Мираж в обручальном кольце

— Ничего не поделаешь, — заметила Катька. — Придется подождать, когда они положат деньги на счет.

Затем мы открыли справочник и принялись звонить по психушкам. В первую очередь позвонили в больницу Степана Скворцова. Катька представилась старшим лейтенантом милиции Екатериной Уткиной и потребовала сообщить информацию о Толиной жене.

В справочной больницы с Катькой обошлись профессионально вежливо. Женщина сразу же полезла в компьютер и открыла нужный файл. Но никакой Татьяны Соминой у них не оказалось. Ни в восемьдесят первом, ни в девяносто первом, ни в двухтысячном году такая в этой больнице не находилась.

Затем мы планомерно обзвонили все больницы. И закончили свое путешествие в Кащенко. Нигде Татьяна Сомина не значилась.

— Мне кажется, что я сама схожу с ума, — призналась Катька. — Как же так?

— Остается предположить, что Толина жена не меняла фамилии, — сказала я. — И попала в больницу под своей девичьей фамилией.

— И где нам узнать эту фамилию? — простонала Катька. — У Толи?

— Вряд ли он захочет говорить на эту тему, — сказала я. — Но попытка не пытка. Поехали обратно на дачу.

И мы поспешно выскочили из квартиры. И стремительно бросились вызывать лифт. Из-за нашей поспешности мы не услышали, как зазвонил телефон у меня дома. Телефон звонил очень долго и настойчиво. Но когда он прекратил звонить, мы уже поймали такси и гнали забирать машину Толи.

Обратная дорога до Валиного загородного дома прошла без задержек. Лишь один раз мы остановились и то сделали это по своей воле возле дома Димы и его родителей. Но, к нашему удивлению, Димина мать — Марина Михайловна — еще не возвращалась из города. Сам Дима пропадал на речке, а дома был лишь его отец. Снова под градусом. Мы оставили мужика в покое и поехали к нашим.

— Наконец-то явились! — приветствовала нас Галина. — Вас тут разыскивали.

— Кто? — хором спросили мы с Катькой.

— Двое парней на джипе, — ответила Галина. — Один рослый, упитанный, с располагающим таким лицом, а второй — высокий смуглый брюнет. Тоже симпатичный. Но какой-то грустный.

— И где они сейчас? — прошептала я, узнав в нарисованном портрете Серегу с Прапором.

— Уехали, — жизнерадостно объяснила нам Галина. — Эти менты, которых оставил нам Голованов, не пустили их в дом. Ребята несколько часов ждали вас в машине возле дома, а потом уехали. Кстати, они очень злились, что вы, девушки, уехали без спросу. Я имею в виду, менты злились.

У меня было почему-то такое чувство, что не они одни на нас злились. Честно говоря, я даже малодушно обрадовалась, что Серега и Прапор уже уехали. Иначе крупного скандала нам с Катькой было бы не избежать.

— Да, ваши приятели просили передать вам вот это, — спохватилась Галина, доставая из кармана наши с Катькой сотовые телефоны.

— Класс! — обрадовалась я. — А больше они ничего не просили передать?

— Они еще сказали, что завтра с утра снова приедут, — сказала Галина. — И просили вас их дождаться.

— Спасибо, — поблагодарили мы ее. — А где Толя?

— Ой, с Толей совсем плохо, — запричитала Галина. — Он вылакал все спиртное, какое оставалось. И все время бредит про свою жену.

— Про Татьяну?

— А вы ее разве знаете? — удивилась Галина.

— Немного наслышаны, — пробормотала Катька.

— Жуткая история с ней приключилась, — сказала Галина. — Вы ведь знаете, что родители Татьяны погибли в автокатастрофе, а она сама после этого помешалась?

— Да, — кивнули мы.

— На Толю эта история тоже наложила отпечаток, — сказала Галина. — Его с тех пор словно подменили. Он раньше был такой жизнерадостный, все время сыпал шутками. А с тех пор помрачнел и замкнулся в себе. Я очень удивлялась, чего это он. Мне всегда казалось, что он к Татьяне был не слишком сильно привязан. Но, видимо, я ошибалась.

— А вы были близко знакомы с Татьяной? — спросила я.

— Нет, что ты, — пожала плечами Галина. — Видела ее всего один раз. Когда у них с Толей была свадьба.

— Жаль, — сказала Катька. — А то Алекс тут поспорил с Веней, как в девичестве была фамилия Татьяны.

— И что они говорили? — неожиданно заинтересовалась Галина.

— Алекс утверждает, что она носила фамилию Каблукова, а Веня говорит, что Кабанова, — тут же предложила ей на выбор две фамилии Катька.

— Вот они оба и не правы! — улыбнулась Галина. — Вообще не понимаю, откуда они взяли эти фамилии. Ничего общего с настоящей фамилией Тани эти две не имеют.

— А вы знаете Танину фамилию? — затаив дыхание и боясь спугнуть удачу, спросила я. — Откуда?

— Петр был свидетелем на свадьбе у Толи, — сказала Галина. — Фамилия у Татьяны была Рюрикова. Согласитесь, историческая фамилия. И вдруг — Кабанова…

Мы с Катькой кивнули.

— Поэтому она и запала мне в память, — сказала Галина. — И я прекрасно понимаю Татьяну, когда она не захотела ее менять на Сомину, то есть на Толину фамилию.

— Так, — пробормотала Катька. — Спасибо вам.

После этого мы помчались наверх. Прихватив по пути телефон, мы ворвались к себе в комнату и принялись названивать в психиатрические больницы. Список их у нас был с собой. В справочных нас уже узнавали. И без лишних комментариев принимались искать новую пациентку. В третьей по счету больнице нам повезло. Это была городская психиатрическая больница номер 4.

— Татьяна Рюрикова у нас в компьютере значится, — после непродолжительного молчания раздался голос медсестры из телефонной трубки.

Мы с Катькой обменялись победоносными взглядами.

— А как можно ее повидать? — спросила Катька.

— Никак, — равнодушно сказала женщина. — Она…

— Вы не понимаете, это необходимо сделать в интересах следствия, — строгим голосом сказала Катька.

— Это вы не хотите меня выслушать до конца, — перебила ее медсестра. — В компьютере на эту женщину имеется лишь одна-единственная информация о дне поступления к нам и дата выписки. Больше она к нам не поступала.

— Разве это возможно? — удивилась Катька. — Я имею в виду, разве сумасшедшая может поправиться?

— Я не знаю, что вы имеете в виду. Но если состояние больного благодаря проведенному лечению стабилизировалось, то есть он не опасен для окружающих, то никто такого больного задерживать не будет.

— Так что в настоящий момент ее у вас в больнице нет? — разочарованно спросила Катька.

— Именно так, — подтвердила медсестра.

— А кто был ее лечащим врачом? Это вы сказать можете?