Мириана
Шрифт:
– Если я прыгну, вы отпустите их? – тихо спросила девушка.
– Только если ты полетишь, – насмешливо улыбнулся он. – Но мне не нравится твой настрой. Нужно сначала выиграть битву, и лишь потом выходить на нее. А ты уже сдалась, Сун Ли, или мне кажется?
Она растерянно покачала головой, показывая бессмысленность жертвы, но он теснил ее к краю все ближе и ближе, нависая над девушкой, словно скала, а когда ее ноги остановились у самого обрыва, положил руки на плечи, глядя ей прямо в глаза, в них застыл ужас, он парализовал девушку, она оцепенела, а потом король с силой толкнул ее назад. Сун Ли вскрикнула, но не сделала попытки даже ухватиться за его руки. Она приняла свою
Когда тело Сун Ли оказалось на дне пропасти, Лай Вуонг посмотрел вниз.
– Она не умела летать, – коротко бросил он.
Наступила тишина, казалось, было слышно как падает снег.
– Этих расстрелять, – он кивнул в сторону несчастных осужденных, некоторые из них вскрикнули от ужаса, другие, потрясенные смертью девушки, остались безучастны.
– Сун Ли! – крикнула Мириана сквозь слезы, – Как же ты мог! Она была мне как сестра! Ты убийца, чудовище!
Король остановил на ней тяжелый взгляд, и Мириана поняла, что было бы лучше сдержаться и промолчать. Но было уже поздно.
– Ты пойдешь со мной, – он подошел ближе, старый Каолам попытался было заслонить молодую королеву, но Лай Вуонг хлопнул его по плечу и произнес:
– Прекрати, старик, ты же больше всех ждешь наследников, – с этими словами он поднял свою жену в воздух, словно пушинку, перебросил через плечо и направился в королевские покои.
Когда через несколько часов он оставлял ее, чтобы отправиться в поход, то сказал жене на прощание, больно выкрутив ей запястье, отчего Мириана пронзительно вскрикнула:
– Если к тому моменту как я вернусь, ты все еще не будешь готова подарить мне сына, клянусь, ты последуешь за своей подругой, а я найду нормальную, здоровую королеву, а не костлявого птенца вроде тебя!
С этими словами он вышел, громко стуча сапогами по деревянному полу.
Когда король и его армия покинули Город птиц, старый Каолам с трудом нашел силы, чтобы решиться постучать в покои королевы. Он опасался увидеть страшную картину, и действительно увидел ее: он вошел и застал молодую девушку совершенно растерзанную, с глубокими ранами на плечах, едва прикрытую окровавленным одеялом, содрогающуюся от спазмов и несдерживаемых рыданий.
– Я чем-то могу помочь, госпожа? – тихо спросил он, – Может быть, позвать целителей, если вам очень плохо?
– Там, – Мириана подняла растрепанную голову и кивнула в сторону окна, – Уже все убрали?
– Да, госпожа, тела всех погибших уже отнесли в горы, где мы провели церемонию погребения. Конечно, очень краткую. Но даже верховный жрец почтил память Сун Ли. Ведь девушка воспитывалась в храме Великой птицы.
– А мой муж…
– Его Величество покинул дворец. Может быть, приказать сделать вам чаю?
Мириана приподнялась, прижимая ладонь к припухшей, посиневшей щеке.
– Каолам, – попросила она. – Ты можешь принести мне одежду. Мне нужно в небо.
Он молча кивнул, скрылся, а потом возвратился с ее платьем, которое девушке помогла надеть другая служанка, вместо Сун Ли. Мириана подозревала, что муж оказывал Сун Ли весьма настойчивые знаки внимания, и теперь желала, чтобы эта новая девушка оказалась более сговорчивой, чтобы ей не пришлось последовать за Сун Ли на дно пропасти.
Едва держась на ногах, она подошла к краю обрыва и бросилась вниз, но в следующую секунду крылья подхватили ее, и, сделав пару кругов в воздухе, Мириана направилась на старое капище.
Лай Вуонг собирался разрушить его, но каждый раз что-то происходило, то одно, то другое, что-то, что
мешало разорить и сжечь святилище – очевидно, боги знали, как защитить себя. Почему же они не могли защитить ее?Мириана опустилась на снег в центре капища, она не молилась и не обращалась к богам. Она просто плакала, вспоминая погибшую подругу, такую любимую и такую родную, которую она не смогла спасти. Как не смогла спасти и расстрелянных крестьян и многих из тех, кто был умерщвлен в тюрьмах прежде. И ей казалось, что горе прижало ее к земле, так, словно упавший с неба обломок скалы придавил ее плечи, не позволяя распрямиться вновь.
Девушка подняла глаза и ее взгляд встретился со взглядом каменных очей Симаргла, сжимающего в могучих руках огненный меч.
– Мои родители оставили меня, не дав мне сил. Моя служанка, единственный близкий мне человек, погибла. Великая птица отвернулась от Туанга. Кроме тебя меня некому защитить. Пожалуйста, помоги, – прошептала она, глядя в суровое лицо чужеземного бога.
Она сама не знала, о чем просит, в ее сердце не было злости и ярости, а лишь боль утраты, страх и много-много печали.
Снег, кружась, падал на волосы и плечи молодой королевы, засыпая ее, она покрывалась ворохом белых, холодных кружев, а мрачные, поднимающиеся к облакам горные пики наблюдали за ней с холодным равнодушием. Ведь горы не верят в бога.
Горячие слезы стекали по щекам Мирианы и, замерзая, превращались в колючие льдинки, которые падали на снежное покрывало и утопали в нем. Она плакала о Сун Ли и о своих родителях. Она плакала о себе.
Как сможет она заставить себя поднять глаза на мужа, когда он вернется, после всего, что он сделал? После жестокого убийства Сун Ли, после несправедливых казней, после того, как он обошелся с ней? Как снова остаться с ним наедине? При мысли о его прикосновении Мириана ощутила панический ужас. Нет, если он вернется и попробует дотронуться до нее – она бросится в пропасть следом за Сун Ли и к черту Туанг и его обычаи! Они заставляют ее делать то, что невыносимо, эта ноша непосильна для хрупких плеч юной королевы. Раньше в присутствии мужа Мириана боялась пошевелиться или сказать лишнее слово, ее руки холодели от страха, а лоб покрывался испариной, но теперь этот страх стал куда глубже, он превратился в бесконтрольный инстинкт, справиться с которым она уже не могла. Даже сейчас, зная, что Лай Вуонг далеко, Мириана продолжала испуганно вздрагивать от каждого звука. Она слишком сильно боится его.
Когда несколько месяцев спустя, Каолам и Чи-Тоан сообщили ей, что король Лай Вуонг пал на поле битвы, Мириана не знала, что именно она чувствует. Она не испытала ни горя, ни радости. Ни облегчения, ни отчаяния. И единственная мысль, которая была у нее в эту минуту:
– Слава богам, меня ждет целый год траура!
Мириана так и не смогла получить желанного наследника, а теперь, лишившись еще и мужа, снова стала одинокой вдовствующей королевой. Которой предстоял целый год свободы.
– Что прикажете, королева? – спросил Чи-Тоан.
– Тело моего мужа доставили в город?
– Да, все готово к траурной церемонии и погребению. Народ уже начал Великий плач.
– Хорошо. Я скоро к ним присоединюсь. Мне нужно надеть черное.
Жрец поклонился и направился к выходу. Уже у самой двери Мириана остановила его.
– Что-то еще, моя госпожа? – чуть подобострастно спросил он, его сухопарая фигура согнулась в поклоне, одной рукой он придерживал фиолетовое одеяние, которое носили все жрецы, а другой – убор из перьев, украшавший его голову и придававший ему сходство с орлом, чему как нельзя более способствовал его чуть крючковатый массивный нос и оливковый цвет кожи.