Миры внутри нас. Сборник участников конвента «РосКон» (Международная литературная премия имени Александра Грина). Часть 2

Подлетая к родным скалам, Медуза затормозила и зависла в воздухе. Внизу, на песке, лежала девочка, чуть прикрытая лохмотьями, бывшими некогда ее одеждами. Медуза спикировала вниз и приземлилась рядом с жертвой кораблекрушения.

– Только утопленников здесь не хватает! – проворчала горгона. Она осмотрела находку. Девочка лежала лицом вниз. Черные длинные волосы, слипшиеся от соленой воды и песка, смуглая кожа. На вид ей лет десять. Медуза приподняла девочку, намереваясь закопать ее в песок у скал… Девочка чихнула, потом приподнялась, уселась на корточки и открыла глаза. Медуза резко отвернулась, для верности прикрыв глаза руками. Ничего не происходило. Ни крика ужаса от созерцания вида горгоны, ничего.

– Эй, – раздался мелодичный голосок. – Ты где и кто ты вообще?

Девочка протянула вперед руки и водила ими, будто пытаясь на ощупь обнаружить того, кто ее спас.

– Здесь я, – озадачилась Медуза. – Ты что, не видишь?

– Нет, – улыбнулась девочка. – Я давно ничего не вижу.

– Как так? – удивилась Медуза.

– В раннем детстве меня украли пираты и продали в рабство. Я гуляла по берегу, а ко мне подкрались сзади и ударили по голове. Когда я очнулась, я уже ничего не видела.

– О боги! – вырвалось у Медузы. – А кто ты, откуда тебя выкрали?

– Я плохо помню, – дернула плечом девочка, – помню только мамино лицо.

– И какое оно? – спросила Медуза.

– Красивое.

– Ценные сведения, – усмехнулась Медуза. – Ладно, пойдем, я накормлю тебя и спрячу.

– От кого? – удивилась девочка.

– К вечеру прилетят мои сестры, а они могут разорвать тебя.

– Что-то с трудом верится, – фыркнула девочка. – Ты же ведь хорошая, так почему сестры могут причинить мне вред?

– С чего ты взяла, что я хорошая?! – взвилась горгона. – Да знаешь ли ты, что один мой взгляд превращает в камень любого?!

– Хм, – девочка состроила гримаску, – но мне-то все равно, я же не вижу тебя.

Медуза озадачилась. Она не знала, как ей быть и что делать с так неожиданно появившейся девчонкой. Раз уж она не окаменела при встрече с ней, то что дальше-то делать?

Медуза подвела девочку к очагу.

– Посиди пока здесь, поиграй вот с морскими раковинами, а я приготовлю тебе поесть. Да, а что ты ешь?

– Все, – просто ответила девочка, – я не привереда.

– Будешь рыбу? – спросила Медуза.

– О, да, – обрадовалась девочка.

Медуза взлетела над морем и через несколько мгновений вернулась с большой рыбой в руках.

– Держи! – она вложила рыбу девочке в руки.

– Брр! – содрогнулась та и отбросила подношение Медузы. – Что это?

– Как что? Рыба.

– Сырая?! – вскинула девочка брови.

– А какая же еще?! – удивилась Медуза.

– Но я ем жареную или запеченную, – пискнула девочка.

– Вот еще морока с тобой! – фыркнула горгона. – Сама и готовь тогда.

Но тут же спохватилась, сказав это: ведь девочка слепа.

– Ладно, – буркнула Медуза, – говори, как это делать, и я зажарю тебе рыбу.

– Сначала нужно развести огонь, – торжественным тоном пифии начала девочка, – потом…

– Прекрати свои завыванья! – рявкнула Медуза. – Говори толком, как ее жарить.

– А я откуда знаю? – развела руками девочка. – Я ее не жарила, я ее только ела.

Медузе вдруг вспомнилось, как однажды, пролетая над берегом моря, она увидела рыбацкую семью. Жена рыбака держала над огнем рыбу на палочке. Правда, когда Медуза посмотрела на рыбу, та тут же превратилась в камень, и рыбак, куснув её, чуть не сломал зуб, а потому долго грозил кулаком вслед улетающей Медузе.

– М-да, – протянула она, вспомнив тот случай, но поспешила исполнить то, что всплыло вдруг в памяти.

Вскоре приятный запах жареной рыбы витал над берегом, и девочка смешно задвигала носом.

– Что ты находишь в этой головешке? – удивилась Медуза, наблюдая, как девочка с аппетитом уплетает рыбу, дуя на нее и перекидывая с руки на руку. – То ли дело сырая!

– А ты попробуй! – живо вскочила девочка и протянула горгоне половину рыбы.

Медуза, наморщив нос, понюхала ее, лизнула, и только потом осмелилась откусить немного. Тут же ее брови удивленно поползли вверх, и она с большим воодушевлением принялась лакомиться.

– Ну, ведь вкусно? – допытывалась девочка.

– Вкусно, – согласилась Медуза. – Ну, а сейчас я тебя все же спрячу, – объявила она, вытирая руки о листья платана.

– Зачем? – удивилась девочка. – Ты же не будешь меня прятать всегда. Рано или поздно тайна откроется. Так что представь меня своим сестрам и ничего не бойся. Скажешь, что я теперь – твое домашнее животное.

Медуза усмехнулась. Эта смешная девчонка еще учит ее, Медузу Горгону, не бояться. Уморительная.

Когда время подошло к полудню, вернулись сестры Медузы. Они молниями спустились на песок у догорающего костра и тут же набросились с расспросами.

– И что ты собираешься делать с ней? – спросила Эвриала у младшей горгоны, когда Медуза представила им девочку.

– Не знаю. Пусть пока оклемается после кораблекрушения, а там видно будет. Все равно ее везли на продажу.

Девочка же вертела головой по сторонам на голоса горгон, задающих вопросы.

– Она совсем нас не боится! – подивилась Стейно.

– Потому что не видит, – буркнула Медуза.

– А зачем вас бояться? – улыбнулась девочка и осторожно дотронулась до локтя Эвриалы. – О, металлическая!

– Медная, – поправила Эвриала.

– Все равно здорово, – отметила девочка.

– А как твое имя? – вдруг спохватилась Медуза.

– Береника.

– Красивое, – ответила Медуза.

– А как зовут всех вас? – поинтересовалась девочка.

– А нас не зовут, мы сами прилетаем, – прыснула Стейно, но все же назвала свое имя. Представились и Эвриала с Медузой.

Девочка улыбнулась:

– Вы мне нравитесь.

– Ну-ну, – опять хрюкнула Стейно.

– У вас красивые имена, значит, вы не можете быть злыми, – ответила девочка.

– Интересный вывод, – рассмеялась Медуза.

Так девочка осталась жить с горгонами. Большую часть времени она проводила с Медузой, к которой очень привязалась. Иногда Медуза брала ее с собой полетать над морем. Она крепко обхватывала девочку за талию своими мощными руками с длинными когтями и поднимала ее высоко в воздух. А Береника весело хохотала. Медуза рассказывала ей, что она видит, какого цвета паруса у проходящих на горизонте кораблей и, наконец, о своих любимых цветах, росших на самой высокой скале.