Миротворец

– А почему раньше никто до этого не додумался? – удивился Георгий, – если все так просто?

– Вопрос философский, – после некоторого размышления отвечал царь, – периодическая система элементов тоже предельно простая, видел наверно?

– Это которую Менделеев изобрел? Конечно, видел и не раз.

– Однако до Дмитрия Ивановича никто ее как-то не сумел представить… все в этом мире развивается от простого к сложному – вот и до плесени руки дошли.

– А кто тебе продиктовал рецепт этого… пенициллина?

– Ты Ведомости с моим интервью не читал разве?

– Нет, – признался князь, – первый раз слышу про это.

– У нас в багаже есть, кажется, один экземпляр – почитаешь, зачем я буду повторять в который раз одно и то же… если совсем коротко, то вмешалось божественное провидение. Кстати имя у этого провидения было такое же, как у тебя – Георгий.

А на вокзале Тифлиса картина встречи была полностью аналогична тому, что случилось в Пятигорске. Только с местными особенностями – Закавказье в ту пору было поделено на 5 губерний, Бакинскую, Ереванскую, Елисаветпольскую, Кутаисскую и Тифлисскую. Вот главные лица последней во главе с бравым гвардии полковником Свечиным и встречали императорскую семью.

Царь, впрочем, быстро уклонился от обязательных церемоний и сразу же попросил отправить супругу с сыном в Мцхету, а себя доставить в Духовную семинарию. Располагалось это учебное заведение в районе Ваке на Цхнетской улице и представляло из себя красивое трехэтажное здание из красного кирпича. Впоследствии в реальной истории эта семинария стала известна в связи с тем, что тут обучались Иосиф Сталин, Анастас Микоян и Геворк Алиханян (армянский партсовдеятель, будущий отчим Елены Боннер).

Императору сразу же представили ректора семинарии отца Серафима (в миру Яков Мещеряков), худого и высокого, как жердь, мужчину с окладистой бородой. После приветствия он пригласил царя в свой кабинет.

– Немного удивлен, – сказал Серафим, – интересом такого высокого лица к нашему скромному заведению… не расскажете, в чем причина?

– Охотно расскажу, отец Серафим, – не стал запираться царь, – вы читали мое интервью в Ведомостях?

– Это про божественное вмешательство и чудесное исцеление? – уточнил Серафим, – читал, как же…

– Так вот, этот божественный гость кроме рецепта лекарства дал мне еще одно поручение… и оно впрямую касается подведомственного вам заведения…

– Очень интересно, – Серафим сел, наконец, в свое кресло и приготовился слушать.

– У вам на первый курс недавно принят такой слушатель, – Александр залез в карман, вытащил и развернул лист бумаги и зачитал, – Иосиф Джугашвили, сын Виссариона Джугашвили.

– Так-так, – Серафим взял толстый гроссбух, открыл его, поводил пальцем по страницам и ответил, – есть такой, 16 лет, зачислен в класс богословия, учится не сказать, чтобы на отлично, но плохим учеником его назвать нельзя… да, пишет стихи, которые даже печатают в газетах.

– Да, это именно он, – подтвердил император, – Иосиф, сын Виссариона.

– И что именно заинтересовало ваших божественных гостей в этом мальчике?

– Гость не уточнил этот вопрос, однако настоятельно просил принять в нем участие… а если быть точным – не надо его отчислять, пусть доучится до конца и получит сан…

– Мы очень редко отчисляем кого-либо, – после паузы отвечал Серафим, – но хорошо, я вас прекрасно понял – к Джугашвили отныне будет особое отношение.

– Да, и оградите его по возможности от контактов с так называемыми революционерами… – закончил свою мысль Александр, – в частности имеются ввиду такие лица… – он снова посмотрел в свои записки и озвучил список лиц, – Мецкавели и Цулукидзе… это руководители объединения под названием «Месами-дасе».

– Третья группа, – автоматически перевел название Серафим, – не слышал про такую… почему она третья, не скажете?

– Скажу… первая группа это сторонники Чавчавадзе, вторая исповедует мысли Николадзе, а эта, значит, третья группа не согласна с первыми двумя.

– Я все понял, – отвечал Серафим, – сделаю все, что в моих силах. Еще какие-то пожелания будут, государь?

– Да, есть еще одно пожелание – хотел бы посмотреть на этого Иосифа живьем, можете организовать это?

– Через десять минут будет перемена между уроками, я могу вызвать его сюда… тут и посмотрите.

– Лучше это сделать по-другому как-нибудь, – поморщился царь, – а в кабинете ректора это будет слишком официально.

– Тогда может быть так сделаем… визит же императора это серьезное событие, все равно про него все ученики так или иначе узнают – можно собрать учащихся в большом зале на втором этаже, вы выступите перед ними с небольшой речью, а Иосифа лично я усажу на первый ряд… ну скажем справа, если смотреть на сцену. Так пойдет?

– Хм… – задумался Александр, – к речи я как-то не готовился… хотя ладно, ваше предложение принимается – сажайте Иосифа справа, а я что-нибудь придумаю для выступления.

Александр проговорил недолго, с минуту, успев выложить наболевшие мысли об устройстве и переустройстве страны. Семинаристы сидели притихшие и смотрели не него круглыми глазами – когда еще в следующий раз увидишь живого императора. А мальчик Иосиф крутил головой и тоже смотрел во все глаза… рта, впрочем, он так и не открыл.

А вечером вся императорская семья воссоединилась с целью прокатиться по канатной дороге на вершину Мтацминда. Нижняя станция фуникулера располагалась на улице Чоквадзе. В качестве сопровождающего к ним навязался бравый губернатор Свечин.

– Линия только в этом году запущена, – не умолкал он в течение всей поездки, – выполнено бельгийской компанией Альфонса Руби. Перепад высот 235 метров, длина 490 метров. По пути следования будет остановка у храма святого Давида, можно сойти и осмотреть.

– А кто это, святой Давид? – поинтересовался Георгий.

– Это Давид Гареджийский, – вспомнил уроки истории губернатор, – пришел с проповедью христианства в эти места примерно в 6-7 веке нашей эры… для Грузии это как Андрей Первозванный для России.

– Давайте сразу наверх проедем, – предложила Мария, – без остановок.

Все дружно с ней согласились, тогда Мария решила спросить супруга насчет семинарии.

– Как там у тебя сложилось в этой… в духовной семинарии?

– Все хорошо, дорогая, выполнил все, что было задумано… а к ректору отцу серафиму можно было бы присмотреться попристальнее – большого ума и рассудительности человек.

Информация к размышлению. Сельское хозяйство в Российской империи в конце 19 века