Миры отверженных

– Да я смотрю Лисипп, ты уже всё продумал.

– Ну, я же говорил, жизнь меня побросала по свету. А здесь под рукой, есть почти все материалы, из которых можно делать всё, что угодно. Так что нам грех жаловаться. Бывали ситуации гораздо похуже. А тут вполне себе можно обжиться. И с жильём надо тоже серьёзно подумать. Это всё, – так, временно, чтоб дождь не намочил. А вот придут холода, нам нужно будет что-то делать. Так что, – нужно всем хорошо подумать о том, где бы нам добыть побольше шкур. Нам их много понадобится. Вот поэтому я на тебя и накричал, когда ты начал так неумело её снимать с той оленихи.

– Ну, так, есть очень хотелось, вот и резал, чтоб побыстрее, – начал оправдываться толстяк.

– Это понятно. Все голодные тогда были. Единственно, что я здесь пока нигде не видел, так это из чего нам делать хлеб. Хотя вот с той стороны, с водопада, я что-то видел вдалеке – какие-то поля. Надо туда сходить и посмотреть, – вдруг что-то похожее найдем? Но ты знаешь Ольдих, что меня в нынешней ситуации расстраивает ещё.

– Ну, и чего? – заинтересовался толстяк.

– Это, как я здесь, обойдусь без стаканчика-другого хорошего винца на ночь?

Ольдих приподнялся с песка. – Ой, грек – если бы ты только знал, как это и меня изводит? Я бы сейчас всё бы отдал, за глоточек холодного терпкого карфагенского вина.

Лисипп задумался. – А ты знаешь, конечно, я тебе не обещаю хорошего вина в ближайшее время, но что-то похожее, мы пожалуй сможем сделать. Давай-ка пойдем мы с тобой, в ту фруктовую рощу.

– Что ты задумал грек?

– Пока не скажу, но одна идея у меня уже есть.

Спустя несколько часов, во фруктовой роще – на сидящего, на земле Ольдиха, и стоящего рядом с ним, прислонившегося к дереву, Лисиппа, наткнулись охотники, возвращающиеся назад. На плечах Самакса, Тургэна и Леонтия было по небольшому кабанчику. Ольдих, приветствуя их, выкрикнул, – О, вот идёт наш ужин. А, что у нас сегодня в меню?

– У нас сегодня на ужин свининка.

– А чего так мало? Только я один готов съесть одну, а может, и двух даже, – Ольдих икнул.

Хильдебальд, заподозрив что-то, наклонился к толстяку, – Да он пьян. Этот толстяк пьян. Ты откуда раздобыл здесь вино? – воскликнул, пораженный вандал.

– Это не вино, но эффект дает очень похожий, – отозвался грек. – Мы говорили с Ольдихом, что было бы неплохо пропустить по стаканчику. Потом я вспомнил о фруктах. О том, что если их заготовить правильно, – то можно получить неплохое фруктовое вино. Это конечно не виноград, но уже кое-что. А потом решили обследовать местность чуть дальше, и знаете, меня эта планета не устаёт удивлять. Мы наткнулись на слоновьи ягоды.

Хильдебальд наморщил лоб. – Подожди, я что-то слышал о них, но, по-моему, у нас их называли, плоды обезьяньего дерева.

– Возможно, – согласился грек, – многие народы, их называют по-разному, так вот у них такая особенность. У него плоды начинают бродить, когда созревают. А слоны их кушают и хмелеют. Вот такие плоды, оказывается, растут и здесь тоже. Я, когда сказал об этом Ольдиху, – его практически нельзя было остановить. Я его предупреждал, чтобы он не особо налегал на них, так его разве можно было остановить? Вот пытаюсь его дотащить до лагеря.

– Эта планета не только тебя удивляет, – хмуро процедил сквозь зубы, Леонтий. – Некоторые вещи здесь вообще ничем невозможно объяснить.

– А что случилось, хозяин?

– Да, вот прямо сейчас, решили пройти до конца леса с этой стороны, и вышли на какое-то поле, а там растет, вот это.

Вот держи, – Леонтий вытащил из-за пазухи, высыпал в открытые ладони грека, – это какие-то злаки. Это не пшеница конечно, но я пожевал, – на вкус, по-моему, очень на это похоже.

Грек, расщепил растение и бросил несколько зерен в рот и тщательно их разжевал. – Да что же сегодня за день такой, одно радостное открытие за другим? А вы, – почему такие все хмурые? Грек только сейчас заметил серьёзные лица охотников.

– Да уж, увидел бы ты то, что увидели мы, то сейчас бы ничего не спрашивал.

– А что же такого у вас произошло? – открыл один глаз, уже лежащий на земле, Ольдих.

– Ничего себе такого, – хмыкнул Леонтий. – Да у меня до сих пор башка не варит. Вышли мы, значит, на это поле, с этими злаками, и видим, пасётся стадо кабанчиков. А мы, всё, никак не можем привыкнуть, что нас тут никто не боится, – и всё равно крадемся к ним незаметно. Ну как незаметно, они всё равно нас услышали, и вот такие, смотрят на нас своими удивленными глазами. Тьфу, никак привыкнуть к этому не могу, – впечатление такое, что с людьми в животных обличьях общаюсь, – Леонтий поежился. – Хильдебальд тут же заколол первого, Тургэн второго, и они валятся такие безмолвные, почти без звука. А трава там высокая, если нагнешься – то ничего не видно.

И вот я подхожу к третьему, – взмах ножа, прям в сердце, кабанчик готов, и тут я понимаю, что я здесь не один. Смотрю чуть в сторону, а на меня лежит и смотрит кошка. Ну, такая, какую мы видели у ручья. И встает на все свои лапы, и рядом из травы, ещё несколько их штук поднимаются. И тут я понимаю, что мы только что, – у них ужин отобрали. И стоим мы и понимаем, что вот сейчас, нам всем конец пришёл. Мы все застыли как вкопанные, и эта кошка, что меня первого увидела, подошла к моему кабанчику, понюхала его, и начала есть. Но не кабанчика, а траву рядом. Эта кошка начала есть траву, и все эти кошки начали, есть траву. Траву. Лисипп, понимаешь, траву.

Леонтий смотрел безумными глазами на грека. – Не кабанчиков, наших заколотых, не нас, стоявших перед ними, а траву. Мы тихонечко, хватаем кабанчиков, и бочком-бочком отступаем, а потом бегом в лес. До сих пор придти в себя не могу, мурашки по коже. А ты говоришь приятные сюрпризы.

– Так, конечно же, приятные. А какие ещё? – опять подал голос Ольдих. – Значит это кошки, которые кушают траву как коровы, а не те, которые будут кушать нас. Ха, кошки-коровы, кошки-коровы, – Ольдих рассмеялся, и снова закрыл глаза.

Леонтий посмотрел на него, и повернулся к греку. – Лисипп, возьми и мне, эти чудо-плоды на ночь, а то я чувствую, что я сегодня просто так не усну. Впору уж поверить отцу Дариону, что мы попали в какой-то ад.

– Ада с такой доступной едой и такими чудными фруктами, – не бывает, – подал голос Ольдих, лежащий с закрытыми глазами.

– А вот теперь, я ещё больше верю отцу Дариону, – сказал Леонтий. – Ну ладно, кто потащит этого толстяка, или пусть здесь лежит до утра и сам проспится?

– Да уж отнесём. Не дело ему тут валяться – сказал Хильдебальд, с трудом поднимая толстяка с земли, вместе с Лисиппом.

Тэсия подошла к Неро. – А где твой Бруно, я хотела с ним поиграть?

– Не знаю, недавно где-то рядом бегал. Мне его поискать?

– Да ладно, появится скоро. Тэсия вздохнула. – Просто мне скучно. Промиуса отец заставил укрепить навес, а Эрдэнэ с Идом выполняют поручение старухи. Какие-то веревки плетут. Отец ушел на охоту, а мама торчит всё время, возле этого Дариона. Вот только ты и свободен. Может во что-нибудь поиграем, или пойдем, искупаемся?