Миры империума(сборник фантастических романов)
Шрифт:
— Я хорошо отдохнул, — твердо ответил я.
— Не знаю, как вы сюда попали, — сказал двойник, — но достаточно того, что вы здесь. Трудно сказать, к счастью это или к несчастью, но что может быть лучше, чем найти брата.
Не могу сказать, что я представлял себе диктатора Байарда негодяем, ловким интриганом или маньяком. Но я не ожидал встретить во плоти своего двойника, с добродушной улыбкой и поэтической манерой речи, человека, назвавшего меня своим братом.
Он посмотрел на меня с нескрываемым любопытством.
— Вы отлично говорите по-французски, но английский
— Я — американец!
— Забавно. Я мог бы и сам родиться в Америке — но это длинная скучная история, расскажу как-нибудь в другой раз.
"А стоит ли!" — подумал я и вспомнил, что, когда был мальчиком, отец мой часто рассказывал эту историю.
— Мне говорили, — продолжал мой двойник, — когда я вернулся в Алжир, десять дней назад, что здесь видели человека, очень похожего на меня. В моем кабинете найдены были два трупа. Начался переполох, и как это часто бывает — поползли всякие слухи. Но больше всего меня заинтересовал человек, как две капли воды похожий на меня. Я хотел встретиться с ним, побеседовать, я здесь так одинок! И вдруг — двойник! Конечно, я не знал, что привело этого человека сюда. — Байард развел руками. — Но когда я увидел вас в этой комнате спящим, сразу же понял, что вы пришли сюда с добрыми намерениями, вверив себя в мои руки, и был глубоко тронут.
Я ничего не мог сказать в ответ, да, по правде говоря, и не пытался.
— Когда при свете лампы я увидел ваше лицо, сразу же понял, что здесь не только внешнее сходство. Я увидел собственное лицо, правда не ожесточенное войной, не изборожденное, как мое, морщинами. С особой остротой я ощутил кровное родство и понял, что вы — мой брат!
Я облизнул пересохшие губы, сглотнул слюну. Байард наклонился, крепко сжал мою руку, посмотрел мне в глаза и со вздохом откинулся на спинку кресла.
— Простите меня, брат. В последнее время я часто бываю вспыльчивым и слишком красноречивым, скорее даже напыщенным. От этого очень трудно избавиться. У нас впереди много времени, чтобы обсудить планы на будущее. Расскажите лучше о себе. Уверен, в вас течет кровь Байардов.
— Да. Я ношу фамилию Байард.
— Вы, должно быть, очень сюда хотели прийти, раз рискнули явиться в одиночку, без оружия и соответствующих документов. Никто прежде на такое не отваживался.
Я не мог рассказать этому человеку об истинной цели своего прихода. На память пришли рассказы Бейла на встрече у Бернадотта, в частности рассказ о том, как принял Байард имперских послов.
Нет, Байард не был тираном. Напротив, своим дружелюбием он вызвал симпатию.
Но надо было что-то сказать. Я призвал весь свой дипломатический опыт — и стал без запинки врать.
— Вы правы, я и в самом деле могу помочь вам, Брайан, — сказал я, удивляясь тому, что так легко назвал его по имени. Но сейчас мне это казалось вполне естественным.
— С другой стороны, вы заблуждаетесь в том, что ваше государство — единственный уцелевший очаг цивилизации в этом мире. Есть еще одна, сильная, держава, которая хотела бы установить с вами дружественные
отношения. Я эмиссар правительства этой державы.— Почему же вы пришли тайком? Это очень смело с вашей стороны, но и очень рискованно. Должно быть, вы узнали, что меня окружают предатели, опасались, что они вас ко мне не допустят?
Он задавал мне вопросы и сам на них отвечал, не дожидаясь ответа. Настал момент напомнить Байарду о дипломатической миссии Бейла. Ее двух представителей пытали, били и потом уничтожили. Быть может, ответ диктатора что-нибудь прояснит.
— Помню, к вам были посланы двое наших людей, год назад, и им был оказан не очень теплый прием, — заметил я. — И я не знал, как со мной обойдутся. Поэтому я и решил повидаться с вами лично, без свидетелей, с глазу на глаз.
Лицо Байарда вытянулось.
— Впервые слышу о каких-то ваших послах, — промолвил он.
— Их встретил генерал-полковник Янг, — ответил я, — а потом, насколько мне известно, с ними имел беседу лично диктатор.
Байард покраснел.
— Тут есть один пес из разжалованных офицеров, он главарь шайки головорезов, дестабилизирующих ту жалкую торговлю, которую я в состоянии поощрять. Его-то и зовут Янг. Если я установлю, что это он сорвал вашу дипломатическую миссию, сделаю все, чтобы его изловить и подарить вам его голову.
— Я слыхал, что вы сами застрелили одного из наших дипломатов.
Байард буквально вцепился в подлокотники, глядя мне прямо в лицо.
— Клянусь тебе, брат, честью семьи Байардов, что впервые слышу о ваших посланниках и сам лично не причинял им никакого вреда.
Я верил ему. Он так искренне приветствовал союз с цивилизованной державой. И собственными глазами видел кровавую бойню, учиненную во дворце его молодчиками, и атомную бомбу, которую они пытались взорвать.
— Очень хорошо, — сказал я. — От имени моего правительства принимаю к сведению ваше заявление, но где гарантия, что налеты и бомбардировки больше не повторятся?
— Налеты? Бомбардировки? — он был в полном недоумении.
Наступило молчание.
— Слава богу, что вы пришли ко мне ночью, — произнес наконец Байард. — Теперь ясно, что я выпустил из рук контроль за происходящим в стране.
— Было семь налетов, — сказал я, — четыре сопровождались атомной бомбардировкой, и это все за один год. Самый последний налет случился меньше месяца назад.
— По моему приказу все, что имело отношение к атомной бомбе, до последнего грамма было захоронено в море в день основания этого государства. Я знал, что у меня на службе немало предателей, но что есть безумцы, даже представить себе не мог.
Он обернулся и устремил взгляд на висевшую на противоположной стене картину с изображением солнца, играющего в листве деревьев.
— Я дрался с ними, когда они сжигали библиотеки, плавили алмазы работы Челлини, топтали Мону Лизу в руинах Лувра. Спасал все, что мог, утешаясь тем, что еще не поздно. Но шли годы, и перемены не наступали.
Пришли в упадок промышленность, сельское хозяйство, рушились семьи. Людей заботили только три вещи: золото, вино и женщины — вот все, что интересовало людей.