Mirror

Гин тут же придвинул к себе мольберт, огляделся.

Еще двадцать минут до начала конкурса. Тут все больше и больше народу. Сай спокойно сидит на подоконнике, раскладывая кисти и краски, он выглядит таким спокойным, словно ему до лампочки, что творится вокруг. А вот Гин серьезно не знает, что будет рисовать...

Что значит нарисовать то, что у тебя в душе? Что?.. Сай нашел свой выход. Вот он, рядом сидит, достает синий, красный, черный цвета, остальные откладывает чуть дальше, ищет в сумке мастихины...

В принципе, Гин заниматься тем же самым. Вот только не знает он, какими цветами будет рисовать. Не знает, что будет на его картине.

А ведь он хочет победить. Хочет доказать самому себе, что на что-то способен! Доказать, что он может за что-то бороться, ведь сам рыжий в это почти не верит... И ведь если он докажет это самому себе, то сможет продолжить бороться за ту, кто до сих пор ему дороже всего. Зачем ему нужны были фотографии Син?

Все просто. Ее искренние эмоции – то, что всегда его вдохновляло. То, ради чего он был способен на многое. Увидеть ее улыбку? Да он любым дураком готов прикинуться, чтобы развеселить ее. Син кто-то обидел? Он готов этого кого-то на месте пришибить.

И самым грустным было то, что ни на секунду с их самой первой встречи эти чувства не покидали его...

На сцену в паре десятков метров от парней вышли несколько человек, они начали говорить что-то конкурсе, видно, конкурс вот так вот начинался. Но обоим парням это было совершенно не интересно.

– Сай... – Ну что тебе еще-то? – черноволосый вздохнул, оторвался от глупого созерцания сцены. – Сай. А что бы ты сделал, если бы Ками кто-нибудь обидел? – Врезал бы этой сволочи по самое не хочу, у тебя есть другие варианты? К чему ты это вообще? – А если бы она грустила? – Так, рыжий. Что опять случилось? – нахмурился парень. – Слушай, Сай. Я хочу выиграть, чтобы снова вернуть Син. – Да это с тобой и так понятно. Ты бы хоть что-то за эти несколько месяцев сделал, – хмыкнул черноволосый, взглянув на друга. – А то просто надоело смотреть за тем, как ты по ней страдаешь, но ничерта не делаешь.

Гин вздрогнул, распахнул глаза.

И правда! Что он сделал за это время? Что? Ревновал, повторял, что любит, и все! И чего он добился? Того, что они стали какими-то там друзьями...

Он хмыкнул. Молча уставился в мольберт. Ну нет, он сделает все, что может, чтобы снова быть рядом с ней...

Только бы доказать самому себе, что он все еще что-то может.

* *

Взглянув на таймер, Гин вздохнул.

Рико стояла где-то на балконах с фотографами и журналистами, наблюдая за ними. Заметив взгляд рыжего, она улыбнулась, показала ему большой палец, подмигнув. Подбодрить пытается.

А Гин чувствует себя, как не в своей тарелке. Это еще хорошо, что Сай рядом в такой же ситуации, похоже, но вот что-что, а по черноволосому не скажешь, что он о чем-то волнуется.

– Рыжий, дай белую, – коротко бросил он, и Гин, не глядя, кинул ему тюбик краски.

Время истекало, а на мольберте стоит незаконченная картина.

Гин чертыхнулся.

– Есть голубой? – Гин протянул руку, а ему на ладонь тут же бросили тюбик.

Ну, впрочем, все, как обычно.

По такому же принципу они и рисовали в академии. Если Гин таскает с собой кисти, то у Сая всегда куча карандашей. Если у Сая нет какой-то краски, то она есть у рыжего. И это даже вошло в привычку, что называется: “Все мое – твое, и наоборот.”

Гин чертыхнулся, огляделся, не спрашивая вытянул у Сая из кармана веерную кисть, на что черноволосый не сказал ни слова возмущения. Вот такие вот они, привычки делиться...

Всего сорок минут до конца. Гин вздохнул.

– Ты скоро закончишь? – и он заглянул в картину друга.

И сразу же Гину стало как-то не по себе...

Темные, черные, синие, красные тона сливались в одну странную пугающую картину. Гин почти не видел, что тут творится, мазки, линии, вырисовывались какие-то странные черты и больше всего здесь выделялись белые отрывки...

А после, Сай взял в руку мастихин и со спокойной душой провел острием по картине, оставляя глубокую царапину в краске, по которой тут же провел тонкой кистью в белой краске.

Рыжий удивленно наблюдал за другом. Вот действительно, черт знает, что у него в душе творится.

Хмыкнув, он быстро открыл черную краску и начал наносить финальные черные линии, мазки, штрихи.

Когда рядом послышался тяжелый вздох, а Сай сел на подоконник, опустив руки, Гин снова покосился на его картину.

“Joke” – вот, что он прочел, вглядевшись в эти оставленные мастихином линии...

– Ты закончил? – Сай взглянул на картину рыжего.

Гин усмехнулся, нанес еще несколько мазков и кивнул.

Темный фон, что медленно светлел и набирал цвета к середине холста, идущие ровным кругом мазки. И Темная фигура человека посередине. И нет, этот человек не стоял. Он словно танцевал, вскинув руки, выгнувшись в спине. Наверное, танцами всегда можно было выразить чувства, так когда-то считал рыжий, да и считает до сих пор...

* *

Час ночи.

На улице ужасно холодно, с неба падают белые хлопья снега. Снег покрывает дороги, стоящие машины, как люди смахивают снег с плеч и спешат по делам, пытаясь не поскользнуться.

Закутавшись в теплое пальто и шарф, у каменного забора стоял странный парень, держа в руках телефон, на который постоянно приходили смс. Улыбнувшись, он снова взглянул на экран.

“01:02. Кас: И что мне, прости, думать, когда ты не отвечаешь целый день? Конечно же я буду злиться!”

Парень покачал головой, усмехнулся.

“01:03. AG-47: Прости, виновен по всем статьям, честное слово, исправлюсь.”

“01:04: AG-47: Ты что, спишь уже!? Да как ты можешь!?”

“01:07. КАС: Я домой иду, дурак. Слушай... Уже завтра? Мы встретимся уже завтра, так?”

Парень читает сообщение, усмехается.

– Ее совсем не волнует, что я про нее все знаю, а вот как бы нам встретиться, так это пожалуйста, сразу нервы, – буркнул он себе под нос.

“01:10. AG-47: Осторожнее по дороге, ты мне живой нужна...” – только и печатает парень в ответ.

Он хмыкнул, когда мимо него прошли двое: девушка в темно-зеленом пальто, закутавшаяся в теплый светло-

коричневый шарф, и высокий парень.

Они шли, говоря о чем-то, но AG даже не вслушивался.

Он просто продолжал стоять у стены, засунув урки в карманы и наблюдая за парочкой.

Они дошли до дома, остановились. Отсюда парень мог разглядеть спокойное, может даже недовольное выражение лица девушки и то, как улыбался ее сопровождающий.

Она отмахнулась от него, а тот снова глупо улыбнулся, наклонился, поцеловав ее в щеку и, растрепав ее темные волосы, зашагал в другую сторону, натянув на лицо улыбку.