Миры неведомые

В дальнем конце камеры была перегородка с низенькой дверью. Любознательные женщины проникли за нее. Помещение оказалось пустым, но, в отличие от соседней камеры, пол был не ровный, а чуть углубленный к центру и залитый стекловидным составом. На единственной маленькой стенной полочке стояла стеклянная чашка, наполненная водой. Мягкий на ощупь предмет лежал в жидкости.

–  Что это?
– заинтересовалась Индира.

–  Очевидно, что-то наподобие губки!
– догадалась Наташа.
– А этот жалкий сосуд содержит запас воды, отведенной для умывания. Здесь, очевидно, не принято мыть лицо и руки, надо обтираться влажной губкой. Вот и все!

–  Ужасно!
– сделала гримасу Индира.
– Даже вымыться негде.

–  Ничего не поделаешь. Придется привыкнуть.

На голоса женщин пришли мужчины. Им тоже не особенно понравился марсианский комфорт, но возражать не имело смысла.

–  Per aspera ad astra, - не удержался Сергей Васильевич.
– Через тернии к звездам.

Шутливое замечание снова немного разогнало гнетущее настроение, но так как делать было абсолютно нечего, то уставшие от переживаний и тревоги люди снова улеглись по койкам. Некоторое время лежали молча. Потом Виктор Петрович резко поднялся с постели, выпрямился и заявил не терпящим возражения тоном:

–  Вот что, друзья! В нашем положении самое опасное - распустить себя, предаться лени и апатии. Если только мы допустим психическую и физическую расслабленность, безволие, пассивность - мы пропадем. Надо держать себя в постоянном напряжении, в готовности. Мало ли что может случиться… От каждого потребуются вое силы. Поэтому - долой кровати! Установим сами твердый распорядок и будем заниматься. Физическая тренировка и гимнастика - обязательны. Нам надо прежде всего заставить свой организм приспособиться к новым для него условиям.

Все участники экспедиции начали интенсивную разминку, за которой. последовали бег и прыжки. Низкий потолок и разреженная атмосфера сильно затрудняли эти упражнения, но все же космонавты разогрелись и стали заметно бодрее и оживленнее.

–  Ты боялся, что нас будут откармливать, как гусей, а потом принесут в жертву богам, - сказала Наташа Владимиру, когда упражнения окончились.
– У меня другие опасения - не собираются ли уморить нас голодом…

–  Действительно, - добавила Индира, - столько времени не дают ни воды, ни пищи.

–  Девушки и то проголодались!
– воскликнул Владимир. Что же говорить нам, мужчинам?

–  Всем заключенным полагается вода и пища, - глубокомысленно произнес Паршин.

Однако все эти соображения, казалось, никак не доходили до сознания марсиан. Тянулись часы, а снаружи не доносилось ни единого звука.

Наташа и Владимир ходили рядом и говорили о чем-то своем. Яхонтов беседовал с Паршиным. Тот стоял и энергично объяснял что-то, подкрепляя слова жестами. Индира озябла и сидела одна на своем ложе, кутаясь в покрывало. Ли Сяо-ши подошел и уселся рядом.

–  Вам очень страшно?
– спросил он вполголоса.

–  Не знаю, как вам сказать. Конечно, все получилось очень нелепо. Умирать не хочется…

–  А мне сейчас уже не страшно. Я почему-то верю, что асе кончится хорошо. Даже очень хорошо.

–  Вы оказали «уже не страшно». Значит, вы боялись?

–  Раньше, когда они только приближались. И больше всего я боялся за вас…

Эти слова были сказаны совсем тихо, но оба словно испугались и вдруг замолчали. Прошло несколько минут, пока Индира снова произнесла почти шепотом:

–  А мне тогда вовсе не было страшно: ведь вы были рядом. Большой и сильный…

Ли Сяо-ши ничего не ответил.

Где-то вдалеке послышались приглушенные шаги. У дверей камеры они затихли. Лязгнул замок, вошли два марсианина. Он внесли большую чашу, плотно прикрытую металлической крышкой, из-под которой выбивался пар, и два сосуда.

–  Нада, - сказал один, ставя на стол принесенную чашу и указывая на нее пальцам.

–  Понятно без слов, - ответил Владимир, улыбаясь.

–  Дита, - сообщил другой, ставя рядом один из сосудов. Лиу, - добавил он, показывая на другой сосуд, затем поднял его, унес в соседнее отделение, приспособленное для умывания, налил немного воды в сосуд с губкой и принес обратно.

–  Замечательно!
– воскликнула Наташа.
– «Лиу» означает «вода». Я начинаю говорить по-марсиански!

–  Дунга, - произнес первый марсианин, обводя рукой чашу и сосуды, стоящие рядом.
– Ю дунга, - добавил он, показывая поочередно на каждого из пленников.

–  Очевидно, «дунга» - это собирательное понятие, обобщающее «пища» и «вода», что-нибудь вроде наших слов «обед» или «ужин», - догадался Паршин.

–  А что означает «ю»?
– спросила Наташа.

–  Быть может, числительное. Например, шесть, - предположил Виктор Петрович.

Марсиане достали шесть сосудов поменьше, столько же причудливых по форме предметов, напоминающих ложки и двузубые вилки. Разложив эти предметы на возвышении, они удалились.

На этот раз щелканье замка уже не произвело на космонавтов удручающего впечатления.

–  Кушать! Кушать!
– весело вскричала Наташа.

Все повеселели. Быстро придвинули скамеечки и расселись вокруг стола.

–  Эх! Тарелочек нету, - огорченно оказал Яхонтов.
– Но ничего! Как наши предки, из одной миски похлебаем.

Он снял литую фигурную крышку, сделанную из довольно тяжелого даже на Марсе светлого металла.

–  Что бы это могло быть?
– спросил он, разглядывая ее.

–  Какой-то сплав, содержащий серебро или платину, - сказала Наташа.
– Обратите внимание, металл совершенно неокисляем.

–  Меня больше интересует содержимое кастрюли, а не ее химический состав, - прервал Владимир.
– Начнем, или я умру на ваших глазах!

–  Попробуем, - согласился Яхонтов, вооружаясь ложечкой.

Из сосуда валил пар, и пища казалась очень горячей. Каждый не удержался, чтобы не подуть, прежде чем взять ложку в рот. Но содержимое чаши оказалось только теплым…

–  А, черт!
– выругался Владимир.
– На этой планете вода кипит при шестидесяти градусах. Каждый раз мы об этом забываем…