Мишель
Шрифт:
Ты проследишь, чтобы я вела себя правильно?
Да, конечно, я присмотрю за тобой.
У меня два часа на сборы – с запасом. Расчесав длинные волосы на две стороны одинаково ровно, мою голову шампунем, затем сушу волосы и снова расчёсываю. Я постоянно сохраняю чёткую линию, разделяющую волосы. В итоге получается именно та причёска, которую хотела: прямые волосы с прямым пробором по середине головы.
Нижнее бельё надеваю белое с тач-пуговками – писк моды. Маленькие застёжки по бокам трусиков и застёжки на лифчике расстёгиваются отпечатком пальца. Мой эффон обменивается информацией с застёжками. В специальном
«Платье… платье, платье, платье…» – размышляю я, стоя у открытого шкафа. Платьев у меня не так много. Одно есть очень красивое: короткое, нежно-розового цвета, с сеточкой на талии. Его и снимаю с вешалки. В приложении эффона делаю свою татуировку розовой. Пикодиоды бантов послушно меняют цвет на новый, выбранный из палитры.
Затем крашусь, как мама советовала: наношу на лицо чуть-чуть тонального крема, одним карандашом подвожу брови; создаю слабые тени; другим карандашом подвожу глаза; наношу тушь, немножко пудрюсь, создаю румяна и крашу губы недавно открытой красной помадой. Из зеркала на меня глядит бесподобная девушка. Но почему она так тяжело вздыхает?! Безупречная, но никем нежеланная, никем нелюбимая.
Духи у меня перевелись, однако есть отличная туалетная вода. Её ароматная композиция вызывает ассоциации с райским цветочным садом – так написано на упаковке. Распыляю туалетную воду на запястья, на впадинку между ключицами, на шею и на мочку уха.
Я готова, и время осталось. Иду перекусить. На кухне хлопочет мама.
– Куда такая нарядная собралась? – спрашивает она.
– На вечеринку. Вернусь поздно. Может переночую у Беллы.
Мама смотрит на меня пристально, отпускать не хочет, но и обидеть боится.
– Я ведь тоже была в твоём возрасте, ходила на танцы и на них, между прочем, встретила твоего папу.
Ого, я вступаю в клуб посвящённых. Я не знала, как родители познакомились.
– И как же это случилось?
Мама застенчиво улыбается.
– Любовь с первого взгляда и баста! – Мама открывает шкаф-термостат и достаёт бутылку красного вина. – Поищи штопор.
Я отыскиваю приспособление в ящике стола и передаю его. Умело открыв бутылку, мама снимает бокалы с рейлингов и наполняет вином. Я никогда не пила с мамой. Сжимая в руках бокал, стесняюсь, как будто мне 14, а не 18.
– Когда ты встретишь свою судьбу, то обязательно испытаешь особую тревогу, особое волнение, возбуждение. – Мама глядит мне в глаза. – Твоё сердце замрёт на миг, и ты поймёшь, что он – твоя остановка. Танцуй с ним, но не торопи события. Готовь вначале на слабом огне… – Мама поднимает бокал. – Мика, ты такая красивая выросла и заслуживаешь самого лучшего. За тебя, дорогая, салют!
– Салют, мама! Спасибо!
Мы чокаемся бокалами. Я выпиваю глоток восхитительного молодого вина с фруктовым ароматом. Наслаждаясь напитком, мама посматривает в окно. Папу вызвали на работу. Мама будет дожидаться его, нальёт себе ещё вина, будет скучать и ни за что не уснёт без ласки любимого мужчины. Я завидую ей доброй завистью.
Допив бокал, иду одеваться. Мои ножки от ушей на высоконьких, прозрачных, словно из хрусталя, каблуках.
– Пока, дорогая, – говорит мама.
Я наклоняюсь, давая поцеловать себя в лоб.
На улице поздний
вечер, темень. Мне свежо, ощущаю вкус вина на губах, в голове играют лёгкие нотки похмелья. Появляется волнение – скоро я окажусь в тёмном зале с незнакомыми людьми.Такси приезжает без опоздания.
– Мика, ты просто огонь! – восхищается Белла моими макияжем и причёской. Мы с подругой ребячески целуемся в губы.
– А ты чудесна!
Белла выглядит прекрасно. Накрашенное нежное лицо, волосы завязаны сзади узлом. Она совсем как одна из «нас». Не знаю можно ли считать это комплиментом.
Ну вот, у меня опять просыпается совесть. Узнав о гибели Джеймса, я много и часто плакала. Горе, сравнимое с потерей сестры. Пол-лета мама утешала меня. Врач, к которому меня водили, посоветовал не замыкаться в себе, больше общаться со сверстниками, проводить время активно. Уже второй месяц я хожу на вечеринки, и мне лучше. Может из-за танцев – выплеска энергии, может из-за коктейлей, а может просто из-за того, что проходит время, и я что-то забываю. Джеймс бы хотел, чтобы я радовалась, веселилась, встретила кого-нибудь и была счастлива. Но совесть иногда, как сейчас, просто съедает меня, мучает, говоря, что ещё рано кутить, влюбляться, жить полной жизнью. Я чувствую, душевный разлад усилится, если меня постигнут новые неудачи и разочарования.
Такси останавливается напротив небоскрёба с горящими вывесками. Белла оплатила поездку при заказе. Позже сочтёмся с подругой, хотя она всегда против того, чтобы я переводила ей деньги.
Следую за Беллой в огромный вестибюль здания. Вежливый гардеробный робот из белого пластика забирает у нас верхнюю одежду. Поблагодарив его, идём к лифту. Белла гримасничает, пытаясь меня развеселить. Она видит, что я какая-то очень серьёзная и напряжённая, словно впереди важное мероприятие. В ответ я растягиваю губы в улыбке, но ненадолго. Белла трогает сеточку моего платья и одобрительно кивает. Я, в свою очередь, касаюсь светло-голубого платья подруги.
– Классное, – говорю я.
Плечистые охранники в чёрных пиджаках стоят у выхода из лифта. Посмотрев на нас, они жестом руки приглашают пройти дальше. У скучающей девушки на стойке мы получаем браслеты клуба «Скай Флай» и карточку на два коктейля.
– Будешь класть какие-нибудь деньги? – осведомляется Белла.
Тут своя система оплаты.
Я отрицательно мотаю головой. Два коктейля для меня оптимально, если больше, то неизвестно чем дело закончится.
Посетителей кот наплакал. Зачем мы притащились так рано? Есть и плюсы – бар свободен. Устроившись на высоких стульях, Белла сразу заказывает у робота-бармена оба коктейля и велит мне поступить таким же образом. Кто-то желал промочить горло.
Мало-помалу танцпол заполняется красивыми соважанками. Девушки ухоженные, как домашние кошки. Их дорогие маникюры на руках люминесцируют, словно светлячки. Много женщин с изменённой внешностью. Пластические хирурги сделали их похожими на молоденьких девушек, но я распознаю кто есть кто. По глазам – у женщин они потускневшие, не буйные, по одежде – на женщинах или свободные платья, или туники; по движениям – женщины не такие гибкие и резвые. Большинство этих женщин потеряли надежду найти спутника жизни, и поэтому они здесь попросту пьянствуют, ведут себя развязно. Если подумать, причина их несчастья – эхо далёкой, далёкой войны.
Появляются девушки из таких, как я, но постарше, возраста Дианн. Они с парнями. Успели завести отношения, до того как поползли слухи. Приходят мужские компании. Такие, как я, девушки и обычные танцуют в разных местах площадки. Белла тянет меня в «смешанную зону». С обычными держи ухо востро, могут ударить локтем. Я, на всякий случай, дистанцируюсь от них. Первую минуту я двигаюсь вяло, затем становлюсь раскованной. Глядя по сторонам, в который раз отмечаю, что такие, как я, почти не курят, если пьют, то умеренно.