Мироход (Том II)

Поднявшись на ноги, я был вынужден тут же задать весьма резвый темп, дабы не упустить взлетевшую птаху из поля зрения. Пролетев метров двадцать вдоль живой изгороди, лушка резко свернула на право, указывая на неприметную со стороны тропинку.

Не смотря на некоторое доверие, безумно ломиться на тропу я не рискнул, остановившись перед расступающимися кустами и внимательно разглядывая их ветки. Ни шипов, ни колючек, ни каких-либо еще странных средств охоты-обороны я не увидел. Зато, довольно отчетливо увидел одинокий след от сапога с мягкой подошвой. Кто и как его оставил — не понятно, впрочем, и времени на разбор полетов мне не оставили. Сделав почетный круг в воздухе, лушка пролетела прямо над моей головой и вновь скрылась где-то впереди.

Приминая листву и аккуратно раздвигая ветки, стараясь двигаться как можно тише, потратил около пяти минут. Равномерность посадок и отсутствие агрессивной растительности наводили на мысль о искусственном насаждении, что лишь подтверждало мысль о тщательной и многолетней подготовке ныне покойного дворянина к недавно произошедшим событиям. А если все так, как я думаю — значит и дорожка должна идти куда-то.

Поляна, что встретила меня на том конце тропы, с моими умозаключениями была категорически не согласна и вопреки ожиданиям оказалась…. Обычной. Все те же листочки, все те же кустики вокруг, все та же едва пробивающаяся под весенними лучами солнца трава. Единственным ориентиром, что гордо расположился ровно по центру поляны, был пень довольно старого и толстого дерева, на котором восседала смышленая птичка.

— Ты моя умница. — Абсолютно искренне благодарю маленького духа, наполняя голос теплом.

— Лу-лу-лу-лу! — Прыгая по пню, она явно была очень собой довольна.

— А теперь отвернись. И не подглядывай. — Жестом руки показываю на редкость сообразительному созданию, что от него требуется.

— Лу?

— Давай, давай. Отворачивайся.

Убедившись, что птица действительно отвернулась, мысленно усмехаюсь. Как уборные на участках взрывать и пьяные драки в тавернах устраивать — это мы можем. А как нужду при птице справить — стесняемся. Двойные стандарты, чтоб их…

— Вы не понимаете, это другое… — Вспомнился актуальный мем, зародившийся в сети как раз перед моим перемещением сюда.

Еще раз внимательно оглядевшись по сторонам и не заметив ничего стоящего моего внимания — принимаюсь орошать ближайший куст. Или осквернять, тут уж как посмотреть. Почему это нельзя было сделать в другом месте и зачем я приперся сюда? Спонтанные решения такие спонтанные…

— Лушка. — Ответив на зов природы, поворачиваюсь обратно к птице. — Зачем здесь эта поляна?

— Лу! Лу! — Подпрыгнув пару раз, проводница укрыла мордочку под крылом.

— Спрятаться? — Пытаюсь угадать значение её действий, на что птичка отвечает радостным луканьем. — А что тут спрятано? Покажи.

— Лууу!

Вспорхнув с пенька, дух устремился куда-то в сторону видневшегося поблизости леса. Вот только на этот раз никакого намека на тропу даже и в помине не было. Пробираться пришлось по заветам рыцарской конницы, напролом, сокрушая все что стоит на пути.

— Вот же блин блинский, курва.

Тихонько матерясь себе под нос и отгибая ветки по пути следования, потратил еще с десяток минут добираясь до края леса. Все это время, что я потратил на аккуратное движение с минимальным вредом природе, крылатый Сусанин сидел на ветке ближайшего дерева и внимательно за мной наблюдал. Готов поспорить, если бы воплотил порожденную гневом идею о прорубании просеки мечом — духа жизни-природы больше никогда в жизни бы не увидел.

Лес начался внезапно. Еще секунду назад меня окружал кустарник, возвышавшийся до уровня глаз, а теперь он как по волшебству расступился, сохраняя почтительное расстояние перед возвышавшимися столетними «соснами». Открывшаяся картина больно кольнула нахлынувшими воспоминаниями о родных уральских лесах, кои ежегодно щедро одаривали мою семью ягодами и грибами. Запах хвои кружил голову, а звуки далекого пения птиц радовали слух. Поддавшись эмоциям, я подставил лицо пробивающимся сквозь кроны лучам солнца и зажмурив глаза улыбнулся.

Царящие вокруг спокойствие и благодать очистили разум от мелких неурядиц и волнений, а довольно шустрая пробежка, помноженная на кропотливый и монотонный труд, и вовсе выбили из головы неудачи прошедшего дня. Быть может именно по этой причине, сквозь шум бьющегося сердца, мне удалось уловить нечто странное. Нечто, не подлежащее описанию и осмыслению. Будто-то только что ты беззаботно плавал в реке полной жизни, а мгновением позже увидел разорённое гнездо уточек, подле которого сидит убитая горем «мать». Ощущение грусти, тоски и горя, чужого горя, что наполнили воздух и невольно передались тебе самому.

Подчиняясь инстинктам, с закрытыми глазами, я наощупь побрел куда-то вглубь леса. Петляя между деревьями, силился уловить наиболее яркие ощущения, боясь при этом потерять концентрацию. Стоило грусти отступить на шаг, как я тут же менял направление и вновь улавливал её отголоски.

Не берусь сказать точно, сколько по времени заняли мои блуждания, ибо в качестве элементов отсчета выступали пара царапин на щеке, несколько раз ушибленный мизинчик и шишка на лбу. Прерваны же они оказались звуком хлопанья крыльев и внезапно приземлившейся на плечо птицей. Повернув голову и открыв глаза, я обнаружил сильно взволнованную лушку, перышки которой топорщились в разные стороны, от чего она стала похожа на мерзнущего снегиря.

Проследив за взглядом маленького напуганного существа, я посмотрел на распростершуюся предо мной поляну и обомлел. Огромные монолитные камни, подобно пальцам древнего колосса, окружали безупречно ровный и гладкий алтарь черного цвета, покрытый застывшей кровью. Вокруг алтаря, отделяя его от возвышающихся на четыре метра глыб, был выкопан широкий ров, укрытый от внешнего мира светящейся пленкой силового поля.

— Бляяя… — Тихий и протяжный возглас вырвался из моих уст.

— Лууу… — Согласилась со мной восседающая на плече птичка.

Ощущение чего-то противоестественного и противного самой жизни улавливались даже без концентрации. Алтарь явно использовался для жертвоприношений и производил впечатление проклятого места, от которого лучше держаться подальше всякому здравомыслящему человеку.

— Свет оберегает меня и мою душу. — Испытав неожиданный суеверный порыв, в поисках защиты, вытягиваю из-за пазухи крестик с драконом и касаюсь его губами.

Понимая, что ничего хорошего при ближайшем рассмотрении я не увижу, все же направляюсь к алтарю и заглядываю в прикрытый магией овраг. Открывшаяся картина пробудила рвотный рефлекс и заставила пасть на колени. Исторгая обжигающие утробу желудочные соки, судорожно пытался отползти хотя бы на пару сантиметров, а буквально взвывшее чувство животного страха грозило затмить разум и обратить в паническое бегство.

Трупы. Десятки, а быть может и сотня. Мужчины, женщины, дети, рабы, животные… Все они, расчлененные на части, с извлеченными и разбросанными внутренностями, с застывшим в глазах ужасом, были беспорядочно свалены в дикое подобие братской могилы. Магический купол, хоть и сберегал плоть от воздействий погоды и насекомых, а также блокировал запах гниения — не мог скрыть застывшего в воздухе чувства отчаяния и боли.

— Нужно уходить… Нужно срочно уходить…

К прочим ощущениям добавилось еще одно, мгновенно выкрутившее инстинкт самосохранения на максимум. Предчувствие смертельной опасности и неминуемой гибели. Чужой и злой воли, направленной на изничтожение не только тела, но и моей души.