Миры Айзека Азимова. Книга 1

— Меня, — ответил Эндрю.

— Невозможно. Операция заведомо вредна. Я не могу причинять вред, — сказал хирург.

— Человеку, — возразил Эндрю. — Но я тоже робот.

2

Когда Эндрю был только-только… изготовлен, он заметно больше походил на робота. Внешность его была внешностью общей для всех когда-либо сконструированных и безупречно функциональных роботов.

Он отлично показал себя в доме, куда его доставили в те дни, когда роботы не только в частных домах, но и на всей планете были еще огромной редкостью.

В доме обитали четверо: Сэр, Мэм, Мисс и Крошка-Мисс. Конечно, он знал их имена, но вслух никогда не произносил. Сэра звали Джералд Мартин.

Серия его была НДР, а номер он забыл. Конечно, с той поры прошло много лет, но, естественно, он не смог бы забыть цифры, если бы хотел их помнить.

Эндрю его первой назвала Крошка-Мисс, потому что еще не умела читать буквенные обозначения. Остальные последовали ее примеру.

Крошка-Мисс… Она дожила до девяноста лет и умерла уже давно. Как-то раз он попытался назвать ее Мэм, но она не позволила и осталась Крошкой-Мисс до конца своих дней.

Эндрю был запрограммирован как камердинер, дворецкий и горничная.

Для Эндрю это был испытательный период, как и для всех роботов везде, кроме промышленных предприятий и опытных станций вне пределов Земли.

Мартинам он доставлял массу удовольствия и часто не успевал исполнять свои прямые обязанности, потому что Мисс и Крошка-Мисс требовали, чтобы он играл с ними.

Мисс первая сообразила, как можно это устроить. Она сказала:

— Мы приказываем тебе играть с нами, а ты обязан выполнять приказы.

— Простите, Мисс, — возразил Эндрю, — но предшествующее приказание Сэра обладает большей силой.

И тут она объявила:

— Папа просто сказал, что было бы не дурно, если бы ты занялся уборкой. Какой же это приказ? А я тебе приказываю!

Сэр не возражал. Сэр любил Мисс и Крошку-Мисс даже больше, чем их любила Мэм. И Эндрю тоже их любил. Во всяком случае их влияние на его действия было таким, какое у человека было бы названо влиянием любви. И Эндрю называл это любовью за неимением более подходящего термина.

А деревянный кулон Эндрю вырезал для Крошки-Мисс. Она ему приказала. Мисс, насколько он понял, на день рождения подарили кулон, вырезанный из слоновой кости в форме витой раковинки. И Крошка-Мисс очень огорчилась: ей хотелось такой же. У нее нашелся только кусочек дерева, и она принесла его Эндрю вместе с кухонным ножичком.

Он вырезал очень быстро, а Крошка-Мисс сказала:

— Эндрю! Какой красивый. Я покажу его папочке. Сэр не поверил.

— Откуда он у тебя, Мэнди?

Крошку-Мисс он называл Мэнди. И когда убедился, что она говорит правду, то повернулся к Эндрю.

— Это ты вырезал, Эндрю?

— Да, сэр.

— И форму придумал сам?

— Да, сэр.

— С чего ты скопировал эту форму?

— Я выбрал геометрическую фигуру, сэр, отвечающую текстуре древесины.

На следующий день Сэр принес ему новый кусок дерева — побольше — и электрический вибронож. Он сказал:

— Изготовь из этого что-нибудь, Эндрю. А что — реши сам.

Эндрю так и сделал. Сэр смотрел, как он работает, а потом долгое время рассматривал изделие. С тех пор Эндрю уже не прислуживал за столом. Вместо этого ему было приказано читать книги об изготовлении мебели, и он научился делать всякие столы и бюро.

Сэр сказал:

— Это изумительные изделия, Эндрю. А Эндрю ответил:

— Я наслаждаюсь, делая их, сэр.

— Наслаждаешься?

— Когда я их делаю, сэр, связи у меня в мозгу возбуждаются по-особенному. Я слышал, как вы употребляли слово «наслаждаться». Тот смысл, который вы в него вкладываете, соответствует тому, что ощущаю я. Делая их, я наслаждаюсь, сэр.

3

Джералд Мартин поехал с Эндрю в региональный филиал «Ю. С. Роботс энд Мекэникл Мен Корпорейшн». Сэра, члена Регионального законодательного собрания, старший робопсихолог принял немедленно. Собственно говоря, именно положение конгрессмена давало ему право иметь робота — в те первые дни, когда роботы были редкостью.

Тогда Эндрю еще ничего этого не понимал, но впоследствии, расширив сферу своих познаний, он мысленно воспроизвел эту сцену и увидел ее в надлежащем свете.

Мертон Мэнски, робопсихолог, слушал, все больше хмурился и не раз чуть было не принимался барабанить по столу. Лицо у него было испитое, лоб в глубоких складках, и, возможно, он выглядел старше своих лет.

— Создание роботов, мистер Мартин, — сказал он, — это не точное искусство. Яснее мне объяснить трудно, однако математические формулы, определяющие системы позитронных связей, чрезвычайно сложны и позволяют находить лишь приблизительные решения. Естественно, Три Закона непререкаемы, поскольку мы во всем исходим из них. Разумеется, вашего робота мы заменим…

— Ни в коем случае, — сказал Сэр. — Речь ведь не о неполадках. Свои прямые обязанности он выполняет безупречно. Но кроме того он изумительно режет по дереву, никогда не повторяясь. Он создает произведения искусства.

— Странно! — Мэнски словно бы растерялся. — Конечно, в настоящее время мы стремимся делать связи более общими… По-вашему, это истинное творчество?

— Судите сами. — Сэр протянул ему деревянный шарик с изображением площадки для игр. Фигурки детей были такими мелкими, что их не сразу удавалось различить, и в то же время они обладали поразительной пропорциональностью и настолько гармонировали с древесным рисунком, что и он казался вырезанным.

— Это его работа? — сказал Мэнски, возвращая шарик и покачивая головой. — Счастливая случайность. Что-то в расположении связей…

— А повторить вы сумеете?

— Скорее всего нет. Ни о чем подобном еще ни разу не сообщалось.

— Отлично. Я рад, что Эндрю — единственный в своем роде.

Мэнски сказал:

— Полагаю, компания охотно взяла бы вашего робота для изучения.

Сэр ответил с неожиданной мрачностью:

— Ничего не выйдет. И думать забудьте. — Он обернулся к Эндрю. — Едем домой.

— Как вам угодно, сэр, — ответил Эндрю.

4

Мисс назначала свидания мальчикам и редко бывала дома. Теперь мир Эндрю сосредотачивался вокруг Крошки-Мисс — уже далеко не крошки. Но она не забывала, что первое свое изделие он вырезал для нее — деревянный кулончик на серебряной цепочке, который она всегда носила на шее.

И это она первая воспротивилась манере Сэра раздаривать его изделия. Она сказала:

— Знаешь, папа, пусть те, кому они нравятся, платят за них. Они ведь стоят недешево.