Миры Пола Андерсона. Т. 2. Победить на трех мирах. Тау — ноль. Полет в навсегда

— Надеюсь? — встревоженно переспросила Чиюань и вздохнула так сильно, что ее отнесло от кровати. — Не уверен?

— Послушай, Айлинь, — устало проговорил Реймонт. — Ты не хуже других представляешь себе, какие у нас дела с техникой. Что я тебе могу ответить, сама подумай.

— Прости, но…

— Неужели надо винить офицеров, если пассажиры не желают слушать их сообщения, а если слушают, не желают понимать? — гневно оборвал ее Реймонт. — Кто-то опять пустился во все грехи тяжкие! Прячутся — кто за апатию, кто за религию, кто за секс, кто еще за что-нибудь, лишь бы забыться. Большинство из вас… да, здорово, конечно, было работать над исследовательским проектом, кто спорит; но и он превратился в подобие защитной реакции. О чем бы ни думать, только не об этой гадкой бяке Вселенной. Теперь, когда вам стала мешать невесомость, все снова забились в норки. Валяйте, забивайтесь! — рявкнул Реймонт. — Только меня не трогайте, хватит. Вот вы все уже где у меня, ясно?

Реймонт рывком натянул пижаму, подлетел к кровати и пристегнул к поясу тросик. Чиюань потянулась к нему, попыталась обнять.

— О, любимый… — прошептала она. — Я виновата. Ты ведь так устал, правда?

— Нам всем тяжко, — буркнул Реймонт.

— Тебе тяжелее всех, — покачала головой Чиюань и стала нежно гладить лицо Реймонта, едва касаясь кончиками пальцев скул, обтянутых желтоватой кожей, залегших на лбу и щеках морщин, ввалившихся, покрасневших глаз… — Почему ты совсем не отдыхаешь?

— Хотелось бы. Не выходит.

Чиюань помогла Реймонту улечься поудобнее и крейче прижалась к нему. Ее волосы упали на лицо Реймонта — мягкие, шелковистые, до сих пор пахнувшие солнцем Земли.

— Надо отдыхать, — шептала Чиюань. — Отдохни, милый. Разве не приятно быть таким легким, как пушинка…

— М-м-м… Да, что-то в этом есть… Слушай, Айлинь, ты ведь неплохо знаешь Ивасаки. Как думаешь, выдержит он без транквилизаторов? Мы с доктором не смогли точно решить.

— Ш-ш-ш, — прошептала Чиюань и прикрыла ладонью губы Реймонта. — Ни слова об этом.

— Но…

— Нет, не разрешаю. Не развалится этот корабль, если ты спокойно поспишь хоть одну ночь.

— Ну… ну, может, и. так…

— Закрой глаза… Вот так… Сейчас погладим лобик… вот тут… Успокоился? А теперь подумай о чем-нибудь приятном…

— Например?

— Забыл, о чем надо думать? Подумай о доме. Нет. Не так. Подумай о том доме, который мы скоро найдем… Синее небо. Яркое ласковое солнце, лучи сквозь листву и тени на траве, солнечные зайчики на речных волнах, а река течет, течет, течет и поет колыбельную песенку. Спи… Спи…

— М-м-м… — сонно промурлыкал Реймонт и улыбнулся.

Чиюань ласково поцеловала его.

— Там будет наш с тобой дом. Там будет сад. А в саду — странные яркие цветы. Но мы там, конечно, посадим семена земных, цветов… У нас будут розы и жимолость, яблони и розмарины. А наши дети…

Реймонт беспокойно пошевелился.

— Погоди, пока еще не время строить такие планы, — проворчал он. — Ты мне, конечно, очень нравишься, но только…

Пальцы Чиюань коснулись его век и не дали глазам раскрыться, иначе Реймонт бы увидел, какая боль наполнила ее глаза.

— Мы спим, Чарльз, — тихонько рассмеялась китаянка. — Спим и видим сны. Не воспринимай все так буквально. Просто представь себе, что в саду резвятся дети. Неважно чьи. Река течет. На берегу лес. А дальше — горы. Птицы поют. Покой.

— Какая ты милая, какая хорошая, — прошептал Реймонт и крепче прижал к себе Чиюань.

— Ты тоже хороший. А хорошим полагается спать под колыбельные песни. Спеть тебе песенку?

— Спой… — еле слышно проговорил Реймокт. — Пожалуйста… Я люблю, когда ты поешь по-китайски…

Нежно разглаживая кончиками пальцев глубокую ложбину между бровей любимого, Чиюань тихонько запела… И тут же зазвучал сигнал интеркома.

— Констебль! — звал голос Теландера. — Вы у себя?

Реймонт вскинулся, протер глаза.

— Не надо! — умоляюще воскликнула Чиюань.

— Да, — ответил Реймонт капитану. — Я на месте.

— Не могли бы вы подняться на мостик? Есть конфиденциальное дело.

— Угу, сейчас, — отозвался Реймонт, отстегнул тросик и принялся стаскивать пижаму.

— Хоть бы пять минут дали передохнуть человеку! — возмутилась Чиюань.

— Наверняка что-то срочное, — отозвался Реймонт. — Никому ни слова, пока я сам не расскажу тебе, в чем дело.

Он быстро оделся и выскочил из каюты.

На мостике его ждал не только Теландер. Как ни странно, с капитаном был Нильссон. Вид у капитана был такой, будто его пребольно стукнули в солнечное сплетение. Астроном выглядел взволнованно, но держался молодцом. В руке у него был зажат испещренный какими-то расчетами лист бумаги.

— Проблемы с навигацией, что ли? — предположил Реймонт. — А где Будро?

— Дело не касается его непосредственно, — начал объяснения Нильссон. — Видите ли, я занимался на компьютере обсчетом данных последних наблюдений, произведенных с помощью новой аппаратуры. И результаты, я бы сказал… обескураживающие.

Реймонт покрепче обхватил пальцами скобу и устало посмотрел на капитана и астронома.

— Если я правильно понимаю, мы не можем добраться до этого галактического клана, — высказал он свою гипотезу.

— Верно, угадали, — выдохнул Теландер.

— Ну, не то чтобы совсем верно, — пробормотал Нильссон смущенно. — Мы пролетим сквозь него. И не просто пролетим, а — если пожелаем — можем посетить довольно большое число галактик из тех семейств, что составляют клан.

— Вы уже такие подробности знаете? — удивленно проговорил Реймонт. — Будро таким похвастаться не мог.

— Я же сказал: я работаю с новым оборудованием, оно теперь дает более точные данные. Если помните, Ингрид меня немного поднатаскала, и я теперь неплохо управляюсь в невесомости. Аппаратура сейчас выдает информацию более точную, чем та, на которую мы рассчитывали на этапе планирования. Да, представьте себе, я уже располагаю довольно надежной картой. той зоны клана, которую нам предстоит преодолеть. Изучив ее, я определил те цели, которые мы можем, так сказать, зацепить.

— Ближе к делу, проклятье! — вскрикнул Реймонт, но тут же взял себя в руки. — Прошу прощения. Я просто немного устал. Прошу вас, продолжайте. В чем дело? Как только мы доберемся до области с высокой концентрацией материи, мы сможем включить двигатели, как я понимаю. Почему же мы не сумеем прорваться?

— Сумеем, — торопливо ответил Нильссон. — Я не говорю, что не сумеем. Но дело в том, что показатели обратного тау достигли невероятных величин. Не забывайте, мы приобрели эти показатели за время полета по самым плотным слоям материи, какие только можно себе представить, до того как вылетели в межклановое пространство. Это было необходимо. Я не оспариваю справедливости такого решения. Но, как бы то ни было, в итоге мы ограничены в выборе маршрута пересечения данного клана. Собственно, мы так или иначе принуждены лететь по некоему конусообразному коридору…