Миры Пола Андерсона. Т. 3. Орион взойдет

Постепенно и неторопливо Ложи распространяли свое влияние за пределами своих первоначальных Собраний. Члены Лож, перебиравшиеся на новое место, основывали дочерние собрания в тесном взаимоотношении с первоначальными. Выработав иерархию для принятия решений, братства всегда сохраняли кое-что в тайне, а военные функции Лож подкрепляли эту привычку. Постепенно высшие офицеры стали распоряжаться значительными силами, однако не бесконтрольно, любой недовольный мог затеять на общем собрании голосование против неугодного ему решения, обратиться к гражданским властям или просто покинуть Ложу. Однако, когда речь заходила о ресурсах, природных и человеческих, общества, расположившего свои Собрания от Берингова моря до мыса Мендоцино [92] , вкладывавшего средства во все предприятия, начиная от фермы и кончая интерконтинентальными торговыми компаниями, сила эта делалась весьма влиятельной. В отличие от некоторых аборигенных племен, которые воспользовались этим именем, Ложу не следовало отождествлять с местностью. Географически их территории налагались. В начале истории Союза члены какой-нибудь из них могли иногда оказаться во враждующих лагерях во время стрельбы. (В те времена столкновения мериканов с монгами происходили достаточно редко. Чаще всего случались стычки между драчливыми и обычно недолговечными городками. Когда норрмен воевал с норрменом, или монг с монгом, он не гнушался искать союзников среди чужаков. Козни и предательства трудно было счесть. А потом среди коротких перемирий могущественные семейства заключали перспективные браки за рубежом, расцветала торговля товарами и идеями и возникал блестящий центр наук и искусств, привлекая к себе иностранцев и местных жителей.) Братства, впрочем, старались смягчить борьбу и собрать родственников вместе. Они хотели, чтобы норрмены выступили против монгов, отогнали их с восточных гор… потом оставалось выковать новую и единую цивилизацию.

92

Мыс на севере штата Калифорния возле города Юрика.

В этой цивилизации человек делал то, что считал необходимым. В основной массе общественных дел он участвовал через свою Ложу.

Государству было оставлено не так уж много обязанностей, и оно предпочитало, чтобы так все и оставалось.

Они: он и она. Еще перед Судным Днем жители Северо-запада успели привыкнуть к тому, что оба пола обладают равными политическими правами. Лишь немногие их сообщества забыли впоследствии это правило, да и те все равно потом вернулись к нему. Бессмысленно голосовать за времена юношеских скитаний, но труд и опыт жены означал все, и она имела право на свой голос в городском Совете. С самого начала Ложи видели в своих женских отделениях важную опору для общего выживания.

Времена становились менее отчаянными, детей требовалось меньше, одновременно становилось больше дел, в которых женщины могли принимать полное участие. Понемногу Ложи допустили их до членства первого класса. (Чего там, они всегда наставляли мужей, как надо голосовать, усмехалась Роника.) В нынешние времена при браках членов двух различных Лож — подобная ситуация случалась чаще обратной — или же когда кто-нибудь из Ложи вступал в брак с чужаком, что бывало тоже нередко — было принято, чтобы один из супругов переходил в другую Ложу. Но к этому не принуждали. Человек вправе сохранять старые связи и не проходить заново стадию послушания.

Обычно член Ложи выплачивал положенный взнос, выполнял назначенные обязанности, принимал участие в обрядах и праздниках. Он или она могли занимать в Ложе ответственный пост, становиться в ней наемным работником. Членство в Ложе в первую очередь вселяло в людей чувство солидарности, преемственности, взаимопомощи; Ложи предоставляли школы, социально-медицинскую помощь и кров тому, кто оказался без крыши над головой, возможность для отдыха и исследований; душевный огонь, возникающий от свободной службы, придавал жизни цвет, блеск и весельем И кое-что еще…

Ложа Волка возникла возле горы Худ, куда монги так никогда и не добрались; в этих краях было несложно оборониться от любых смутьянов.

Поэтому Ложа Волка была не столь озабочена военными действиями, как восстановлением порядка и производства, сохраняя, по возможности, наследие погибшей цивилизации. Волк принимал участие в общей обороне, поставлял большое число офицеров, в особенности инженеров и штабных.

Потом Ложа Волка решила готовить ученых, преподавателей, инженеров, физиков, любых специалистов высокой квалификации, потребность в которых заставляла Собрания Ложи пушинками одуванчика разлетаться во все стороны. Их престиж позволял Ложе более требовательно относиться к новым кандидатам. К нынешним временам взносы в Ложу Волка были самыми высокими во всех градациях членства, и хотя внутренняя помпа и блеск уступали почти любой другой Ложе, не было Ложи более влиятельной в текинке, науке, коммерции, искусстве, образовании… в военных, гражданских и национальных делах.

Конечно, Волк соблюдал все свои обряды, начиная с положенных при открытии и завершении регулярных собраний. Самым торжественным был день Возвращения, когда в средзимний Сочельник собрание сходилось, чтобы помянуть усопших. День Летнего Солнцестояния приносил с собой воздание Почести. Пирушки сопровождали инициации, повышения в ранге, браки, крещения и золотые годовщины. Похороны оформлялись величественно, суды были суровы. Волки принимали участие в местных празднествах, впрочем, без особого пыла, и занимались филантропической деятельностью: школами, культурой и наукой, милицией — все как обычно — не забывая про собственные столь же полезные коллективные предприятия, долю в частном бизнесе и представительство в Великом Совете. В целом Ложа Волка более прочих полагала, что члены ее сами будут строить свою жизнь и судьбу. Она предоставляла им скорее помощь, чем поддержку. Взамен Ложа ожидала от них труд и взносы и не задавала лишних вопросов. Демократичная в местных домах собраний, она становилась весьма олигархичной на более высоких уровнях, где умели держать язык за зубами. Члены, которым не нравилась эта надстройка, неоспоримо бывшая необходимой двадцать лет назад в военное время, вольны были жаловаться, требовать расследования, импичмента или отставки. Кое-кто так и поступал, но на них не обращали особого внимания. Среди Волков древние законы стаи оставались столь же незыблемыми, как — некогда — связь между Капитаном и аэрогенами.

Такова была Ложа, затеявшая Орион и до тех пор возглавлявшая все труды, чтобы добиться его восхода.

4

Под солнцем, клонившимся к западу, волны вспыхивали зеленоватым огнем, отливали пушечным металлом и ртутью. Во всей грозной мощи валы катили к берегу, вздымались и разбивались об утесы, поднимая пенные фонтаны.

Ветер со свистом рвался в леса и истово трепал ветви, срывал желтые, красные, бронзовые листья. И давил, обтекал, кружил, нес влагу… соленую морскую пену, запахи водорослей и дальних странствий. Кружили и мяукали чайки: черная казарка встала на крыло, заметив поблизости вынырнувшую морскую выдру, вдалеке время от времени среди волн вдоль берега вздымался кит; корабль скользнул под парусами у горизонта, оставив в памяти свои белые крылья.

Полоска густой травы у края обрыва, где расположились Иерн и Роника, благоухала запахами осени.

Побродив по лесу, они присели на берегу передохнуть, понаблюдать за проплывающими мимо китами. Роника обхватила колени. Взгляд ее скитался у края вод — где-то на северо-западе, обращенный к дому или к небу.

Она призадумалась, губы ее приоткрылись. Иерн прикоснулся к рукаву… шерсть макино [93] шершавила его пальцы.

— Ты сегодня почему-то печальная, — сказал он. Роника глянула на него.

93

Шерстяная накидка или одеяло.

Волосы ее спускались на плечи. Только один локон выбился из-под кепочки и трепетал на лбу. В жизни своей он еще не видел ничего более родного.

— Неужели? — спросила она, словно бы медленно пробуждаясь.

— Ты сегодня такая весь день. Ты пыталась справиться с собой и казаться радостной, но я уже успел узнать тебя, Роника.

Она вздохнула с горькой улыбкой:

— О'кей, будем откровенными. Боюсь, что все это скоро кончится.

Разочарование кольнуло его.

— Нет, этого не может, не должно быть!

— Мы с тобой прожили чудесный месяц. Я не помню лучшего времени в своей жизни. Но я не имею права вечно паразитировать. У меня есть работа, родня… мастер Ложи дал мне отпуск на месяц. Для меня это щедрая награда. — Зеленые глаза бестрепетно глядели на него. — Но тогда я не представляла, как тяжело будет сказать тебе: «До свидания».

На момент голова его пошла кругом, отдавая барабанной дробью в ушах, так что, казалось, смолк даже ветер.

— Неужели надолго? — простонал он.

Боль исказила строгое лицо.

— Не знаю. Я попытаюсь получить отпуск и встретиться с тобой, прежде чем… взойдет Орион… но все зависит от многих обстоятельств… и еще от того, насколько нужны им мои услуги. Не бойся, Иерн. В воздухе над Красной ты спас мечту Волка, Ложа этого не забудет. Мы не можем позволить, чтобы маураи узнали о тебе; ты знаешь слишком много, знаешь и о том, куда мне предстоит направиться; если их врачи прибегнут к наркотикам, то скрыть эту тайну вряд ли удастся. Тебе предоставят пристойное место для жилья, а потом — надеюсь — мы поможем тебе возвратиться к себе на родину.