Миры Роджера Желязны. Том 27

Если бы у Детера была голова, он бы удовлетворенно кивнул, перечитав свое письмо. Получилось отличное предупреждение для Двистора, этого тощего, расфуфыренного слабака, строящего из себя воина. Теперь он не сможет обвинить Детера в том, что тот не выполнил условий соглашения.

Детер проверил курс и немного уменьшил скорость. Не было никакой нужды торопиться. Пусть Двистор так же, как и Детер, помучается, пытаясь разобраться с тем, что же происходит; это сделает его более сговорчивым, заставит прислушаться к советам.

Детер подал команду компьютеру вытащить на свет кое-какую информацию, запрятанную в его файлах так тщательно, что даже ему самому понадобилось пять минут, чтобы рассекретить доступ к ней — и это при том, что делал он все со скоростью мысли. А затем принялся просматривать заново историю о том, как была уничтожена Пасква, чудовищное военное преступление, так и оставшееся загадкой — главным образом потому, что, насколько было известно Детеру, все свидетели были или мертвы, или превращены в рабов, лишенных способности мыслить.

Все, кроме Детера с Урба и шестерых других участников тех событий.

Глава 7

Корда отдохнул и чувствовал себя превосходно, когда Коломбина объявила, что они приближаются ко входу во вселенную Аравия. Он отложил в сторону биографию, которую читал.

— Слушай, Би, готов побиться об заклад, что ты не знаешь, откуда взялось название «Аравия».

Коломбина тут же послушно появилась на голоподушечке на капитанском мостике. Она оставалась в своем восточном костюме и невероятно собой гордилась, Корда не смог заставить себя приказать ей вернуться к обычному внешнему виду.

Впрочем, нужно сказать, что выглядела она просто великолепно — хоть сейчас отправляй в гарем.

— Нет, мне не пришло в голову выяснить, солнце мое, — ответила фигурка. — А откуда взялось это имя?

Корда постучал пальцем по биографии.

— В середине двадцатого столетия на Земле шла вторая из войн, которые они называли «мировыми». Одной из самых интересных личностей того времени являлся человек по имени Томас Эдуард Лоуренс — гораздо более известный как Лоуренс Аравийский. Во время войны он главным образом имел дело с арабскими народами. Им было сложно выговорить его имя, поэтому они назвали его «Аравий» — так они произносили «Лоуренс».

— Не очень-то похоже, — заметила Коломбина. — Ну и какая мне польза от того, что я про него узнала?

— Иногда такое знание оказывается весьма кстати, — ответил Корда. — Владелец этой вселенной мог выбрать для нее имя случайно, однако я так не думаю. Интерес, который он проявляет к Т. Э. Лоуренсу, возможно, позволит нам понять его образ мышления.

Голограмма кивнула, хотя внимание Коломбины было сосредоточено на подведении корабля ко входу во вселенную.

— Тут имеется знак — что-то вроде «Держитесь подальше», — объявила она. — Мои сканеры не заметили никакого активного оружия.

— Отлично, — обрадовался Корда, — заводи нас внутрь. А на экране покажи мне Аравию, как только будет на что посмотреть.

— Есть, капитан!

И хотя Корда положил напряженные руки на панель управления кораблем, «Коломбина» без проблем проникла во вселенную Аравия. А на экране появилось ее изображение.

Самым крупным объектом была бинарная звезда. Блистающие шары, связанные друг с другом силой взаимного притяжения, исполняли причудливый танец. Глядя на них, Корда понял, что, если в эту вселенную снова вернется жизнь и они начнут вращаться со скоростью, превышающей реальное время, их переплетающиеся орбиты станут похожими на огненный знак бесконечности, что выгравирован на черном небосклоне.

Теперь же они замерли в стасисе, их танец больше не согревал вселенную — и виной тому неизвестный диверсант.

По орбите бинарной звезды вращалось три планеты.

Первая была больше Земли, золотисто-коричневая, с песчаными пустынями. Ее окружали сатурнианские кольца полуразрушенных скал. Вторая — зелено-голубая — напоминала Землю. И хотя ее не венчал яркий великолепный убор из сверкающих камней, взгляд притягивали белые лохматые облака; казалось, здесь вас встретят прохлада и уют. Третья планета была газовым гигантом, раскрашенным в желтые, красные и оранжевые полосы.

— Сканирование показывает, что на первой и второй планетах имеются признаки жизни, — сообщила Коломбина. — На первой население весьма малочисленно; на второй я разглядела несколько крупных городов.

— Направляемся на первую, — приказал Корда. — Могу побиться об заклад, что ключ спрятан именно там.

Голограмма резко развернулась и пронзила его изумленным взглядом. Колокольчики на одеянии Коломбины мелодично зазвенели.

— Почему, босс? Другая планета похожа на Землю, она такая симпатичная. На первой к тому же будет очень жарко. Я бы ни за что не стала там жить.

— А вот владелец этой вселенной стал бы, — возразил ей Корда. — Не забывай, что она названа в честь Лоуренса Аравийского, который лучшие годы своей жизни провел среди народов пустынь. Кроме того, Низзим Роктар — известная создательница пустынь — принимала участие в работе над созданием Аравии. Да и Тико Хиггинс щеголял одеждой, удобной для передвижения по пустыне.

Коломбина положила подбородок на кончик пальчика, помолчала немного, а потом кивнула:

— Думаю, в твоих рассуждениях имеется зерно здравого смысла, солнце мое. Я должна посадить наш корабль на магнитном севере?

— Поблизости, — ответил Корда. — Полагаю, на магнитном севере установлены какие-нибудь ловушки для простаков.

Коломбина хихикнула:

— Ну, вот уж чего про тебя нельзя сказать, так это что ты простак. Правда, солнце мое?

Корда сделал вид, что хочет запустить в нее чем-нибудь, и голограмма исчезла.

Песок. Песок. Песок в ботинках. Песок упрямо пробивается мимо очков, лезет в глаза. Кажется, что пыль уже забила все поры.

Песчаная буря началась в тот самый момент, как Корда отошел на некоторое расстояние от «Коломбины». Рене попытался выплюнуть песок, набравшийся в рот.

Ветер выл так громко, что он вряд ли смог бы вести переговоры с «Коломбиной», если бы у него не было имплантированного в горло микрофона и связи через очки. И вот, несмотря на чудовищную сухость во рту, он попытался задать Коломбине вопрос:

— Би, ты сможешь вывести меня назад к кораблю?

«НИЧЕГО НЕ ПОЛУЧИТСЯ СОЛНЦЕ МОЕ». И хотя ответ прозвучал игриво, Корда почувствовал, что компьютер обеспокоен.

— Почему не получится? Выдай мне направление аудиотонов, и я пойду по нему. По мере моего приближения к кораблю делай их громче.