Миротворец

Я терпеливо жду, прислонившись спиной к стене и скрестив руки на груди. Несколько минут спустя Эхо хмыкает:

— Значит, так. Их аристократические разборки — то ещё змеиное гнездо. Сплошные интриги и подковёрная борьба. Взять хотя бы Ульгрид и Архарц. Между ними давно тянется кровная вражда.

— Насколько давно? — сдвигаю брови я.

— Со времён бабки нынешнего Матриарха, — отвечает Эхо. — Если вкратце: та силой увела у предшественницы Хлёсткой Ветви очень прибыльный Сектор. Мать Тарниры, естественно, пришла в ярость. Попыталась отбить свои земли, но Ирмора Архарц прикончила её фаворита-наложника. С тех пор Ульгриды и точат зуб на Архарц.

— Весело у них тут, ничего не скажешь. А что там с Ульгридами и Марвейрами?

Слышу, как Эхо хмыкает:

— О, это вообще занятная история! Хлёсткая Ветвь пыталась поглотить один захудалый клан, но Матриарх Марвейров ей не позволила. И более того, во время светского раута отчитала Тарниру перед всеми — дескать, рановато ей разевать рот на чужие территории. Естественно, после такого Тарнира жаждет поквитаться.

Задумчиво потираю подбородок. Непростые тут отношения, ничего не скажешь. Просто банка с пауками — застарелые обиды, закулисные махинации, козни. Реально ёмкость с бензиновыми парами. Только искру поднеси — рванёт.

— Что ещё можешь рассказать о местных? — интересуюсь я.

Эхо цокает языком и назидательно произносит:

— Честь Дома, светский имидж, положение в обществе — порой ценятся выше самой жизни. Потерять лицо публично здесь хуже смерти. Оступился на важном приёме, ляпнул не то — и всё, несмываемый позор на весь клан. Никто не станет вести дела, пока не искупишь вину кровью или подвигом.

Хмурюсь, обдумывая информацию:

— То есть, за честь и достоинство они глотку перегрызть готовы?

— Без малейших колебаний! — подтверждает брокер. — За косой взгляд в сторону Матриарха любой дрокк порвёт обидчика. Ну а высшая мера наказания у них — изгнание из клана. Тяжелее смерти, по сути. Твою собственную невесту вышвырнула из Дома родная мать. Считай, теперь она для всего Увриксиара пария. Персона нон-грата. И даже возвращение статуса в новой ипостаси Матриарха пока ничего с этим не сделало

Галадра, тварь… Была. Опозорила и вышвырнула родную дочь, обрекла на участь изгоя. Тогда Драгана смогла дать отпор и прикончила мамашу, но как же мне жаль, что не я своими руками стёр эту мразь в порошок!

— Принял, Эхо, — киваю я. — Данные что надо. Заплачу по обычной ставке.

— Великолепно! — бодро отзывается ксенос. — Обращайся, если что.

Связь прерывается. Несколько секунд пялюсь на опустевший дисплей Трансивера, переваривая услышанное.

Одно ясно — дело предстоит хлопотное. Интриги, ловушки, подставы — всё, как я люблю.

Глава 3

Покинув убежище после разговора с Эхо, я чувствую острую необходимость подышать свежим воздухом и хоть немного прочистить голову. Возможно, если отвлекусь, это подстегнёт интуицию и поможет ей выдать какой-нибудь неожиданный план, рождённый моим распалённым подсознанием.

Я отправляюсь бродить по улицам Кархолла, глубоко погрузившись в свои мысли. Так проходит несколько часов. Вокруг кипит жизнь. Хмурые дроккальфары сосредоточенно торопятся по своим делам. Судя по разговорам и всеобщему оживлению, в городе готовятся к какому-то празднику.

В центре моё внимание привлекает богатая оружейная мастерская, у дверей которой толпится народ. Глазеет, пускает слюни, но порог не переступает. Возможно, продукция им не по карману. Местный мастер явно знает своё дело и пользуется заслуженной популярностью. Сквозь витрину видны образцы искусно выкованных мечей, кинжалов, плазменных кнутов, излюбленного оружия ушастых.

Протолкнувшись внутрь, оказываюсь свидетелем занятной сценки. Двое молодых мужчин-дрокков, судя по гербам на одеждах, из враждующих Домов, с пылом что-то доказывают друг другу, размахивая руками. Предмет их спора — эскадиевый изогнутый меч с корзинчатой гардой, инкрустированной арканиумом.

— Я первым увидел этот клинок и просил мастера отложить его для меня! — надменно вскидывает подбородок один, в алой похожей на шёлк безрукавке. — Он уже почти мой.

— Ну а я, — парирует второй, одетый в синий костюм с серебряной вышивкой, — предложил мастеру за него вдвое большую цену! Так что тебе, недоумок, придётся поискать себе другую игрушку.

— Да как ты смеешь, ничтожество?! Отродье жалкого Дома Вейртан, осмеливается оскорблять представителя Дома Арлейн?! — багровеет аристократ. — Да ваш Дом — позор даже по меркам захолустного Кархолла!

— Зато мы, в отличие от вас, не промотали все свои богатства в оргиях и пирах! — огрызается второй. — И можем себе позволить любую прихоть!

Слово за слово, язвительные фразочки сменяются откровенными оскорблениями. Причём, изначальный повод для ссоры — злополучный клинок — уже благополучно забыт. Просто два молодых дрокка, лишённые реальной власти в обществе матриархата, вцепились в единственную возможность доказать своё превосходство.

На Увриксиаре, где все важные решения принимают женщины, где наследование идёт по женской линии, а мужчины благородных Домов в лучшем случае остаются тенью своих матерей и сестёр, подобные петушиные стычки становятся единственной возможностью проявить себя. Вот они и готовы рвать друг другу глотки за малейшее оскорбление, ведь это единственное, что им позволено — драться между собой за крохи самоуважения.

Пусть эти юнцы считают свою участь незавидной, но им повезло родиться в высшем обществе — простолюдинам уготована куда более жалкая доля. Рудники, опасные экспедиции, грязная работа в доках или в лучшем случае прислуга в богатых домах — вот и все пути для низкорождённых мужчин.

Наконец, терпение одного из них лопается.

— Я вызываю тебя на дуэль, ублюдок! — рявкает он и проводит ритуальным кинжалом по ладони. Капля крови падает на пол между ними. — Посмотрим, хватит ли у тебя духу ответить за свои слова!

Второй с довольным оскалом повторяет его жест.

— Вызов принят. Когда Селена-луна достигнет зенита, я буду ждать тебя во Дворе Павших с любым оружием на твой выбор. Там и померяемся силами, говорун.

Одарив друг друга оскалами напоследок, дрокки, чеканя шаг, покидают мастерскую. Я качаю головой. М-да, гордыня и горячая кровь — фирменные черты увриксиарцев, как я погляжу. Чувства собственной важности в них куда больше, чем здравого смысла.

Краем уха улавливаю тихий вздох. Это пожилой дрокк, сам мастер-оружейник, с грустью качает лысой в старческих пятнах головой и бормочет себе под нос:

— Юнцы… Вечно рвутся проливать кровь и доказывать превосходство. Несомненно, и на празднике затеют какую-нибудь свару, бестолочи оголтелые…

Заметив моё внимание, старик осекается и скрывается в подсобном помещении. Похоже, он не рад лишним ушам и глазам в своей лавке.

Я ещё раз осматриваю представленное оружие, но без особого интереса. Сейчас у меня хватает своего арсенала, способного дать фору всем этим безделушкам.