Миры неукротимые

На Земле сейчас июнь – незнакомое мне время года, ведь я провела на Земле только несколько месяцев, с сентября до марта.

Что еще, стоит увековечить в этот эпохальный день? Ну, как уже отмечено раньше, мой муж Дэниел избран на должность координатора-электора с 4 января. Так что он будет координатором в 2106-м, старшим координатором в 2108-м и историком в 2110-м. Мы договорились, что с моей стороны будет вполне достойно подождать 2110-го, а потом уж выставлять свою кандидатуру от Политики. ’ Предполагается, что держать мужа и жену на таких должностях по меньшей мере вызывающе. Я не вижу тут логики, мы с Дэном так и не утрясли это окончательно на повседневной основе, но не возражаю подождать шесть лет. Такие вещи волновали меня, когда мне было тридцать.

Не теряю ли я самолюбие? Не думаю. Наверное, частично это оттого, что сейчас я занята гораздо более важными вещами. И это часть урока, который дали мне Парселл и Сандра. Наблюдение за процессом с уровня Кабинета будет крестовым походом за шестилетней мигренью. (Некоторые люди, между прочим, привыкают к головной боли. Элиот дезертировал в этом году, но сказал, что намеревается «наказать себя» года на два – четыре и попробовать снова. Таня возвращается в отдел труд-занятости и сказала, что больше не высунется из своего офиса, даже если на борту в живых останется трое – двоих достаточно, чтобы проголосовать за нее.)

Я чувствую себя лучше, общаясь с начальством, а не околачиваясь все время среди подчиненных. Видно, дело не только в том, что ты умеешь и хочешь – просто, когда можно передоверить другим часть своих обязанностей, остается время строить проекты и заниматься музыкой.

Пока предпочитаю клавишные и кларнет. Пройдет еще много времени, прежде чем я смогу взяться за арфу.

Наверняка больше двух лет. Думаю, тогда я снова возьму ее в руки и настрою… Посмотрим.

Глава 2 Ночь живых мертвецов

Было семь утра, 10 сентября 2103. О’Хара спала в кровати Джона; сам он проснулся около часа назад и читал Внезапно экран на консоли связи мигнул, и загудел зуммер.

О’Хара села в кровати и протерла глаза:

– Что это?

– Неприятности, – отозвался Джон.

Марианна высвободилась из скомканных простыней и подползла к нему, читая через его плечо сообщение. Оранжевые буквы на зеленом поле экрана:

«10 сент 03

9 Конф 304

СРОЧНОЕ ОБЪЕДИНЕННОЕ ЗАСЕДАНИЕ

КАБИНЕТА 0800

КОМНАТА 4004

НИКОМУ НЕ СООБЩАТЬ»

– Ох, черт. Что на этот раз?..

– Ничего хорошего, как я полагаю.

– У тебя нет никаких соображений? – Она слезла с кровати и неуверенно покачнулась

– Ты спишь не с тем парнем, чтобы рассчитывать на внутреннюю информацию. – Джон набрал четыре цифры, и на экране появилась заспанная физиономия Дэна, небритого, моргающего с похмелья.

– Ну как, ясные глазки? Ты ожидал чего-нибудь в этом роде?

– Нет… кое-что тревожило… пожалуй – нет. Ладно. Слушай, я не один. – Дэн посмотрел через правое плечо и кивнул кому-то. Женский голосок отчетливо произнес:

– Я никому ничего не скажу.

Дэн продолжал смотреть в ту же сторону, видимо, ожидая, когда закроется дверь.

О’Хара провела по волосам щеткой с большим усилием, чем требовалось.

– Ладно, – произнес Дэн. – Вчера Барретт из отдела организации труда сказала Митрионе, что она запросто может устроить генеральную забастовку подсобных рабочих.

– Конечно может. Любой может. Половина этих ребят ведет себя на работе так, будто уже бастует. Что еще?

– Ну, речь шла о пайках риса. Что их нужно ограничить, если не будет вырабатываться норма. Но я думал, все это начнется не раньше следующего месяца.

– Ага. Слушай, я проверю всеобщие стандартные системные процедуры – именно этим я и занимался с утра. Если замечу какие-нибудь отклонения, сразу же перезвоню тебе.

– О’кей. – Дэн исчез с экрана, а Джон нажал кнопку и запустил стандартные процедуры. Экран заполнили цифры и символы.

О’Хара закончила умываться и натянула помятый спортивный костюм.

– Похоже, придется обойтись без завтрака. Я спущусь в 202-ю; хочешь батончик?

– Пожалуйста, шоколадный. Возьми мою карточку; я пойду купаться через минуту.

– Ладно. Можешь проверять свои замшелые системы.

– Люблю, когда ты начинаешь грубить, – сказал он, не оборачиваясь, без улыбки.

Она вернулась через несколько минут с парой батончиков и пакетом апельсинового сока. Джон проверял системы данных по второму кругу.

– Ничего не поймал. Ничего необычного. Только вот это. – Он пять или шесть раз ткнул в клавишу, листая списки данных.

– Шоколадных не было. Выбирай – с яблочной или вишневой начинкой.

– Любой. – Он взял батончик и ткнул им в экран. – Дрожжевые фермы просят добавить пятьдесят процентов мощности и воды. Но это не событие, так как мы знаем, что риса не хватает.

– Ох, ясно. Больше синтетической дряни…

– Лично мне это нравится больше, чем рис. – Он взял у нее стакан апельсинового сока. – Знай я, что нас будут закармливать рисом целый век, я бы лучше остался. И обжирался бифштексами до самой своей смерти от холестеринового отравления.

Пока Джон умывался, О’Хара спустилась в прачечную за чистой одеждой. Половина членов Кабинета выстроилась в очередь; высокая секретность, как же.

2103 год положил начало двухлетнему «японскому перевороту»; координаторами стали Ито Нагасаки (Уголовное право) и Такаси Сато (Продвижение). Они вместе вошли в комнату 4004 с опозданием, серьезные и молчаливые, с усталыми лицами. Когда последний член Кабинета нашел себе место и дверь с шипением опустилась, Сато начал безо всякой преамбулы:

– Как многим из нас известно, последние несколько месяцев из-за грибкового налета, поразившего все имеющиеся сорта, снизился урожай риса. Специально для уничтожения этого грибка в агро-уровне вывели вирус, проверили его в течение нескольких недель в лаборатории – и вирус сработал. Они опылили урожай. Это стандартная процедура, применяющаяся на протяжении веков.

– Вот черт, – охнул Элиот Смит. – Мы потеряли весь рис.

– Боюсь, дело обстоит хуже, Элиот. Все растения, участвующие в фотосинтезе. Все, что сложнее грибов.