Миротворец
Шрифт:
Мотнув головой, отогнал видение пси энергий, вздохнул, и зрение постепенно пришло в норму.
А со стороны все его манипуляции смотрелись просто забавно. Псион вытянул руку, посмотрел на нее, сделал шаг вперед и пропал.
А потом, появился снова, и замотал головой, как молодой бычок.
Как дети малые, Ален, Дина и Лиела, кинулись к нему, что-то крича. Подбежали и стали обнимать за плечи.
И только через некоторое время Антон понял, что его просят рассказать — как там?
— Не знаю. Странно. И пространство гудит. Красиво.
Постепенно
— Я поняла, что это. И теперь, ты научишь меня, как искать тоннели.
И столько было в это просьбе неявной мольбы, чтобы Антон не отказал и согласился, что на ее глазах выступили слезы.
— Из меня плохой учитель. Но если настаиваешь, то прими мои объяснения, как есть. И неукоснительно слушайся. Если это тебя устроит, то я попробую.
А потом, оглядев всех, добавил:
— Пошли, перекусим. Такое чувство, что я руками вагон песка разгрузил. До сих пор дрожат.
Всё же женщины странные существа.
Временами.
Стараясь, чтобы Антон не передумал, Лиела подхватила его под руку и, пока вела в столовую, рассказала о том, что она обнаружила.
Этот странный полумесяц, который капитан поднял на месте гибели сполотов, оказался не чем иным, как ментальным блокиратором.
И когда девушка смогла понять, что это, то смогла определить и принцип действия. И сказала, что эта примитивная игрушка сделана по упрощенной технологии Древних.
Наверное, это было устройство Джоре, которое сполоты разработали по украденным чертежам родителей. А так как самым сильным специалистом по ментальным техникам в экипаже была Лиела, то ей он и перешел по наследству.
Все же, воздействие от ментальной атаки сполотов, очень негативно сказалось на ее самочувствии.
Два дня капитан был педагогом.
Но вот, видимо, именно этим талантом его обделили при рождении.
Два дня Антон пытался рассказать непонятливой ученицы, что надо делать, чтобы увидеть тоннели.
Здесь не помогали ни ласковые слова, ни тысячекратные повторы, ни крик на "тупую курицу".
Ничего.
И уже собираясь прекратить урок, ввиду полного отсутствия понимания у обучаемого, Антон развернулся и, в сердцах, плюнув под ноги, собрался уйти. Набрал в легкие воздух и…
— Я вижу, — чуть слышно произнесла девушка за его спиной.
Слова так и остались не высказанными. А учитель открыл рот, да так и остался стоять, не закрыв его.
— Я вижу, вижу, вижу!
И каждое слово звучало все громче и громче.
А потом Антон и не понял, как это кричащее от радости существо, оказалось у него на шее и все повторяло:
— Я вижу!
— А что ты видишь? — капитан не поверил, и решил проверить слова Лиелы.
Она соскочила с его шеи и проговорила:
— Не веришь? Мне? Смотри! Вот тут идет труба, — подошла к тоннелю и действительно показала на него.
— А вон там их две, — и посмотрела на капитана с недоверием, — А ты сам-то
их видишь?Антон усмехнулся. Приложил руку к стенке ближайшего тоннеля и открыл окно.
— Ой! Что это?
Окно закрылось.
— Научи. Я тоже так хочу, — как маленькая девочка начала канючить Лиела. И пока они шли по дороге к кораблю, пыталась выбить из капитана обещание научить и её делать так же.
Какое же это непередаваемое чувство повелевать стихией. От ощущения своего могущества просто захватывает дух.
Антон стоял на невысокой горке и, раскинув руки, потихоньку подталкивал себя в спину ветром. Вот еще немного, чуть усилить напор и ветер подхватит его тело…
А на тех потоках, которые он создавал, парил весь экипаж.
Ален расстарался и сделал для всех костюмы, которые ему описал Антон. И на всякий случай силовые пояса, чтобы не разбиться при падении.
И вот теперь, на зависть всем, кто смотрел это шоу, три фигуры совершали воздушные пируэты, наслаждаясь свободой. Такой свободой, о которой можно только мечтать…
— Антон, — голос, сказавший это, был знаком. Но сразу повернуться не получилось. А когда ветер постепенно стих…
Дороган Дранс. Собственной персоной.
Вот уж кого капитана не ожидал увидеть. Все время этот разумный, после разговора с Антоном, почему-то старался держаться подальше. И не выставлял себя вперед, прячась за спины своих сотрудников.
— Да. Что-то случилось?
— Нет. Да. Я не знаю, как сказать, — ученый совсем смутился. И после небольшой паузы, продолжил:
— Я знаю у вас мало времени. Но никого, умеющего… у меня нет.
Помолчал и вдруг, взглянув прямо капитану в глаза, произнес:
— Научите.
— Чему же я могу Вас научить? Вы один из самых известных…
— Научите меня тому, что Вы умеете лучше всех.
Опять смущение на лице.
— Научите меня псионике. Я… я хочу сам понять, каково это… быть причастным. И… я очень прошу Вас… знаю, может и не получиться… ну, тогда… хоть попробуйте…а я… буду стараться… и… пожалуйста, не отказывайте. Мне просто не к кому идти. А… тяжело мне просить. Да и некого.
В глазах этого, умудренного жизнью человека, блеснули слезы.
— Да-да. Я знаю. Знаю, что может не получиться. И дар… может, его просто и нет. Но, вдруг… Давайте попробуем. А я… я очень буду стараться. И мне это очень нужно.
Экипаж корвета, прекратил свои полеты и теперь медленно шел к Антону. И Дранс старался как можно скорее закончить разговор. Этот человек, как мальчишка, стеснялся своих желаний. И пытался заручиться согласием, пока никто их не слышит.
— Вы действительно это хотите? — Антон смотрел на ученого и ждал ответа.
— Да! — с горячностью ответил Дранс, — Вы ведь скоро улетите. А мне… просто покажите, что надо делать. И я сам… постараюсь освоить то, что Вы мне покажете.
Капитан задумался. А ведь действительно, что у него хорошо получается, так это стимулировать в разумных их развитие.