Мишень для эгоиста

– Отлично! Спасибо, Тигран.

– Наш этаж, – бросает Тигран мне, когда лифт в очередной раз останавливается, и кивком головы показывает, что я должна следовать за ним.

– До свидания, – шепчу я мужчине и выхожу за Тиграном.

– Меня нет, – кидает он на ходу секретарше и открывает дверь в свой кабинет: – прошу, – произносит уже мне с улыбкой.

И улыбка какая-то хищная. Но выбора нет. Машину я поцарапала. Он спас меня. Надо как-то договариваться.

Кабинет у Тиграна очень стильный. Такой чисто мужской.

Тигран плюхается в кресло за столом и скользит по мне изучающим взглядом.

Вот теперь я жалею, что надела шорты.

– Можно сесть? – спрашиваю, чувствуя себя экзотической рыбой на рынке, потому что он слишком внимательно рассматривает меня.

– Можешь сразу лечь, – усмехается, кивая на диван у стены.

Игнорирую эту тупую шутку и сажусь на стул.

– Давайте решим все мирно, – предлагаю серьезным тоном. – Я все верну. Отработать могу.

– У тебя практика. Так что работать ты тут и так будешь бесплатно. Есть еще варианты?

– Я могу оставаться на подольше. Ну, то есть, после окончания практики.

– Прости, но я вынужден буду все же обратиться в полицию и страховую, – говорит он, не сводя с меня взгляда. – Я не могу ездить на побитой машине.

– Пожалуйста, не надо полицию, – прошу я. – Меня папа накажет. Сильно, – опустив взгляд, добавляю.

Терять нечего. Придется давить на жалость.

– Папа накажет? – удивленно переспрашивает он. – Хм. А кто у нас папа?

– Прокурор, – вздыхаю.

– Надеюсь, в отставке?

– Нет, военный.

– Хм…

Поднимаю на него взгляд. Тигран сидит и задумчиво смотрит в стену.

– А мама кто? – спрашивает, переводя взгляд на меня.

– А мама защищает права политзаключенных.

Тигран улыбается:

– Забавная семейка.

– Это мои родители, – хмурюсь я. – И не надо над ними смеяться.

Тигран вдруг встает и идет ко мне. Берет стул и садится напротив. Так близко, что наши коленки почти соприкасаются. Я отодвигаюсь.

– Так что же папа? – спрашивает он. – Как накажет? Какой вид наказания предпочитают военные прокуроры?

– К себе на практику возьмет.

– Хм, ты не перестаешь удивлять меня, Анна Никитична. Чем же это плохо? Наоборот, лафа. Можно и на практику не ходить.

– Вы папу моего не знаете, – бурчу и отворачиваюсь.

– Надеюсь и не узнаю, – усмехается он. – А ты значит не хочешь по стопам отца идти? Продолжить династию, так сказать.

– Я вообще юристом не хотела быть, – его взгляд сейчас кажется мне таким сочувствующим, что меня тянет на откровенность. Еще этот запах. Что же он мне напоминает?!

– Папа заставил? – проникновенно спрашивает он.

– Угу.

– Мда… печально…

– Не надо полицию, хорошо? – умоляюще смотрю на него. – После моего последнего привода в полицию…

– Чего-чего? – он даже закашлялся. – А сколько у тебя их было?

– Три, – откровенничать так откровенничать. Мне кажется, у меня получается давить ему на жалость.

– Три?! – он внимательно осматривает меня. – Как же обманчива внешность…

– Что, простите? – переспрашиваю.

Вместо ответа он смотрит на часы.

– Так, ладно. У меня встреча. Потом расскажешь про свои приводы, Анна. Я так тебя буду называть. А теперь о главном. Решаем вопрос так. Ты остаешься у меня на практике на весь день. Не до двух как остальные практиканты, а на весь день. Кроме того, – приподнимает бровь, – возможны переработки. Вечерние или ночные.

Открываю рот, чтобы возмутиться, но он опережает мой порыв.

– У нас клиенты и в Штатах есть, а там разница во времени. Так что, иногда и ночью придется поработать. Есть еще вариант: я звоню в полицию. Ты проходишь практику в другом месте. Ну, сама догадываешься, где.

И опять довольная ухмылка на лице. Так и просит, чтобы по ней вмазали! Ненавижу.

– Какой же вы… – я прямо негодую. Во мне все кипит. Развел меня как лохушку. – Я перед вами душу раскрыла…

Он резко встает, подходит и опирается руками в подлокотники моего стула. Задыхаюсь от запаха. И в голове лишь одна мысль: что же это? Что он мне напоминает?

А Тигран наклоняется и шепчет так близко, что его дыхание обжигает:

– Это не последнее, что ты передо мной раскрыла, – ехидно улыбается. – Хотя обычно я начинаю с другого. Но твоя душа мне тоже понравилась.

Потом долго смотрит мне в глаза, а я слилась со стулом.

Почему так страшно?

Тигран выпрямляется и поправляет пиджак.

– Все. Иди. Илона покажет тебе, где можно переодеться.

– Во что? – голос охрип и я откашливаюсь. – У меня нет с собой ничего.

– Илона все покажет. Иди. Мне некогда. Позову, когда понадобишься.

– А…

– Все у Илоны. Иди уже. Пока я папе не позвонил в прокуратуру.

Встаю и от злости сжимаю кулаки. Вот козел! И зачем я так откровенничала перед ним?! У него же на смазливой морде написано: «Я козел».

ГЛАВА 8

Анна

Выхожу из кабинета. Секретарша окидывает меня недобрым взглядом. Ухмыляется? Или мне показалось?

– Простите, а где можно Илону найти? – спрашиваю я.

Делать нечего. Придется пока подчиниться. Сколько там длится практика? Месяц? Продержусь! Ведь выдержала я исправительные работы по уборке улиц? А тут, все-таки, офис. Ну да, начальник самодур. Но что он мне сделает? Пусть только попробует. Обвиню в харазменте. Вот. Еще Машку попрошу статью написать о нем.

Машка – моя подруга. Журналист.

– Я Илона, – недовольно отвечает серкетарша. Нет, определенно я ей не нравлюсь.

– Тигран Русланович просил вас…

– Я знаю, – не дает мне договорить. Встает и поправляет до того узкую юбку, что мне кажется, она сейчас просто треснет под напором таких крутых бедер. И грудь. Вот это грудь. Даже у меня взгляд сразу на нее устремляется. – Пошли, – кивает мне Илона.

Иду за ней следом, наблюдая, как раскачиваются туда-сюда бедра. Очень подозрительная секретарша. Больше похожа на… Ладно, Аня, не надо. Не завидуй.