Миров двух между

Кир с удивлением осмотрел скалу, которая оказалась совсем плоской, однако на ощупь все было в порядке.

“Надо идти! — решил Кир и тут увидел внизу цепочку людей, поднимающихся по склону. — Вот и добрались”, — вяло шевельнулось в уме. Он медленно начал карабкаться вверх. Однако скоро выдохся. По-прежнему мучила жажда.

Продравшись сквозь чащу колючего кустарника, он неожиданно наткнулся на ручей. Вода приятно леденила лицо и руки. Кир напился, наполнил флягу. “Куда же двинуться? Надо бы использовать ручей. Они наверняка решат, что я пошел вверх по течению, и искать в первую очередь, будут там. Я же направлюсь вниз по ручью, затем сделаю петлю и окажусь за спиной у этих недоумков. Пускай тогда поломают свои ослиные головы…”

Быстрое течение затрудняло ходьбу. Вдобавок ноги так окоченели, что иногда Кир касался их руками — на месте ли они, — уже не доверяя собственным глазам и ощущениям. Через каждые сто-двести шагов приходилось выходить на берег и отогреваться.

Наконец он решил: хватит. Выбрался из ручья и начал искать прогалину в густом кустарнике. Скоро он очутился в мрачном узком ущелье, по каменистому дну которого, однако можно было довольно быстро передвигаться, тем более под гору.

Сегодня произошла еще одна удивительная вещь. Теперь Кир точно представлял себе, где север и юг. Если раньше немало времени уходило на ориентировку на местности, то сейчас он определял свое местонахождение почти мгновенно. Как бы ни петлял, стоило прислушаться к себе, и будто седьмое чувство указывало верное направление, каким бы ни был извилистым его путь.

Где-то около полудня Кир собрался передохнуть. Присел на маленькой лужайке и, запрокинув голову вверх, вдруг заметил на небе солнце, и звезды, и луну.

Он непроизвольно прикрыл глаза: “Кажется, совсем плохо с головой. Неужели снадобье действует так быстро? Не рано ли? Ведь Заи говорила о двух заходах солнца. Что же со мной происходит?”

Какое-то странное оцепенение постепенно охватило его. “Мне снится дивный сладкий сон…” — вспомнились строчки из полузабытого стихотворения.

Кир поднялся и не почувствовал ног, как будто те перестали ему принадлежать. Нелепо вскидывая их, он продолжил путь. И тут неожиданно столкнулся с одним из преследователей. Кир первым заметил воина-кочевника, медленно бредущего по тропе с копьем на плече. “Совсем как крестьянин, собравшийся на покос”, — мелькнуло в голове. Он нащупал кинжал, но тут же усомнился, что сможет справиться с человеком, вооруженным копьем и мечом. Подобрав острый камень, Кир начал осторожно пробираться между валунов, надеясь подкрасться как можно ближе.

Осторожно выглянув из-за очередного выступа гранитной скалы, он увидел воина не более чем в пяти локтях. Их взгляды встретились. Видно, чужак-кочевник заплутал и теперь все время менял направление или искал след беглеца.

Времени на долгие размышления не было. Кир выскочил навстречу врагу. В первый момент тот опешил от неожиданности, увидев оборванного с камнем в руках, который с яростным воплем ринулся на него из-за скалы. Однако кочевник успел сорвать с плеча копье и выставить вперед. Одной рукой Кир ударил по древку, а другую, с заостренным камнем, обрушил на голову защищавшегося — тот был ниже Кира почти на две головы. Раздался хруст кости. Враг рухнул на землю. “Хорошие у него сапоги”, — отрешенно подумал Кир, и в тот же момент страшный удар сбил его с ног. Огромный зверь, приглушенно рыча, вцепился в ногу Кира, но когда тот вытащил кинжал, поспешно отскочил в сторону и бросился вновь, целясь на этот раз в горло. Кир поднял руку, защищая лицо, а второй с кинжалом ударил снизу вверх, распоров брюхо пса, откуда стали вываливаться дымящиеся окровавленные внутренности. Но зверь и мертвым не разжал зубов, и Киру пришлось поорудовать кинжалом, пока наконец не удалось освободить руку. Он попытался рассмотреть рану, но мешала сочившаяся кровь.

Сжимая в здоровой руке кинжал, Кир приготовился к новым неожиданностям. Но кругом было тихо, лишь ветер завывал в выветренных вершинах скал. Он неумело перевязал бедро, оторвав кусок плаща, снятого с трупа. С рукой пришлось повозиться намного дольше, тем более что перевязывал он ее почти на ощупь.

Примерил в здоровой руке меч. “Неплохая штука, — прикинул он, — в ближнем бою, но только не в горах. Да и тяжеленный, из бронзы. Лишняя обуза”.

Зато в мешке Кир нашел куски сушеной дыни и мясо. С жадностью накинулся на них. Утолив голод, начал перекладывать остатки еды в свой мешок. И вдруг на дне нашарил серебряный браслет. Поднес его сначала к глазам, затем отвел руку подальше от лица.

“Не может быть!!! Это же браслет Заи! Вот змейка с изумрудными глазками поедает собственный хвост. Лев с птичьей головой схватился с совершенно непонятным чудовищем. Да, сомнений нет. Значит…”

Он откинул в сторону окровавленный камень и двинулся прочь от обезображенного тела.

День пятый. Погоня — Агония — Полет

Раскаленное солнце в мглистой черноте неба, а вокруг яркие, до рези в глазах, звезды. Самая притягательная из них — Полярная. Хочется оторваться от земли и ринуться к ней. Воздух соткан из разноцветных воздушных потоков. Одни из них ласково касаются кожи на лице, руках и ногах, которая обрела поразительную чувствительность. Другие несут с собой холод вечности, швыряют в спину черные жгуты страха и ненависти, пытаясь пригнуть к земле и развеять по расселинам останки бунтаря.

Кир бежал вперед, почти не воспринимая окружающую действительность. Лицо превратилось в кровавую маску, волосы и борода слиплись в неопрятные комки.

Остатки плата не прикрывали тела, но Кир не чувствовал холода.

С момента встречи с первым преследователем прошло немного времени, но с каждым мгновением ориентироваться во времени и окружающем мире становилось все сложнее. Все перемешалось в голове.

Дважды он попадал в западню и дважды выходил победителем из страшной схватки. Несколько воинов-кочевников нашли бесславный приют в лабиринтах скал, закутанных в саван тумана. Откуда только взялась та бешеная сила, просыпавшаяся в нем в жуткие моменты сражения?..

Блики солнца, играющего на остриях копий, хриплый рев нескольких плосколицых врагов, кинувшихся на него, и визгливые приказы коротышки, размахивающего мечом, но при этом остававшегося позади своих воинов.

“Только бы добраться до него!” — Кир сосредоточился, следя за действиями врагов с нескрываемой усмешкой. Уж больно неуклюжими казались ему их попытки приблизиться. Только немного позднее понял — хотят взять живым. Выбрав удобный момент, он оторвался от скалы и бросился на ближайшего преследователя. Копье ударило в плечо, но Кир переломил его, словно тростинку, кинжал погрузился в горло врага. Кир попытался прорваться к месту, где приплясывал на кривых ногах предводитель погони. Кир уже раздобыл меч, и несколько мешковатых фигур валялись, скрючившись, на поляне, где произошел бой. Только подоспевшее подкрепление помешало Киру добраться до Кэ, который обливался потом, привалившись к скале. Даже привычная брань застряла у него в горле…

А Кир в это время уходил в горы. Вряд ли кто-нибудь сейчас признал в этом изможденном человеке Главного мастера Империи. В довершение к кровавой маске лица, на котором безумным огнем горели глаза, весь его облик стал другим. За несколько дней произошли изменения плечевого пояса. Мышцы налились тяжестью и силой. В то же время Кир все чаще не чувствовал ног. Походка стала неуверенной, будто он скользил по ненадежному льду. В позвоночнике ощущались резкие боли, огненным пунктиром пронизывающие тело от головы до поясницы. Странные вещи происходили с дыханием, участившимся за эти дни в несколько раз. Однако исчезла одышка, мучившая в первые дни пути.

Непонятные грезы преследовали Кира. Иногда он терял контроль над собой прямо на ходу. Но появившееся звериное чутье ни разу не подвело его. Кир уверенно шел в сторону перевала. Помогала возникшая способность видеть в темноте, но и без этого он теперь безошибочно угадывал, где таятся коварные трещины и осыпи, предательские валуны, готовые сорваться на голову от малейшего касания.

Но больше всего удивляли видения. Поначалу ему мерещились образы давно умерших друзей, несколько раз беседовал во сне с отцом — потом эти призраки исчезли. И только образ Заи постоянно следовал за ним, однако и он постепенно тускнел. Несколько раз на скалах, мерцавших в лучах солнца, ему мерещился знакомый браслет. Но чей он был, кому принадлежал? Какие воспоминания связаны с ним? Как Кир ни напрягался, вспомнить не мог. Он все чаще стал ощущать присутствие подле себя странных ландшафтов и пейзажей, которые до сих пор не приходилось встречать наяву. Он то брел по дремучей чаще сырого и жуткого леса, где, казалось, каждая травинка таит смерть. Гигантские стволы деревьев с мясистыми треугольными листьями гордо возносились к небу, к их подножию не пробивались лучи солнца. Мириады красочных птиц и насекомых кружились, порхали вокруг пышных крон, а пушистые лианы, похожие на сказочных змей, цеплялись за ноги и одежду. Эти картины сменялись другими — странные пустыни с голубоватым песком вдруг приводили к сказочным оазисам, либо он вдруг оказывался на побережье океана и порывистый морской ветер бросал в лицо соленые брызги…

…Вторая встреча с врагом произошла ближе к вечеру. Видимо, его окружили. Кир довольно быстро поднимался по каменистой морене и совершенно неожиданно очутился в маленькой долине, такой уютной, что мелькнула мысль: “Опять мираж!” Однако на этот раз все было наяву: крохотный ручеек игриво перепрыгивал с камня на камень, сочные разноцветные травы росли под густыми соснами. Кир кинулся к воде, утолил жажду и, обессиленный, опустился на траву. Опасность… Ощущение ее возникло внезапно. Мгновением позже копье вонзилось в берег ручья, в то место, где лежал Кир, но тот уже исчез в густой траве. Пронзительный свист всколыхнул тишину. Похоже, кочевник был один и теперь созывал подкрепление. Киру пришлось расстаться с мыслью о расправе с этим “колченогим”, так он называл про себя преследователя. Он начал ползком пробираться в густой траве в сторону каменистой осыпи. В десятке локтей от цели острое чувство страха заставило его затаиться, вжаться в землю. Почти сразу же он заметил руку, высунувшуюся из-за валуна. “Засада!” — Кир понял, что единственный путь к перевалу отрезан.