Миры Роджера Желязны. Том 11

Серая Метелка заговорила ровным, лишенным выражения голосом:

— …К западу от Южного моря лежат Базальтовые Столбы, а за ними — город Катурия. На восточном побережье стоят рыбачьи поселки. На юге от черных башен Дилат-Лина простирается земля белых грибов, где дома коричневые и не имеют окон; там, под водой, в тихие дни можно разглядеть аллею полуразрушенных сфинксов, ведущую к куполу большого затонувшего храма. Дальше к северу можно видеть кладбищенские сады Зуры, место недостижимых наслаждений, храмовые террасы Зака, двойной хрустальный мыс в гавани Сона-Нил, шпили Талариона…

Пока она говорила, мы подплыли еще ближе, и мое внимание переключалось с одного места на побережье этого моря на другое, и тогда это место каким-то образом увеличилось в размерах, несмотря на расстояние, так что я воспринимал его как во сне. И хотя часть моего сознания была озадачена таким таинственным явлением, другая часть принимала его с ощущением скорее узнавания, нежели открытия.

— …Дилат-Лин, — задумчиво бормотала Серая Метелка, — куда большеротые торговцы в странных тюрбанах прибывают за рабами и золотом, причаливая на черных галерах, вонь с которых может заглушить только дым благовоний. Они платят рубинами и отчаливают, толкаемые мощными ударами весел в руках невидимых гребцов. Затем на юго-запад к Трану, к его разорванному кольцу наклонных стен из алебастра и к его башням, задевающим облака, белым с золотом, там, у реки Шай, чьи набережные одеты мрамором…

И там лежит город с гранитными стенами — Хланит, на берегах Серенерийского моря. А в нем набережные — из дуба, и крыши домов остроконечные, украшенные шпилями… Там, в благоухающих джунглях Кледа, — продолжала она, — где заброшенные дворцы из слоновой кости, служившие некогда домом монархам забытых царств, спят непотревоженным сном.

…И вверх по реке Укранос от Серенерийского моря поднимаются яшмовые террасы Кирана, куда раз в год приносят в золотом паланкине царя Илек-Вада, чтобы помолиться богу реки в семибашенном храме, из которого плывет музыка всякий раз, когда на него падает лунный свет.

Пока Серая Метелка говорила, мы медленно и неуклонно подплывали все ближе, теперь мы уже дрейфовали над обширными районами — коричневыми, желтыми, зелеными…

— …Из Дилат-Лина плыть одиннадцать дней до Бахарны, самого крупного порта на острове Ориаб, у входа в его гавань стоят огромные маяки Тон и Тал, а набережные все из порфира. Канал ведет оттуда к озеру Йат, что у развалин города, через туннель с гранитными воротами. Обитатели гор ездят на зебрах… К западу лежит Долина Пнот среди скал Трока. Там скользкие дхолы роются в горах из костей, в отбросах пиршеств вампиров, скопившихся за века… Тот пик на юге называется Нгранек, он в двух днях пути верхом на зебре от Бахарны, если не боишься ночных верзил. Те, кто осмелится взобраться по склонам Нгранека, придут в конце пути к огромному лицу, высеченному в скале, с удлиненными мочками ушей, острым носом и подбородком. Выражение на этом лице не очень счастливое.

…А в северных землях, у реки Шай, раскинулся прекрасный Ултар, за большим каменным мостом, в арку которого замуровали живого человека, когда строили тот мост, тринадцать веков назад. Это город аккуратных коттеджей и мощенных булыжником улиц, по которым бродит бесчисленное количество кошек, потому что просвещенные законодатели в давние времена приняли законы о нашей охране. Хороший, добрый городок, где путешественники чувствуют себя спокойно и гладят кошек, уделяя им большое внимание, как и должно быть.

…И еще там есть Ург с низкими куполами, остановка на пути в Инкванок, где часто бывают рудокопы, добывающие оникс…

…И сам Инкванок, ужасное место возле пустыни Ленг. Его дома похожи на дворцы с заостренными куполами и минаретами, пирамидами, золотыми стенами с черной резьбой и завитушками, инкрустированными золотом, с каннелюрами, арками и золотыми навершиями. Улицы его из оникса, а когда звонит большой колокол, ему отвечают музыка рожков и виол и поющие голоса. Высоко на центральном холме стоит массивный храм Древних Богов, окруженный садом, в который ведут семь ворот, и где множество колонн, фонтанов и прудов, а в них плавают светящиеся рыбки и дрожит и пляшет отражение огня от трехногих светильников на балконе храма. На плоском куполе самого храма стоит большая колокольня; когда звонит колокол, появляются священники в масках и капюшонах, несущие дымящиеся чаши в подземные помещения. Дворец Царя-под-вуалью возвышается на соседнем холме. Царь-под-вуалью проезжает через бронзовые ворота на колеснице, запряженной яками. Берегись отца птиц Шантак, обитающего в куполе храма. Если будешь слишком долго смотреть на него, он нашлет на тебя ночные кошмары. Избегай ходить в прекрасный Инкванок. Ни одна кошка не может жить в нем, ибо многие из его теней — отрава для нашего рода.

…А над плато Ленг стоит Шаркоманд. Поднимаешься по покрытым солью лестницам к базальтовым стенам и докам, храмам и площадям, улицам с колоннадами, к тому месту, где украшенные сфинксами ворота открываются на центральную площадь, и два массивных крылатых льва охраняют начало лестницы, ведущей в Великую Пропасть.

Теперь мы плыли еще ниже, и мне казалось, я слышу ветры, дующие между двумя мирами, а Серая Метелка продолжала нараспев рассказывать о географии Страны Грез:

— …По пути в Кадат мы пересекаем ужасную пустыню Ленг, где в огромном монастыре без окон, окруженном монолитами, обитает Верховный Священник Страны Грез, лицо его спрятано под желтой шелковой маской. Это здание старше, чем сама история, и украшено фресками, посвященными истории Ленга: существа, едва напоминающие людей, танцуют среди исчезнувших городов; идет война с пурпурными пауками, приземляются черные галеры с Луны…

…И мы минуем сам Кадат, огромный город льда и тайн, столицу этой земли…

…Прибывая, наконец, в прекрасный Целефаис, в земле Оот-Наргай, на берегу Серенерийского моря…

Теперь мы летели очень низко, над снежной шапкой горной вершины.

— …Гора, Аран, — тянула она, и я увидел деревья гинкго на ее нижних склонах; потом, в отдалении, мраморные стены, минареты, бронзовые статуи. — Река Наракса впадает здесь в море. Вдали видны вершины Танариана. В храме из бирюзы, в конце улицы Колонн, верховный жрец поклоняется Нат-Хортоту. И вот мы близимся к тому месту, куда мне приказали явиться.

Мы начали плавно снижаться и опустились на мощенную резным ониксом улицу. Вокруг нас сейчас же возникли звуки, отличающиеся от завывания ветра, и я ощутил легкое дуновение воздуха. Серая Метелка спрыгнула с моей спины, приземлилась рядом, встряхнулась и осмотрелась.

— Ты бродишь по этим местам в сновидениях кошачьей дремы? — спросил я.

— Иногда. А иногда — еще где-нибудь. А ты?

— Кажется, мне тоже случалось здесь бывать. Она описала полный круг, остановилась, потом снова тронулась в путь. Я следовал за ней.

Шли мы долго; никто из купцов, погонщиков верблюдов или жрецов в венках из орхидей не потревожил нас по пути.

— Здесь отсутствует время, — заметила Серая Метелка.

— Я тебе верю, — ответил я.

Из покрытого розовым туманом порта мимо нас шли моряки, солнечные лучи сверкали на улицах, на минаретах. Я нигде не видел других собак, не чувствовал их запаха.

В отдалении возникло ослепительное видение, и мы направились к нему.

— Дворец Семидесяти Наслаждений из розового хрусталя, — сказала она, — оттуда Он позвал нас.

И мы пошли к Нему. Похоже было, что та часть меня, которая обычно бодрствует, сейчас спит, а та часть, которая обычно спит, — бодрствует, и эта перемена позволяла легко принимать чудеса, легко забыть события этого дня и заботы предыдущих недель.

Хрустальный дворец вырастал перед нами, сверкая, как глыба розового льда, так что я смотрел мимо него, а не прямо. По мере того как мы приближались, вокруг становилось все тише, солнце лило теплые лучи.

Когда мы вошли в пределы дворца, я заметил маленькую серую фигурку — единственное живое существо в поле зрения, — греющуюся на солнышке на террасе перед дворцом. Серая Метелка повела меня к ней. Это оказался древний кот, лежащий на квадрате из черного оникса. Подняв голову, он следил за нами.