Миры Пола Андерсона. Т. 18. Камень в небесах. Игра Империи. Форпост Империи

— Сестра моя названая,— взмолилась она, — не хватит ли?

— Нет. Еще не все ясно. Узнай все, что сможешь, дорогая моя, отважная Йеввл.— Волнение звучало в голосе Бэннер.

— Ну как, твои опасения подтвердились? — выдохнул Скогда.

— Похоже, что да, — тихо ответила мать. — Но нужно сунуть нос поглубже, потому что если то, чего мы опасаемся, правда, то это просто ужасно.

— Что ж, мы выдержим и это, — заверил он.

Айон выпустил их из помещения.

— Мы уже и так далеко ушли, — сказал он. — Не знаю, как вы, а я проголодался. Пойдемте домой.

— А потом можно будет еще пройтись? — спросила Йеввл. — Здесь такие чудеса!

Он пошевелил крыльями:

— Если люди вас не отвергнут. Лично у меня нет надежды на ваш успех. Что интересного можете вы предложить им?

— Ну а можно вернуться домой другим путем?

Айон снизошел к их желанию, и они зашагали прочь от фабрики, еще долго сопровождаемые металлическим грохотом. Йеввл оглянулась; взгляд ее вобрал все пережитое недавно.

Теперь они шли в стороне от центра. На порядочном расстоянии друг от друга стояли новые дома, окруженные заборами и охраняемые вооруженными рамнуанами. Улица эта по существу была дорогой, она шла вдоль высокого хребта с севера на юг, каменистая, покрытая снегом. Восточный склон тоже был голый, лишь редкий кустарник попадался им по пути. У подножия блестела замерзшая река. А за мостом высился, шумя и сверкая огнями, Дюкстон. На западе же царила ночь, здесь были только заброшенные аллеи, скалистые вершины, каньоны, обрывы и горные озера. Из пустыни веяло холодным ветром. Несколько звезд, которые можно было разглядеть, казались замерзшими и совсем маленькими. Бэннер говорила, что это солнца, только они очень высоко, — но как же страшно высоко они должны быть!

Дорога вывела еще к одному бесформенному строению. Трубы здесь тоже показывали, что основное находится под землей.

— Что это? — указала на здание Йеввл.

— Здесь плавят руду, о которой я вам говорил, — ответил Айон.

— Выясни, что это за руда, —прошипела Бэннер.

Йеввл сделала попытку. Затрудненное общение до некоторой степени смягчало прямоту ее вопросов. Члены группы неприязненно смотрели на нее и на гида.

— Р–у-д–а, — ответил Айон. — Другого названия нет. Люди пользуются этим.

— Да это же шиитское слово, —взорвалась Бэннер. И затем: — К чему такая морока? Обычно они употребляют англикские названия! Ну-ка, пусть он опишет эту руду.

И опять Йеввл сделала очередную попытку. Айон захотел узнать, почему это ее так интересует. Хорошенько подумав, она объяснила, что, если люди из Дюкстона так высоко ценят эту руду и если случится, что руда попадет в ее родные места, им трудно будет организовать выплавку.

— Ну, она черная, обычно в виде порошка, — неохотно сказал Айон. — Из нее выплавляют что-то вроде металла.

— Возможно, цинковая обманка, —прошептала Бэннер на анг- лике. И, обращаясь к Йеввл: — Еще что-нибудь.

Но Айон больше ничего не мог сказать. Туземцы выполняли только исходную работу, а дальше все строго засекречено Он знает только, что здесь сложная аппаратура, что внутренние помещения приспособлены для работы людей и что машины регулярно собирают отходы, потом их бросают в море, а конечный продукт остается здесь в опечатанных ящиках, и они, похоже, очень проч ные — возможно, даже свинцовые, потому что очень тяжелые.

— Что-то вроде пороха? Но кто теперь применяет порох? Если только для боеголовок… —Это труднопроизносимое слово прозву чало как вопль отчаяния. Должно быть, Бэннер говорила сквозь плотно сжатые губы: — Теперь последнее, Йеввл. Не знаю только, поймешь ли ты, дорогая…

— Что происходит? — прорычал Скогда.

— Ничего особенного, — поспешила ответить Йеввл. — Про* сто он рассказывал, что здесь производят. — Знай ее сын, что это фабрика разрушения, он бы совсем озверел!

— Ну нет, — возразил он. — Можешь дурачить кого-нибудь другого, мать. Но я-то тебя вижу насквозь. — Клыки у него выступили вперед, уши прижались плотно к голове, распростертые крылья дрогнули. — Ты ведь согласилась, что мы, твои единомышленники, имеем право знать, что происходит!

— Ну, в общем, похоже, здесь и правда творится что-то неладное, не знаю, что именно, — ответила она, стараясь говорить как можно спокойнее. — Кажется, мы выяснили все, что могли. Будем сохранять спокойствие, не покажем вида, что встревожены.

Айон отступил назад.

— Этот парень вроде собирается наброситься на меня, — сказал он. Голос и его поза выражали беспокойство. — Да и остальные, похоже, готовы к бою!

— Да нет же, они просто взволнованы всем увиденным! — настаивала Йеввл. Нехорошее предчувствие закралось ей в душу. Айон не верит им. Несомненно, ему кажется странным, что группа странствующих чужеземцев так настойчиво все выведывает…

— Возможно, — сказал он. — Но я всю свою жизнь служу людям…

«И стал предан им, как я предана Бэннер, — мысленно добавила Йеввл. — И ты наблюдал, как эти последние несколько лет они работали над чем-то, что было жизненно важно для них. Они тебе этого не говорят, но ты это чувствуешь. И потому ты так осторожен теперь. И потому именно тебе они поручили опекать нас».

— Возможно, вы и не замышляете ничего дурного, — продолжал Айон. — Или, наоборот, шпионите с целью ограбить город. Или… уж не знаю, что еще. Пусть люди разберутся. — Опять появился бластер. — Прикажи своим стоять на месте, — распорядился Айон. — Я вызываю помощь. Если будете вести себя спокойно, если у вас и правда нет злых намерений — вам не причинят вреда.

— Что он имел в виду? — спросил Скогда.

— Йеввл, Йеввл! —Голос Бэннер дрожал. — Делай, как он сказал, не возражай — это бесполезно. Доминик и я как-нибудь выручим вас.

— У него появились кое–какие подозрения насчет нас, — сказала Йеввл своим. — Теперь он посылает за людьми, чтобы они задержали нас! — …У нее не хватило времени объяснить. Взревев, Скогда прыгнул. В этот момент мать прочла в его глазах изумление и упрек и мгновенно поняла, что нервы отказали ему…

И тут выстрелил бластер.

Бело–голубой огонь мог бы ослепить ее, но тело сына заслонило от нее пламя. Она увидела, как сын врезался в Айона, перед глазами заплясали два горящих тела, затем оба упали — но Скогда был теперь пустой оболочкой с огромной выжженной дырой внутри…