Миры Пола Андерсона. Т. 18. Камень в небесах. Игра Империи. Форпост Империи

Флэндри встретил голубой огонь его глаз холодным взглядом:

— А наш арест вас не выдаст?

— Нет, не думаю, — произнес Магнуссон, успокаиваясь. — Никто не ожидает от этих ваших агентов быстрого доклада. К тому же мерсейцы организуют утечку на Терру дезинформации, будто бы исходящей от этих агентов. Детали вы представите себе лучше меня. А что до вашей мини–дипломатической группы, разве не обрадуется Империя тому, что она не возвращается немедленно? Когда курьерские торпеды вдруг начнут приносить обнадеживающую информацию?

— Флот не станет из-за этого сидеть сложа руки, — предостерег Флэндри.

— Конечно. Будут продолжаться приготовления к следующему этапу войны. Все, что сделала моя сторона, — это предотвратила попытку вашей стороны, которая была бы катастрофой, если бы удалась. Да, я понимаю, что там остались люди, с которыми вы поделились своими подозрениями, но чего они стоят без доказательств? Когда битва начнется всерьез, кто о них вспомнит? —

Магнуссон вздохнул: — В некотором смысле мне даже жаль, Флэндри. Вы — гений, на свой извращенный манер. И этот провал — не ваша вина. Каким бы ценным человеком были вы в борьбе за правое дело! Я не питаю к вам зла и не хочу подвергать вас плохому обращению. Но не могу дать вам действовать. Вы и ваше окружение будете размещены с комфортом. Когда трон будет моим, я… я решу, будет ли безопасным вас отпустить.

Он отдал приказ. Флэндри без сопротивления поднялся, чтобы его увели.

— Мои поздравления, сэр Олаф, — сказал он вполголоса. — Вы оказались умнее, чем я думал. Доброй ночи.

— Доброй ночи, сэр Доминик, — ответил тот.

Глава 19

Развязка была бурной и стремительной.

Началось все с обманчивой тишины.

— Как я буду жалеть, покидая это место! — мечтательно произнес Аксор за ужином. — Хотя я всю жизнь буду благодарить Господа за милость — увидеть эти чудеса.

— Покидая? — насторожил уши Таргови.

— Ну, мы же не можем ожидать, что наши хозяева будут держать нас здесь вечно — особенно меня, если помнить, во что им обходится мое пропитание. Работая эти последние дни в Апол- лониуме с леди Изидой Захари и ее коллегами, я обрел бесценные сведения и, быть может, со своей стороны тоже сделал некоторый скромный вклад, но теперь мы исчерпали взаимные резервы информации и сделали все заключения, к которым должно было привести их обсуждение.

— В Аполлониуме? — переспросил Таргови машинально. Мысли его были далеко.

Рукой толщиной с древесный ствол Аксор обвел комнату, имея в виду затихший ночной университетский городок за стенами дома.

— Это центр учения, исследований, философии, искусств. Они не называют его университетом, поскольку здесь не ведется обучение. У захарийцев в силу их природы нет школ — только поступающая извне информация, нет учителей, кроме родителей, или — для взрослых — знающих людей, к которым можно обратиться за необходимым объяснением.

— Да–да, понял. Так, говоришь, вы закончили?

— Практически — да. Дорогой друг! — затрубил Аксор. — Мне не выразить словами всю мою благодарность тебе за то, что ты привел меня в эту гавань. Хотя захарийцы никогда не предпринимали серьезных исследований наследия Древних, они неутолимо любознательны ко всему космосу. Их базы данных содержат каждый бит информации, когда-либо сообщенный или собранный теми из их людей, что выходили в космос. Я находил бесценные описания, картины, отчеты о неизвестных мне местах. Сравнение их с фактами, уже имеющимися в моем распоряжении, дает возможность открыть новые пути. Изида, Вишну и Кван Ин загорелись больше других; они рождали блестящие идеи. Я не стал бы говорить, что мы на пути к расшифровке символов, но мы выявили регулярность и повторения, которые выглядят весьма существенными. Кто знает, куда поведут дальнейшие исследования? Быть может, к откровению самой универсальности Христа, что приведет в свое время в церковь Его всех разумных существ?

Крокодилоподобная голова задралась вверх.

— Не следует мне сетовать на свое отбытие, — закончил воданит. — Передо мной, пока жива эта смертная оболочка, лежит путь паломника к новым планетам, о коих я узнал, к вящей славе Божией.

— Да–да, — вяло отозвался Таргови. — А ты не знаешь, когда мы должны уезжать?

— Пока нет. Полагаю, мне скажут это на следующей встрече. Ты мог бы подумать, в какую точку материка попросить их нас доставить: они обещали переправить нас туда, куда мы захотим.

— Боюсь, Диана огорчится. Она здесь отлично развлекается. Где она сегодня вечером?

Черты лица Аксора были не особенно подвижны, но каким-то образом его карие глаза отразили грусть, и совершенно определенно то же чувство прозвучало в низком, глубоком басе:

— Не могу сказать. Я все это время мало ее видел. Она ходит в сопровождении этого мужчины — как его зовут?

— Кукулькан, если она не сменила сопровождающего.

— Ага.

Пальцы, способные сокрушить стальную решетку, неуверенно играли цепочкой висящих на бронированной шее очков.

— Таргови, я… мне очень неловко, но я должен сказать… ну, я — не человек и не знаю людских путей, но недавно я… то есть я начал опасаться за добродетель этой девы.

Тигранин колоссальным усилием подавил нервный смешок.

— Ты хорошо ее знаешь, — говорил Аксор. — Не думаешь ли ты, что, пока еще не поздно — и молю Господа, чтобы было не поздно, — ты мог бы ей посоветовать, как… э–э… как старший брат?

Вот она, возможность! Таргови чуть не подпрыгнул.

— Могу попробовать, — ответил он, — Правду сказать, я тоже несколько волнуюсь. Достаточно хорошо знаю людей, чтобы понять, чего хочет Кукулькан. Если нас скоро отправят отсюда — а что знает один захариец, то знают все — его нажим усилится.

— О Боже! — Аксор перекрестился. — А она так молода, невинна и беспомощна!

— Посмотрю, смогу ли я их найти, — предложил Таргови. — Сегодня она мне вряд ли будет благодарна, но позже…

Несмотря на почти неодолимо душивший его смех, он должен был скрывать свое веселье. То-то обрадуется Диана Кроуфезер, если кто-то возьмется решать ее дела за нее! Хвост его дернулся.

— Пожелай мне удачи.

Аксор склонил голову и молча обратился к одному–другому святому. Таргови отодвинул недоеденный ужин и вышел.

Весь этот фарс мог быть и не нужен. Но Таргови не знал, прослушивается ли их дом, а без оставленного на «Лунном кузнечике» оборудования узнать этого не мог. Поэтому он предпочитал считать ответ утвердительным и предположил, что есть еще и наблюдатели — не то чтобы из плоти и крови, не так грубо — а датчики в стратегически важных местах. Сейчас его действия не должны были вызвать больше подозрений, чем прежние бесцельные блуждания.

В крайнем случае наблюдатель мог известить Кукулькана, что Таргови собирается положить конец грязному соблазнению, и Кукулькан уведет девушку на романтическую прогулку в горы… если еще этого не сделал. Захарийцы явно поддерживают друг друга. Нет, больше. Они — почти как общественный организм, как терранские насекомые, которых они ввели в экологию острова — термиты, хотя термиты разумные. Даже слишком разумные, чтобы сегодня Таргови это нравилось.