Мираж

— Это ты принцесса, которая застрелила моего мужа?

— Да.

— За что?

— Он пытался убить моего брата.

Латрония кивнула с таким видом, словно это самое будничное объяснение.

— Скажи, каково это — быть принцессой? — поинтересовалась Латрония.

Как выяснилось, узнать это хотелось всем. Когда в камере погасили свет, женщины засыпали Дженну вопросами. И она начала рассказывать историю своей жизни. Повествование затянулось на несколько ночей. Дженна почувствовала себя героиней сказок «Тысячи и одной ночи». Слушательницы плакали, когда Дженна рассказывала о событиях в тюрьме аль-Масагин, выражали недоверие сказкам об Александрии, ругались сквозь зубы, узнав об избиении, уложившем Амиру на операционный стол и едва не стоившем ей жизни. Когда повесть была окончена, сокамерницы уже не относились к Дженне, как к капризной своенравной богачке, они сочувствовали ей, как много пережившей и научившейся бороться за себя женщине.

Но, несмотря на это, Дженна тяжело переживала свое заточение. Самым ужасным была невозможность поехать к сыну. Она каким-то сверхъестественным чутьем понимала, что с каждым днем Карим все больше отдалялся от нее и с этим нельзя было ничего поделать. Она даже не знала, где он. Если бы можно поговорить с ним, увидеть его — хоть на одно мгновение. Может быть, одного слова, одного прикосновения хватит, чтобы душа Карима успокоилась? По ночам, ворочаясь на жестком тюремном топчане, Дженна видела один и тот же сон: решетки на окнах стали пластилиновыми, она отгибает их и убегает, убегает в прошлое, в уютную бостонскую квартиру, где ждет ее ласковый, доверчивый Карим. Она возненавидела утро — время пробуждения, безжалостно рассеивавшего иллюзорность сновидения.

Надежда появилась у нее во время посещения Тони Ферранте.

— Мне кажется, что вам это придется по вкусу. — Тони начала издалека. — Как по-вашему, мы с Джабром хорошо сработались?

— Очень хорошо. — Дженна и не думала лукавить.

— Я рада, что вы так думаете, потому что у нас появилась одна неплохая идея. Вы же знаете, что мне надо налаживать свою жизнь, делать какую-то карьеру. Джабр тоже хочет работать самостоятельно. Так вот, мы решили создать что-то вроде детективно-охранного агентства вдвоем, как партнеры. Как вам это нравится?

— Не знаю, у меня нет опыта в таких делах, и я не могу судить. Вы говорили об этом с Маликом?

— Да, и он считает, что это великолепная идея. Малик поддержит нас деньгами — обеспечит нас стартовым капиталом.

— Тони, это просто потрясающе!

— Да, вы знаете, я просто на седьмом небе от счастья!

Теперь идея пришла в голову Дженны.

— А что, если я стану вашей первой клиенткой?

Похоже, Тони сильно удивилась.

— Говорите, мы в вашем распоряжении.

— Найдите Карима. Найдите… и поговорите с ним. Это все. Просто поговорите, узнайте, что он делает и… как живет.

Тони согласно кивнула.

— Думаю, моему партнеру придется по душе первое задание.

— Возьмите его с собой. Карим обожает все, что связано с арабским востоком, и Джабр будет очень полезен при разговоре с ним. Кроме того, он хорошо знал… отца Карима.

Тони извлекла из сумочки блокнот и карандаш.

— Назовите мне имена его друзей, приятельниц, их адреса и телефоны, если они вам известны. Назовите школы, в которых он учился, места, которые он часто посещает.

Дженна рассказала все, что могла.

— Мы едем в Бостон завтра же. — Тони улыбнулась. — Первый заказ за счет заведения.

Малик был в прекрасном настроении, он прямо лучился солнечным оптимизмом.

— Все кончится прекрасно, сестренка, вот увидишь. И с Каримом все будет в порядке. — Малик с восторгом отозвался о миссии Тони и Джабра. — Может быть, когда они его найдут, я привезу Карима сюда. Кажется, ты говорила, что ко мне он относится с симпатией.

Дженна явно не разделяла оптимистической уверенности брата.

— Карим сильно изменился. Конечно, если хочешь, пригласи его к себе, но не вздумай похищать его, как меня. Так будет только хуже.

Малик виновато улыбнулся.

— Как Лайла? — спросила Дженна.

— Нормально, — внезапно Малик помрачнел. — Знаешь, она очень хочет тебя увидеть, но я думаю, что… это сильно подействует на ее нервы. И я запретил ей приходить сюда. Ты не представляешь, в какой балаган превратили твое дело. Лайла не должна в нем участвовать.

— Я согласна с тобой. Передай ей, что я не обижусь, если она не придет.

— По правде сказать, я пытался убедить ее уехать во Францию на несколько месяцев, пока здесь все не закончится. Я поговорил с Дэвидом — пусть бы поехал вместе с ней. — Малик снова улыбнулся. — Как это ни прискорбно, но этот парень мне нравится. Думаю, что Лайле он подходит, хотя деловой хватки у него нет. Понимаешь, капитан моей яхты скоро уходит на пенсию, и я предложил это место Дэвиду, вместе со сказочным жалованьем. Ты знаешь что он мне ответил?

— И что же?

— Он сказал: «Я видел фотографии «Джихан», сэр, и мне показалось, что она не может ходить под парусом». — Малик рассмеялся. — Он любит свое дело — это вызывает уважение.

После разговора с Маликом Дженне стало намного легче на душе. Хотя бы с одной проблемой покончено. Сближение Малика и Лайлы было хорошим, обнадеживающим знаком, ведь не так давно Лайла ненавидела отца так же, как сейчас Карим ненавидит Дженну.

Как всегда, на выходные дни в Палм-Спрингс прилетел Брэд. Обычно он прилетал из Бостона вечером в пятницу и улетал поздно ночью в воскресенье. Тихо и без шума Брэд перезнакомился с надзирательницами и полицейскими тюрьмы. Результатом стали мелкие послабления, помогавшие Дженне и другим женщинам легче переносить заключение. Случались и маленькие радости — например, Латрония Парриш получила на свой день рождения настоящий шоколадный торт.

Положение с Каримом Брэд оценивал более сдержанно, чем Малик.

— Выбирая этот путь, мы с самого начала знали о его трудностях. Начнем с того, что Карим сейчас находится в смятении. Перед тем, как он прозреет, его отношение к нам может еще больше ухудшиться. Но отрезвление и понимание наступят неизбежно, просто на это потребуется время. Наша задача — как можно лучше подготовиться к этому моменту, но придется запастись терпением, нам надо рассчитывать, что период прозрения может занять очень большой срок.

Дженна понимала, что Брэд прав, но это не помогало. Не помогало даже «Я люблю тебя» — слова, которые произнес Брэд, прощаясь. Эти слова уныло звучали под беспощадным светом люминесцентных ламп и под недреманным оком надзирателей. Дженне надо было ощутить сильные руки и услышать нежный шепот любимого.

Ей нужен был сын.

Дженна возлагала большие надежды на Тони. Она поймет, как надо говорить с Каримом. Разве сама она не прошла в своей жизни через ад, ведь ей пришлось еще труднее, чем Дженне, бороться за любовь своих сыновей. Был еще Джабр. Джабр — это стихия, воплощенная сила природы, вдвоем они уговорят Карима вернуться к матери.