Миры обетованные

Я рухнула в постель и отрубилась. В десять утра меня разбудил телефонный звонок.

— Алло, — промямлила я в трубку.

— С тобой говорит Джимми Холлис, — услышала я и узнала голос негра, играющего у Чарли на банджо. — Ты в курсе, что о тебе появился материал в газете?

— Что ещё за газета? Какого черта ты звонишь в такую рань?

— Шлю-ушай. Мы-то уже встали, — сказал он многозначительно, и я вспомнила, какие гнусные предложения делал мне между делом Джимми ночью, во время нашего выступления. — Это в «Таймс-пикаин». Ты звезда, леди. Настоящая звезда!

Я набросила на голое тело что-то из одежды, спотыкаясь на каждой ступеньке, сползла вниз в холл и купила развлекательное приложение к «Таймс-пикаин» в газетном автомате. Там на первой странице было помещено мое огромное цветное фото — Марианна в грубой, синей хлопчатобумажной рубашке и с рыжей копной волос на голове. Крутая девица! Я подумала и купила ещё один экземпляр приложения — отослать Джеффу.

Все верно, по крайней мере с формальной точки зрения. Я — звезда, вошла в число четырехсот восьмидесяти выдающихся личностей, в рейтинг-лист, публикуемый ежедневно в «Нью-Йорк тайме». Мэри Хокинс включена в десятку лучших в категории «Инструментальная музыка, традиционный джаз».

Я поднялась к себе в номер. Не успела я дочитать статью до конца, как кто-то постучал в дверь.

— Кто? — спросила я.

— Репортер из газеты «Таймс-пикаин». Я отперла дверь.

— Послушайте, я ещё не…

На пороге стоял мужчина, высокий и страшный, как смертный грех. Он вскинул маленький пистолет и выстрелил мне в горло.

Глава 40. УВЕСЕЛИТЕЛЬНАЯ ПРОГУЛКА

Когда я проснулась, мои запястья были привязаны к подлокотникам кресла. Я посмотрела в окно — мы летели на тысячеметровой высоте. Внизу простиралась пустыня. Слева от меня сидел тот самый мерзавец, высокий и безобразный, который стрелял мне в горло. Впереди, спиной ко мне, находился пилот. Мы летели втроем. Мой мочевой пузырь, казалось, вот-вот разорвется.

— Хочу в туалет, — сказала я мерзавцу. — Надо отлить.

— Так отливай, — ответил мерзавец. — Прямо под себя.

— Не будь скотиной, Винчел, — вступил в разговор пилот. — Если она отольет прямо здесь, убирать за ней будешь ты.

— Ерунда, — хмыкнул мерзавец, но все же развязал ремни на моих запястьях, и я пошла в туалет. Там я поглядела на себя в зеркало. На горле у меня красовалось крошечное пятнышко, след от анестезирующего укола.

Вскоре я обнаружила, что боль в мочевом пузыре — не единственная моя беда. Были все признаки того, что мерзавец меня изнасиловал. В душе возникает гадкое ощущение, когда обнаруживаешь такое. Нашлась салфетка, я подтерлась и поплелась назад в салон к Винчелу. Он стоял в проходе между креслами.

— Дерьмо, — сказала я Винчелу. — Ты меня изнасиловал.

— Разве? — захихикал он. — Ты ведь не сопротивлялась. Мне показалось, тебе нравится.

Секунды три я разглядывала его довольную физиономию, припоминая, чему учили меня Джефф и Бенни. Потом сжала пальцы в кулак и обозначила направление удара. Мерзавец среагировал и шагнул на меня. Он засмеялся, сделал ещё один шаг мне навстречу и поднял руку, как бы защищаясь. Мне удался потрясающий удар — он пришелся мерзавцу точнехонько в пах. Удивляюсь, как это бебехи Винчела не вылезли у него из глотки! Винчел побледнел, скрестил руки в паху, и я снова ударила мерзавца что было сил в незащищенное место — в нос. Едва не сломала себе руку. Что-то хрустнуло, лицо Винчела залила кровь. Я была удовлетворена.

— Класс, — похвалил меня пилот. — Здорово его уделала. — Пилот держал в руках пистолет, стреляющий иглами, и смотрел на меня поверх ствола. — Но не смертельно, увы. Когда парень поднимется, он отломает твою руку и забьет её тебе в рот, как осиновый кол. Отвратительная личность. Дуло уже не было направлено на меня. Ствол пистолета скользнул вниз. Пилот выстрелил Винчелу в спину.

— Так-то лучше. А ты не дури, — обратился ко мне пилот. — А то придется и тебя уколоть. А две такие дозы в один день — это крайне вредно для здоровья.

— Да не трону я тебя, — пообещала я пилоту. — Я ведь не умею управлять флаттером.

Пилот кивнул:

— Садись рядышком, сюда. Так, чтобы постоянно была в поле зрения.

И я села рядом с ним, дрожа от злости, гнева, Бог знает от чего еще! Слов не найти.

— Кто ты? — спросила я. — Что будет дальше?

— Я — свободный пилот, — ответил он. — Наемник. Винчел — тоже наемник, но у него другая профессия. Винчел — бездумный сгусток мышц. А взяли мы тебя для человека по имени Уоллис.

— Заложницей?

— Точно. Двести тысяч вперед да пять процентов от суммы выкупа после завершения сделки, — объяснил пилот.

Мы летели над пустыней и, по всей видимости, в Неваду. Я сидела и припоминала рассказы Виолетты о киднеппинге.

— Идиотизм, — сказала я. — У меня нет денег. И ни у кого из тех, с кем я знакома, нет больших денег.

Пилот посмотрел на меня с подозрением:

— Заливай!

— Я правду говорю! — возмутилась я. — Живу в Ново-Йорке. Там ни у кого нет значительных состояний.

— Ну, — задумчиво протянул пилот, — может, дело замешано не на деньгах, а на чем-то еще. — Он покачал головой. — Боже, накрылись мои пять процентов!

— Не понимаю, — вздохнула я. — Тебе-то о чем сожалеть? Ты, по-моему, не слишком перенапрягаешься, получая гонорар в двести тысяч долларов.

— Лично я получу сотню тысяч. И не за работу собственно, а за риск. Похищение людей — тягчайшее преступление по законам штата Луизиана. Суд тут короток. Заслушали прокурора, вывели тебя из зала и шлепнули, — объяснил пилот.

— Мы уже в Неваде? — спросила я.

— Нет еще, — ответил он. — Дождемся темноты, тогда и пересечем границу. — Он закурил сигарету и откинулся на спинку кресла, бросив взгляд на приборную доску. — Винчел изнасиловал тебя, когда ты была без сознания?

— Да.

— Сукин сын, недоносок, — выругался пилот. — Я бы поступил несколько иначе. Но это просто так, к слову, — сказал он извиняющимся тоном.

Я повернула голову к окну.

— За последние,шесть месяцев меня насилуют уже второй раз. Второй раз за последние шесть месяцев, — повторила я. — Что с вами творится, кроты безмозглые? Что, к чертям собачьим, творится с вами?

Я резко развернулась и стала, точно в истерике, колотить пилота кулаками по плечу, по голове. Била — куда попадет, обливаясь слезами. Пилот оттолкнул меня, и нельзя сказать, что сделал это грубо.

— Слушай! — обратился он ко мне. — Хочешь нас погубить? — Мы летели низко над землей. Пилот взялся за штурвал, поднял машину повыше, до прежнего уровня.

— Не хочу, — сказала я.

— Ладно. — Пилот расстегнул карман и опять достал пистолет. Я вздрогнула. Пилот, однако, имел в виду не меня — он дважды выстрелил в Винчела.