Миры Пола Андерсона. Том 22. Сломанный клинок. Дети морского царя
Шрифт:
На дворе была осень, а в душе Скафлока снова наступала зима. Он сторонился товарищей, ходил поникший и угрюмый. Но однажды его разыскал Огненное Копье, которому он рассказал о том, что сталось с его подругой, не больше, чем всем остальным. Эльф сказал:
— Слушай, Скафлок, в сумерках я проезжал мимо одного подворья и увидел там девушку, похожую на Фреду Ормсдотгер. Она была в тягости, и мне показалось, что тяготит ее не только ребенок.
Скафлок пустил жеребца легкой рысью. Под копытами коня шуршала палая листва. Те листья, что оставались еще на деревьях, дрожали
Длинные волосы Скафлока выбивались из-под шлема и струились по плечам. Он сидел в седле прямо и гордо, лицо его ничего не выражало, но сердце бешено колотилось в груди, кровь стучала в висках, руки были влажными, а губы — сухими.
Конь вброд пересек ручей, и Скафлок колдовским зрением разглядел плывущие по течению крохотными корабликами пожухлые листья. Он слышат уханье совы и скрип деревьев, но в ушах его звенела странная тишина.
Фреда, Фреда, неужели ты так близко?
Когда Скафлок въехал на двор Торкеля Эрлендссона, в небе уже засверкали звезды. Он произнес слово, и собаки, поскуливая, попрятались в темноту. Под дверью дома виднелась тоненькая полоска света.
Скафлок спешился. Колени его подгибались. Стиснув зубы, принудил он себя подойти к двери. Та была заперта на засов. Он отступил на шаг и прошептал отпирающее заклинание.
Торкель был зажиточным человеком, но никак не вождем, поэтому горница в его доме была не слишком просторной, и кроме гостей в ней никто не спал. Фреда, как обычно, допоздна засиделась у огня. Аудун приблизился к ней сзади и обнял за плечи. Глаза его светились ярче, нежели догорающее в очаге пламя.
— Не могу заснуть, — сказал он. — Зато все остальные спят, так что подсматривать за нами некому.
Он присел на скамью, залюбовался на рыжевато-золотистые волосы Фреды. Она прибирала их, но не покрывала, как полагается замужней женщине.
— Не верится, — прошептал он, — не верится, и все. Скорее бы возвращался отец!
Фреда улыбнулась.
— Сперва я, наверно, рожу и даже успею оправиться, — она посерьезнела. — Ты и вправду не держишь зла на меня — или на него?
— Да что ты! — воскликнул Аудун. — Сколько раз мне повторять одно и то же? Это твое дитя, твое, а значит, и мое.
Он прижал ее к себе.
Засов выскочил из гнезда, дверь распахнулась, и в горницу ворвался ночной ветер. Фреда различила на пороге высокую фигуру. Голос не повиновался ей. Она поднялась, попятилась — и уперлась спиной в стену.
— Фреда, — прохрипел Скафлок.
Ей почудилось, будто грудь ее стягивает железный обруч. Она всплеснула руками.
Скафлок переступил порог. Она шагнула ему навстречу.
— Стой! — закричал Аудун. Схватив стоявшее в углу копье, он заслонил Фреду от прищельца.
— Стой! Я… я… Говорю тебе, стой! — пробормотал он. — Кто ты? Что тебе нужно?
Скафлок прищелкнул пальцами и произнес заклинание. Теперь, пока он тут, никто в доме не проснется. Он сделал это мимоходом, — так человек отмахивается от мухи.
— Фреда, — проговорил он снова.
— Кто ты? — Голос Аудуна сорвался. — Что тебе
нужно?Заметив, как они глядят друг на друга, он весь съежился и заскулил, словно побитый пес.
Скафлок отстранил его.
— Фреда, — прошептал он, — любимая, пойдем со мной.
Она помотала головой и не сдвинулась с места.
— Я был в Ётунхейме. Я вернулся, думая, что время и война помогут мне забыть тебя. Глупец. Что нам клинки, законы и боги с их Девятью Мирами? Пойдем со мной, Фреда.
Она склонила голову. Лицо ее исказилось, беззвучные рыдания сотрясли тело, и слезы потекли по щекам.
— Ты причинил ей боль! — воскликнул Аудун.
Он замахнулся копьем. Острие скользнуло по кольчуге и оставило царапину на скуле князя эльфов. Скафлок зарычал и потянулся за клинком.
Аудун ударил вновь. Скафлок проворно отпрыгнул. Меч с шипением выполз из ножен. Перерубив копье пополам, Скафлок выдохнул:
— Прочь с дороги!
— Не тронь мою невесту! — Аудун был вне себя от ярости и страха; страшила его не смерть, но то, что он увидел в глазах Фреды…
Он выхватил кинжал и кинулся на Скафлока.
Меч со свистом взметнулся к потолку и обрушился на Аудуна. Тот упал, откатился к стене и затих.
Скафлок уставился на окровавленное лезвие.
— Я не хотел этого, — прошептал он. — Я забыл, что он вечно просит пить…
Он обернулся к Фреде. Девушка отшатнулась.
— Я не хотел этого! — крикнул он. — И что тебе в нем? Пойдем со мной.
Она наконец обрела дар речи:
— Убирайся! Убирайся и не приходи больше!
— Но… — он сделал шаг к ней.
Она подобрала кинжал Аудуна.
— Убирайся, или я заколю тебя.
— Давай, — ответил он. Его слегка покачивало, кровь сбегала по щеке и капала на пол.
— Или убью себя, — продолжила Фреда. — Только попробуй прикоснуться ко мне, душегуб, язычник, лежавший с родной сестрой, точно зверь или эльф, только попробуй, и я наложу на себя руки. Господь, я верю, простит меня.
Скафлок так и взвился.
— Господь! — фыркнул он. — Ну, зови его, зови! Докатилась! Продалась за похлебку и за крышу над головой! Где же твои клятвы? — Он поднял меч. — Пускай мой сын не родится вовсе, чем достанется вашему богу!
Фреда не пошевелилась.
— Рази, — усмехнулась она, — рази, отважный воин.
Мальчишки, женщины, дети в утробе — вот кто, оказывается, твои враги.
Он замер на мгновение, потом, не вытерев лезвия, сунул клинок обратно в ножны. Ярость отхлынула, на смену ей явились горечь и раскаяние.
Ссутулившись, Скафлок спросил тихо:
— Ты отрекаешься от меня? Меч проклят, Фреда. Это не я оскорблял тебя, не я убил паренька. Я люблю тебя, Фреда, я люблю тебя, и мир расцветает, когда ты рядом, и вянет, когда тебя нет. Я прошу тебя, пойдем со мной.
— Нет, — выдохнула она. — Уходи. Слышишь? Я не желаю тебя видеть! Уходи.
Он повернулся к двери. Губы его дрожали.
— Однажды ты отказала мне в прощальном поцелуе, — проговорил он. — А теперь?
Фреда опустилась на колени у тела Аудуна и поцеловала мертвеца.