Миры Филипа Фармера. Том 5

Тем временем Каребара пришел к выводу, что одними словами ничего не добьешься, и, притащив небольшой аппарат с десятью клеммами, соединенными проводами с датчиками, пошел в атаку на виски, горло, грудь, предплечья и пенис Дункана. Используя этот аппарат, называемый детектором лжи, профессор мог следить за изменением кровяного давления, частотой пульса, модуляциями голоса и интенсивностью потовыделения своего подопытного. Кроме того, он потребовал, чтобы Дункан вдыхал туман правды с открытыми глазами: расширение и сужение зрачков служило индикатором правдивости говорящего.

Но когда Дункан пришел в себя после первого опыта с детектором лжи, Каребара выглядел возмущенным.

— Есть успехи? — ухмыляясь, спросил Дункан.

— Я знаю, что вы периодически лжете, — ответил профессор, — в этом у меня нет никаких сомнений. Но ваши зрачки никак не реагируют на это! Вы уникальный феномен, Дункан.

— Каждый человек уникален, — ответил Дункан, сел и принялся отдирать от себя проводки с датчиками.

— Не очень-то заноситесь, — сказал Каребара. — Если мы не найдем ответа на поставленные вопросы, то наше положение станет просто безнадежным.

— Наше?

— Я имею в виду — ваше. Если вы окажетесь для нас бесполезным, в то же время так много о нас зная, лучшим способом будет…

— Вряд ли это будет лучшим способом, — перебил его Дункан. — Скажите честно, Каребара, неужели вас абсолютно не беспокоит, что «Нимфа» убивает тех, кто им мешает или представляет для нее потенциальную опасность? Нет ли у вас от этого моральной отрыжки?

— Это для общего блага, — ответил Каребара, невольно глянув на ближайший экран.

— Силы небесные! — воскликнул Дункан. — Цивилизации пять тысяч лет, а вы, убийцы, так и не придумали ничего лучшего!

Тем же вечером Сник и Кабтаб подали прошение, чтобы им разрешили провести с Дунканом пару часов сверх положенных. Накануне они уже жаловались своим стражникам на одиночество, и их петицию передали тому, кто принимал решения в подобных случаях. По мнению Дункана, этим человеком, конечно же, был Руггедо.

Утром начальник охраны известил пленников, что их прошение удовлетворено и сегодня вечером им разрешено встретиться и насладиться компанией друг друга. Но даже без его напоминания они знали, что любой их жест, любое слово будут фиксироваться. Вряд ли у них был шанс скрыть что-либо от изощренных автоматов подслушивания и подглядывания. Стража контролировала даже уровень звука телевизора.

Более того, любая попытка подозрительно близкого общения между всеми тремя означала бы конец привилегий, включая и совместные походы в бассейн.

— Но почему? — злобно поинтересовался Дункан. — Разве мы действительно можем убежать отсюда? Если нам угодно для развлечения фантазировать о планах побега — кому это помешает?

— Таков приказ, — сказал начальник охраны, грозно нахмурившись; его ноздри мелко трепетали, как у кролика. За эту особенность поднадзорные окрестили его Носодрыгом. Остальным охранникам они тоже дали прозвища: Вислозадый, Тонкогубый, Зебра и Хитрюга.

В семь часов вечера Сник и Кабтаб в сопровождении Тонкогубого и Зебры пришли к Дункану в гости. Когда стражники вышли, Дункан объявил: «Сегодня мы будем смотреть классику — „Марсианское восстание“» — и подмигнул, зная, что этого наблюдатели заметить не смогут, так как к одним экранам он повернулся спиной, а от других его закрывала туша Кабтаба.

Гости сидели к экранам лицом, поэтому Сник сказала: «О’кей», а падре добавил: «Потрясающе! Это я люблю. Только не могу смотреть слишком часто — не перевариваю сцен грубого насилия».

— Да уж. Ты этого не любишь, — съязвила Сник.

Дункан не помнил кода фильма, а потому запросил список на экран и, найдя в нем название, нажал кнопку и набрал номер первого римэйка. Потом взял бокал коктейля «Свободный радикал», смешанного для него Сник, и уселся на диван между ней и Кабтабом. Рядом стоял кофейный столик, уставленный вазочками с попкорном и сырным суфле, мисочками с соусами и приправами и россыпью крекеров.

Дункан сделал маленький глоток, откусил кусочек крекера, смоченного в гуакамоле [21] с зеленым перцем, и сказал:

21

Соус из авокадо, помидоров и перца.

— Там есть одна сцена, которая мне очень нравится.

— Это которая? — спросила Сник.

— А я хочу, чтобы вы сами догадались. Попробуйте после окончания фильма угадать… А впрочем, зачем? Пожалуй, я скажу вам сам, как только она начнется.

Под вступительную классическую композицию Муллигана Чакулы «Святой Франциск целует на прощание своего осла» [22] поплыли оранжевые титры на английском и логлане. Дункан вдруг вспомнил, что, когда он одиннадцатилетним мальчишкой впервые посмотрел этот фильм, тот произвел на него такое впечатление, что целиком запечатлелся в памяти. Вот только в чьей? Впрочем, сейчас не это важно.

22

Намек на одноименный рассказ Ф. X. Фармера.

Фильм был снят 245 облет назад, в год, когда Дункан родился, а само восстание на Марсе, кстати, весьма вольно интерпретированное в фильме, произошло за 40 облет до того. Джерри Пао Нэл, капитан органиков марсианской колонии и (если верить киноверсии) полупомешанный фашист и маньяк, поднял восстание, намереваясь завоевать независимость марсианской колонии от земного правительства, а затем реализовать свои анархистские идеи построения свободного, в его понимании, общества.

Для подавления восстания понадобилось неожиданно много времени и сил, так как Нэла поддерживало большинство колонистов, а Земля не имела никакого военного потенциала. В конце концов восстание все же было подавлено и Нэлу пришлось бежать на космическом корабле в направлении одной из звезд, где предполагалось наличие планет с пригодными для землян условиями жизни. Но его тело может еще тысячу облет пролежать в анабиозе, прежде чем его корабль окажется в районе подобной звезды.

В фильме, однако, Нэл погибал в яростной схватке, загнанный в тупик в лабиринтах под Большим Сыртом. Главными героями фильма были трое: Моисей Говард Кугл, Керли Эстаркуло Лю-Дан и Лоуренс Бульбуль Амир — верные сторонники правительства Земли, сражавшиеся с мятежниками. На самом деле они сыграли в этой войне не очень большую роль, хотя и в весьма важный момент, но в фильме их выдвинули на первый план, и, если верить сценарию, они подавили восстание втроем, почти без всякой помощи. И, конечно же, в фильме не было даже упоминания о том, что уже после войны все трое были задержаны за хищения в банке данных в особо крупных размерах и фальсификацию документов. Их судили и сослали в центр реабилитации на десять облет.

С другой стороны, авторы киноверсии обладали большим чувством юмора и изобразили все трио как неуклюжих, вечно попадающих в нелепые ситуации, но очень везучих клоунов. Какими они и были на самом деле.

Дункану доставляло огромное удовольствие смотреть «Марсианское восстание» снова — последний раз он смотрел его 10 сублет, или 70 облет, назад. Правда, удовольствие это было слегка подпорчено: он не был уверен, что Сник и Кабтаб поймут, чего он от них хочет, привлекая их внимание к определенной сцене. Но могли же они понять, что есть вещи, о которых он не может сказать открыто. Во всяком случае, он очень надеялся, что они его поймут.