Мировой кризис: Общая теория глобализации

Поэтому политика «экспорта напряженности» перерастает и к настоящему времени в целом, как показали события в Косово, Ираке и вокруг Северной Кореи, переросла в политику стимулирования уже не финансово-экономических, но военно-политических кризисов по всему миру (см. параграф ….). Эти кризисы призваны не только корректировать направления и интенсивность потоков мировых капиталов в пользу США, но и создавать все новые и все более убедительные обоснования и оправдания (как в самом американском обществе, так и в мировом общественном мнении) американской политике «военного кейнсианства».

Строго говоря, «военное кейнсианство» не только осуществляется с надеждой на усиление притоков иностранных капиталов в национальную экономику, но и само по себе является мощным инструментом их привлечения, так как создает не только макроэкономическую потребность в них, но и значительное количество благоприятных микроэкономических возможностей для их применения.

Таким образом, оно является эффективным в среднесрочном плане ответом, - но, увы, не на среднесрочный, а на долгосрочный вызов, которым является глобальный кризис информационного перепроизводства. Несовпадение временных горизонтов вызова и ответа на него делает этот ответ частичным и превращает его во временный паллиатив, способный облегчить положение и снизить напряженность, но лишь на сравнительно короткий промежуток времени.

В конечном счете «военное кейнсианство» оказывается столь же недостаточным для преобразования развитых экономик (не говоря уже о мировой экономике в целом) и их вывода из современного кризиса, как и порождающая его культурная агрессия.

Эта недостаточность, как представляется, вполне убедительно свидетельствует о том, что искать возможные пути выхода мировой экономики из кризиса, фундаментальные причины которого носят отнюдь не экономический, но технологический характер, следует на более глубоком уровне - не экономической, но технологической политики.

13.3.2. «Закрывающие технологии»:

управляемая технологическая революция?

Важной особенностью современного структурного кризиса мировой экономики представляется весьма существенное замедление технологического прогресса, проявляющееся не только в сфере создания новых технологических принципов, но и в значительно более простой и относительно прикладной сфере создания новых технологий.

Помимо собственно технологических причин, рассмотренных в параграфе … , это замедление было вызвано и укреплением глобальных монополий, которые, как и любые монополии, объективно ориентированы на торможение технологического прогресса как явления, способного подорвать их доминирование на рынках.

В условиях глобализации монополии объективно ориентированы на создание все более сложных и все более дорогих технологий, разработка которых вне них оказывается принципиально невозможной из-за сложности организационных схем и общей дороговизны. Такое повышение сложности очень быстро заводит в тупик и начинает тормозить прогресс не только из-за недостаточности спроса, но и вследствие того, что сложность организационных процессов начинает превышать управленческие возможности даже глобальных монополий, а рыночная ориентированность на результат все более сужает возможности прорывных исследований с непредсказуемым исходом.

При этом глобальные монополии (в том числе в силу систематического и повсеместного злоупотребления своим монопольным положением под видом защиты интеллектуальной собственности) становятся важным препятствием свободному распространению знаний, что также усложняет технологический прогресс, делает его более затратным и способствует его торможению.

Наиболее важным для современных глобальных монополий представляется недопущение качественного упрощения и удешевления используемых технологий, так как оно по волне объективным причинам резко расширит доступность последних и тем самым снизит возможности и уровень монополизации соответствующих рынков.

Между тем методы подобного упрощения и удешевления существуют и в отдельных сферах становятся все более широко известными. Классическим примером в этом отношении, показывающим магистральное направление развития технологий будущего, представляется операционная система Linux, сама форма существования которой принципиально отрицает наличие интеллектуальной собственности как фактора сдерживания технологического прогресса, и которая вследствие своей бесплатности весьма ощутимо теснит Windows в целом ряде значимых сегментов мирового рынка.

Однако до значительного прорыва дело пока не дошло даже в этой сфере: глобальная монополия Microsoft остается практически незыблемой. В целом же на мировых рынках прочность позиций глобальных монополий и вовсе, как правило, не ставится под сомнение, так что описанный пример все еще остается вдохновляющим и обнадеживающим, но исключением, - или, если угодно, предвестием.

Уверенность автора в неизбежности радикального упрощения и удешевления господствующих технологий основана на двух основных факторах. С одной стороны, не может вызывать сомнения принципиальная невозможность длительного широкомасштабного торможения, не говоря уже о полной остановке, технологического прогресса, который является неотъемлемой основой не то что развития, но и самого существования человечества (см. параграф…). С другой стороны, представляется совершенно очевидным технологический, экономический и социально-политический тупик, в который привело мир доминирование уже загнивающих глобальных монополий (см. параграф ….).

Безусловно, упрощение и удешевление господствующих технологий будет идти самым болезненным образом, в том числе в результате объективной необходимости преодоления ожесточенного сопротивления сегодняшних «хозяев мира» - глобальных монополий. Однако у нас нет оснований предполагать изменение одного из наиболее фундаментальных правил общественного развития человечества, в соответствие с которым социальные и административные механизмы, сдерживающие технологический прогресс, неминуемо разрушаются.

Представляется принципиально важным, что при достаточной прочности этих механизмов их разрушение может сопровождаться и разрушением самого охваченного ими и затормозившего свою технологическую эволюцию общества - либо ударами внешних завоевателей, либо в результате экологических катаклизмов (к которым, вероятно, относятся и эпидемии смертельных болезней), вызванных чрезмерным воздействием на природную среду.

Поэтому, каким бы страшным для современников ни оказывался процесс изживания обществом сдерживающих технологический прогресс социальных и административных механизмов, он является для него меньшим злом - ровно настолько, насколько процесс мучительного выздоровления оказывается для больного меньшим злом по сравнению со смертью. Процесс их разрушения оказывается тем более трагичным и болезненным, чем более прочными являлись эти механизмы и чем дольше и успешнее они сдерживали противоречащее им развитие технологий.

Таким образом, единственной альтернативой кардинальному упрощению и удешевлению господствующих технологий объективно является уничтожение человечества в том или ином катаклизме. Поскольку никаких признаков последнего в настоящее время не наблюдается, наиболее вероятным представляется относительно оптимистичный вариант его дальнейшего развития.

Этот вариант, то есть необходимый для слома глобального монополизма технологический рывок, обеспечивающий указанное упрощение и удешевление доминирующих технологий, может быть осуществлен за счет феномена, получившего несколько претенциозное название «закрывающих» технологий (ИСТОЧНИК: Я). Особенность этого класса технологий состоит в том, что емкость открываемых ими новых рынков в краткосрочной перспективе существенно ниже емкости рынков, «закрываемых» в результате вызываемого ими повышения производительности труда. В результате их применение сделает ненужными огромное количество широко распространенных производств и, соответственно, лишит работы занятых на них.