Мировоззренческий сдвиг – детонатор наркотического бума и распада общества

В матрицу жизнеустройства были вшиты и смыслы, раскрытые в предыдущих главах (см. раздел «Разбор аргументов, которыми пытаются оправдать производство, торговлю и употребление наркотиков»). Эти смыслы доносились до человека, сознательно включавшего себя в преемственную цепь традиции религиозной. Человек знакомился с ними при самом контакте с действительностью. В результате же слома традиции действительность была искажена, и транспортировка смысла в сознание человека стала делом затруднительным. (Возможно, кому-то покажется, что точнее мысль отражает термин «интериоризация». Этот термин используется при характеристике, например, социализации – как название процесса усвоения, инкорпорации в сознание значений, ценностей. Термин не приводится в тексте, так как он нагружен определенным теоретическим багажом. И этот багаж может отсылать читателей к разным концепциям, в которые вникать на данный момент не хотелось бы).

Современные люди, начавшие отход от религиозной традиции, все еще живут ее наследием. Ведь нормы поведения, негласные законы, регулирующие отношения людей друг с другом, восходят своими корнями к ней – к традиции религиозной.

Что происходит там, где начался полномасштабный отказ от нее? То же, что и там, где человек отказывается от своего позвоночника. Связки, мышцы, внутренние органы – все это обрушивается наземь и превращается в какую-то бесформенную массу. Нормы поведения, негласные законы, регулирующие деятельность человека, лишаются своего логического обоснования.

Наземь обрушиваются и попытки культуры ввести проблему употребления ПАВ в какое-то контролируемое русло. «Если мы с вами задумаемся, то поймем, что вся оценочная шкала “хорошо – плохо” задается в культуре ее традиционной религией. Поэтому, если “терпит провал многовековая религиозная традиция”, то терпит провал и культура в своей регулирующей деятельности по отношению человека к психоактивному веществу. Ведь регламентация отношения человека к психоактивному веществу основана на “писаных и неписаных законах, которые и представляют собой то, что мы называем традицией”» [158] .

158

См.: Данилин А. Г. Неясное // Данилин А. Г. Проблема марихуаны: очевидное и неясное. Доклад на семинаре ECAD.

Отказ от традиции оборачивается крахом регламентации. То есть человек, отказавшийся от традиции, перестает понимать, что является допустимым, а что – нет. На эту тему у антрополога К. Лоренца есть замечательная фраза: «Подавление традиции может привести к тому, что все культурные нормы социального поведения могут угаснуть, как пламя свечи» [159] .

Наличием традиции можно отчасти объяснить тот факт, что несмотря на тысячелетнее использование опиума, проблема наркозависимости не возникала в общепланетарном масштабе. Конечно, изобретение шприца и введение в медицинскую практику подкожных и внутривенных инъекций способствовало выдвижению наркотика на страницы мировой истории. И, безусловно, синтезирование более сильнодействующих препаратов сделало наркотик более привлекательным для потребителя.

159

См.: Кара-Мурза С. Г. Указ. соч. Разд. 2, гл. 6, п. 1.

Но нельзя забывать и другого.

Нельзя забывать того, что человечество от наркоэпидемии было защищено наличием механизмов, регулировавших отношения человека к психоактивному веществу. Опираясь на сформированную религией оценочную шкалу «хорошо – плохо», люди видели грань между допустимым и недопустимым.

Слом религиозного мировоззрения повлек за собой и слом оценочной шкалы. А за сломом оценочной шкалы последовал и слом механизмов регуляции человеческих взаимоотношений с ПАВ.

Отблеск этой мысли скользнул лучом и по статье Улькиной Т. И. «История опиумных препаратов и проблема возникновения наркомании». Несмотря на то, что человечество начало пользоваться продуктами опиума уже очень давно, автор не усматривала в медицинской литературе далеких от нас веков «опознавательных описаний возможной наркомании». В связи с этим она выдвинула предположение, что уровень «медицинских знаний того времени не позволял в полной мере осознать проблему наркомании». Но в то же время она отметила, что необходимо «также учитывать факторы религиозного и морально-этического порядка, которые регулировали взаимоотношение человека и наркотических препаратов» [160] .

160

Улькина Т. И. Указ. соч.

Устранение факторов, регулирующих это взаимоотношение, повлекло за собой катастрофическое последствие. Теперь невозможно дать внятные объяснения на вопрос: «Почему употреблять ПАВ – это плохо?».

Конечно, при колоссальном усилии можно что-то объяснить какому-то отдельно взятому наркозависимому человеку. Особенно тому, у которого от внутривенного введения «Коаксила» стала отгнивать нога. Здесь обнажившаяся от плоти кость является безусловным аргументом. И доктор, указывая на нее, может сказать: «Теперь-то ты понял?».

Да, «аргумент ноги» кажется безусловным. Но возможно, что только для врача. То есть врачу может лишь показаться, что он привел серьезный аргумент. Наркозависимый же может так и не ужаснуться. Вот данные, свидетельствующие о том, что этот, казалось бы, железный аргумент дает осечку.

Игорь Сергеевич Абрамов, доктор медицинских наук, рассказав о тяжелейших последствиях внутривенного введения «Коаксила» (гангрена и ампутация конечностей), отметил следующее: «Часть инъекционных потребителей «Коаксила» (тианептина) с ярко выраженной сосудистой патологией просто отказывалась от дальнейшего нахождения в стационаре и под расписку самовольно покидала его территорию. Нетрудно предположить, что с ними происходило дальше…» [161]

161

Легальная наркоагрессия в России (хроники необъявленной войны) / Сост. Анатолий (Берестов), иером., Каклюгин Н. В. М.: Научно-методический отдел Душепопечительского Православного Центра св. прав. Иоанна Кронштадтского, 2006. С. 39.

А Александр Генрихович Гофман, также доктор медицинских наук, добавляет новую страшную подробность. Некоторые наркозависимые люди доводят себя до такого состояния, что «они себя не могут обслужить, поскольку за счет дистонических расстройств руки не работают». Человек может падать при ходьбе. И, попадая в клинику, он при всем понимании серьезности своего положения «пытается снова употребить этот наркотик». «Это закономерность наркомании», – говорит Александр Германович. И чуть дальше: «…желание привести себя в состояние наркотической интоксикации преодолевает любой страх» [162] .

162

Там же. С. 43.

Устранится ли это желание антинаркотическими передачами о вреде наркотиков? Ведь сами наркозависимые эти передачи не смотрят. По крайней мере, ролики подобного содержания не смотрят те пациенты, которых опрашивал доктор медицинских наук Тарас Николаевич Дудко. Пытаясь найти объяснение этому феномену, он пришел к следующему выводу. Для его пациентов передачи такого рода представляют собой «напоминание о том страдании, в которое они все-таки погружаются. Или о том образе жизни, в котором они находятся, о том, что они некие изгои общества – те, которых гонят» [163] .

163

Там же. С. 45.

См. также главы: «Слова о том, что наркотики губят здоровье и сокращают жизнь, основаны на признании ценности жизни» (часть 1); «Справедливо ли утверждение, что наркотики ведут к потере здоровья и преждевременной смерти? Может ли это утверждение стать антинаркотическим аргументом?» (часть 2).

Ссылка на здоровье может так и не стать желанным аргументом, с помощью которого можно будет направо и налево убеждать наркозависимых начать новую жизнь. В безрелигиозном обществе ссылка на здоровье – один из базовых аргументов. И этот аргумент зачастую оказывается шатким.

Хотя, конечно, такой отчаянный аргумент, как гниющее тело, в каких-то случаях, возможно, кого-то все-таки в чем-то и убедит. Так что же, ждать пока у всех подростков ноги сгниют?

А иные аргументы могут оказаться и того слабее. Смерть друга, собственное унижение, перспектива чего-то страшного и неприятного – все это значимо лишь для людей, живущих трезво. Но не для человека, слившегося с ПАВ.

Так, два молодых человека, употреблявших ПАВ, однажды посмотрели фильм «Реквием по мечте» (2000) и получили от просмотра сильное впечатление. Суть фильма в том, что на умирание мечтаний четырех молодых людей, употреблявших ПАВ, был сыгран реквием. Одна героиня сошла с ума, а ее сыну отпилили руку. Его друг попал в тюрьму, а девушка, которую он любил, стала игрушкой для мужских утех.