Миры Источника. Трилогия

— Как ты, например, — ехидно вставил я; больше всего меня раздражал в Александре его цинизм. — Ты согрешил, отрёкшись от семьи, и твой проступок не остался безнаказанным. Харальд, твой сын, взлелеянный и воспитанный тобой, отрёкся от истинного Бога.

Александр закусил губу и зло посмотрел на меня:

— Будь ты проклят, Артур! Умеешь же ты достать человека!.. Зачем ты пришёл ко мне? Что тебе нужно?

— Своё я уже получил, — ответил я с кривой усмешкой. — Я застал тебя врасплох и вынудил совершить ошибку.

— Какую?

— А вот такую, — сказал я и задействовал первое из моего джентльменского набора заклятий.

Мой старший брат был мгновенно парализован и лишён доступа как к Формирующим, так и к своим внутренним ресурсам.

— Можешь говорить, — разрешил я. — Но звать на помощь не советую. Всё равно тебя никто не услышит. Ты сам позаботился об этом.

— Негодяй! — гневно произнёс Александр, сидя без движения в своём кресле. Глаза его горели бессильной злобой. — Ты подлый, бесчестный человек! Ты стал ещё вероломнее, чем был раньше. Я принял тебя как родственника, а ты…

— И своего ублюдка ты вызвал по той же причине? — едко осведомился я. — Небось, для того, чтобы устроить трогательную встречу дяди с племянником?

— Он вызвал Харальда? — удивлённо спросила Бренда.

— А что же ты думала? С того момента как Александру было доложено о нашем прибытии, я был начеку и внимательно следил за Формирующими. Он связывался с кем-то через Самоцвет.

— С Харальдом?

— Уверен, что с ним. Мол, привалила удача, сынок. Птичка в клетке, жду тебя с группой коммандос из Порядка.

— Идиот! — прорычал Александр. — Думаешь, я замешан в безумные планы Харальда? Я точно так же осуждаю его сговор с Порядком.

— Тогда зачем вызвал его?

— Я не звал его! Только предупредил, что ты пожаловал ко мне. Чтоб он случайно не сунулся сюда и не попал в твои лапы.

— Значит, ты солгал маме и деду, — сказала Бренда. — Ты поддерживаешь связь с Харальдом!

— Он мой сын, — отрезал Александр. — Что бы он ни сделал, он остаётся моим сыном. А ты, Артур, дурак, если мог подумать, что я замешан в его играх.

Я сардонически рассмеялся:

— Это ты дурак, братец! Ты всегда был тугодумом и таким же остался. Я знал: если дать тебе мало времени, ты запаникуешь и совершишь ошибку. Я не сомневался, что тебе известно, где Харальд, по крайней мере, известно, как с ним связаться, и единственное, что мне было нужно от тебя, ты уже сделал. Ты сообщил ему, что я здесь, и теперь он точно явится сюда, потому что охотится за мной. А я охочусь за ним и встречу его во всеоружии.

Александр застонал, дико тараща на меня глаза, лучившиеся ненавистью и отчаянием. Только сейчас он понял, какой промах допустил, но ничего исправить уже не мог.

Бренда взглянула на меня с тревогой и восхищением:

— Почему ты сразу не сказал о своих планах? Мы бы устроили Харальду отличную западню.

— Западня и так хороша, — ответил я. — А молчал я об этом, чтобы случайно не узнала мама. Она бы точно предупредила Александра.

— Мерзавец! — простонал мой старший брат, нервно дёргая щекой. Очевидно, у него зачесался нос, но он не мог унять зуд, поскольку был обездвижен. В таких вот маленьких мучениях и заключалась большая мука парализующих чар. — Какой же ты мерзавец, Артур!

— Это твой сын мерзавец. Он первый возжелал моей смерти. Я даже не подозревал о его существовании, а он натравил на меня чудище из Порядка. И заметь: со мной была Юнона, но Харальда это не остановило. Ради своих амбиций он готов был принести в жертву нашу мать.

— Он не знал, что она там!

— Правда? — скептически спросил я. — Ну, допустим на минуту, что он действительно не знал. А если бы знал, это повлияло бы на его планы? Скажи честно. Не мне — себе скажи.

Александр тяжело вздохнул:

— Харальд совсем сошёл с ума, когда связался с Порядком… И виноват в этом Амадис!

— А? — удивился я.

— Да, да! Это наш сводный братец совратил моего сына. Когда Харальд впервые посетил Солнечный Град, был праздник зимнего солнцестояния. Он побывал на торжественном богослужении в Главном храме, и те дешёвые трюки в исполнении Амадиса, всякие «чудеса» и «откровения», произвели на него неожиданно сильное впечатление. Я не отрицаю, что Амадис мастер запудривать мозги простым смертным, он очень эффектен в роли жреца Митры и обладает уникальным даром убеждения. Но разве мог я подумать, что мой сынпопадётся на его удочку! Это не могло мне привидеться даже в самом кошмарном сне.

— Ах, друг Горацио! — сказал я.

Александр вопросительно приподнял брови:

— Что ты имеешь в виду.

— Да так, ничего. Просто я забыл, что начитанность никогда не была твоей сильной стороной. В прозе это звучит так: на свете есть много непостижимых вещей, что не снились даже мудрецам. А ты далеко не мудрец. Ну, да ладно. Что было с Харальдом дальше?

— А что дальше? Он подолгу беседовал с Амадисом, внимательно слушал его проповеди, штудировал вашу бесовскую Книгу Пророков… Словом, когда мы снова встретились, Харальд уже был совершенно другим человеком. Он заявил мне, что нашёл истинного Бога, и Бог этот суть Порядок… Проклятье! — Щека Александра задёргалась интенсивнее, лицо его побагровело. — Я воспитал Харальда убеждённым христианином, никогда прежде он не сомневался в своей вере — и вдруг такой поворот! Мало того, он не просто отрёкся от Христа и принял Митру, он пошёл на прямой контакт с Порядком и сейчас не отдаёт себе отчёт в своих поступках.

— Воистину говорят, — поддела его Бренда, — что заставь дурака Богу молиться, он и лоб расшибёт.

Александр пропустил её колкость мимо ушей.

— Что-то ты разоткровенничался, братец, — сказал я. — К чему бы это?

— Я хочу просить тебя о милости, Артур, — резко выпалил он, и его властное, волевое лицо исказила гримаса мучительной боли. Ему было невыносимо трудно произносить эти слова, обращаясь ко мне, и всё-таки он переступил через свою гордость, ибо речь шла о его сыне. Я вынужден был признать, что отец из него получился лучший, чем брат.

— О какой такой милости? — спросил я, изображая непонимание.

— Не убивай Харальда, когда он окажется в твоих руках. Пощади его, дай ему шанс исправиться. Пусть нас посадят в одну камеру, и я сумею убедить его в пагубности избранного пути. Сейчас он не хочет меня слушать, но тогда ему негде будет деться. Он выслушает, всё поймёт и откажется от своих заблуждений.

— И вернётся в лоно святой матери-церкви, — саркастически добавила Бренда.

Как и в предыдущем случае, Александр сделал вид, что не услышал её.