеблями. Я уж было вознамерился накрыть этот оживший ковер каменным дождём, но увидев вылезшую из-под него руку с зажатым в ней знакомым мечом, сменил его на ледяной буран, прокладывая себе хрустящую от замерзших растений дорожку к дому. Подскочил, хватая Лапочку за протянутую руку, помогая выбраться её из-под раскрошившегося растительного покрывала, придержал за ягодицу(второй пункт плана выполнен, жаль только, что огненное платьице под рукой ощущалось, как стальная броня), помогая ей подняться и буквально швыряя ее в сторону дома, со всех сторон на нас уже надвигались ожившие скрипучие деревья, а мой недоделанный Пегас где-то нажирает свой и так неподъемный курдюк.

— Открывай дверь! — Завопил я Лапочке, обрушивая на подступающий лес заряд каменного дождя.

Во все стороны полетела кора и перебитые ветви, но наступление леса это нисколько не остановило и даже не замедлило. Замедлил его ледяной буран, но наступающих было слишком много и одно застывшее дерево на ситуацию сильно не повлияло.

Ледяное копье, лужа лавы, поток огня...

Меня сзади схватили за шкирку, заволакивая вглубь дома и захлопывая за мной дощатую дверь.

Через миг в нее что-то с силой ударило, дверь дрогнула, но упавший в пазы засов выдержал натиск с достоинством, и больше с той стороны ударов не последовало, лишь что-то мерзко заскреблось по двери, вызывая стада мурашек, бегающих вверх-вниз по спине.

— Привет, малыш, ты очень вовремя.

— Привет, привет, смотрю, у вас тут все пошло немного не по плану?

— Слегка. Полного описания квеста еще нет, вот и вышла накладочка.

— Это мягко сказано, твоих соклановцев сейчас Мухоловки переваривают, а ты одна осталась. Сможешь сама квест выполнить?

— Не смотря на мой шикарный прикид и неземную красоту, я не фея, чтобы одним движением волшебной палочки решать все проблемы.

— Я фей видел, с волшебными палочками они обращаются просто на отлично, но здесь вряд ли смогли бы сдюжить. Да и ростом ты в феи не годишься: те если и выше метра в высоту, то совсем не на много, они только и могут, что разные сорта нектара, с чего ни попадя, собирать в своем волшебном лесу.

— Правда? А я думала слух про фей специально распустили, чтобы игроки не на своих двоих путешествовали, а монеты платили за билеты в дилижансы, организованные местными. Попасть же к феям можно только во сне...

— Это да и это не слухи. Я бы тебе рассказал, да время поджимает. Давай, пока тебя не убили, контракт подпишем, да я пойду.

— Какой ты романтичный. С контрактом придется подождать. У меня оператора съели, а стрим с его камеры шёл. Придется тебе подзадержаться, тем более у меня на тебя еще планы на эту ночь есть. Надеюсь, у тебя есть что-то получше этих обносков, в приличное общество в таком не пустят.

— Брось, где я и где приличное общество?

— Ладно, не проблема, у меня что-нибудь подходящее найдем.

— Боюсь, твой гардероб мне не подойдет, я сегодня ноги не побрил.

— Ничего, это дело не долгое... ну, что, готов? Временный стрим канал я тебе оформила, держи меня крупным планом, в драку не лезь и поменьше маши башкой, у меня там три миллиона зрителей, постарайся снимать нормально.

— Ну, на счет держать крупным планом, это пожалуйста, — я перевел взгляд на ее объемные ягодицы, — на счет остального не обещаю. У тебя час, потом я умотаю, с контрактом или нет.

— Посмотрим... — Лапочка наклонилась, поправляя лямку на туфлях, и я подумал, что, пожалуй, торопиться не обязательно, можно будет немного и подзадержаться…

Лапочка повесила на левую руку удлиненный щит, выставила меч перед собой и шагнула вперед, я, стараясь не спускать взгляда с ее ягодиц, шагнул следом.

Шли мы не долго, два шага и темный коридор закончился, выводя нас в просторный сумеречный холл. Тут мне пришлось оторваться от объекта наблюдения и неспеша обвести помещение взглядом. Создалось ощущение, что дом забросили лет пятьдесят назад: и стены, и обе лестницы, ведущие на второй этаж, заросли плющом, черные листья которого трепетали даже при отсутствии ветра, а усыпанные крохотными шипами усики, покачивались из стороны в сторону, будто готовящиеся к броску змеи. Освещалось все это корневищем здоровенного дерева, подвешенного под высоким потолком. Вокруг него крутился рой болотных огоньков, бросавших призрачные отблески на заросшие стены и скрипучий деревянный пол.

— Вон он, — я указал глазами на второй этаж, где из-за высокого парапета выглядывало недоброе лицо преобразившегося старика, — а вы, вообще, чего к нему привязались? Милый, вроде, дедушка...

Лапочка не ответила, решительным шагом направляясь к лестнице. Но не тут-то было, добрый дедушка что-то прокаркал на своем друидском, и дом будто ожил: в коридоре за нами с грохотом рухнула стальная решетка, перегораживая путь к отступлению; полотнища плюща, со звуком лопающих струн, стали отрываться от стен, протягивая к нам миллионы хищных усиков; люстра из разлапистого корневища зашевелилась, начав медленно опускаться на наши головы; пол заходил ходуном, доски заплясали, заскрипели ржавые гвозди, с натугой выдираемые из своих гнезд, будто из-под пола наружу пыталось пробиться что-то нетерпеливое и жутко голодное. Я задумчиво почесал репу, глядя как Лапочка рубит тянущиеся к ней отовсюду неисчислимые хищные побеги. С одной стороны, чем быстрее Лапочку съедят, тем быстрее мы сможем заняться делами, ради которых я сюда и прибыл. С другой стороны, мне тогда или самому придется всех гасить, или погибать вслед за ней, а как долго эти растения могут переваривать человека — страшно представить. Вот заставят пару часов висеть в растительном коконе, который неспеша высасывает жизненные соки, мало не покажется...