Мишень в шляпе

Я начал падать, но момент касания пола мое сознание не зафиксировало. Лэш вынул правую руку из кармана, в ней оказался цилиндр из связанных никелевых монет. В середине моего полета его кулак встретился с моей головой. Отлично выбранное время для удара.

Я мгновенно вырубился.

Очнувшись, я увидел женщину, сидевшую возле меня рядом с лампой. Свет падал мне прямо в лицо, поэтому я прикрыл глаза и постарался рассмотреть ее через ресницы. Ее волосы имели платиновый оттенок и в свете лампы отливали серебром. Одета она была в дорожный костюм мужского покроя, у ног стояла сумка. Она курила, а у локтя стоял стакан со спиртным.

Я открыл один глаз и сказал:

– Привет.

Это были те самые глаза, которые я запомнил в подержанном "роллс-ройсе" у ресторана Сарди. Очень голубые глаза, мягкие и прелестные. Не похожи на глазки хищницы, сшивающейся с денежными парнями.

– Как вы себя чувствуете?
– Голос тоже был мягким и прелестным.

– Чудесно. Только кто-то соорудил заправочную станцию в моей челюсти.

– А чего вы ожидали, мистер Кармади? Орхидей?

– Так вам известно мое имя?

– Вы спали сном праведника. У них было предостаточно времени, чтобы как следует пройтись по вашим карманам. Сделали все, разве только не забальзамировали вас.

– Точно.

Я мог слегка пошевелиться, но не очень. Руки были завернуты за спину и на них надеты наручники, соединенные с моими ногами веревкой, привязанной к чему-то, чего я не видел. Я ощущал себя так же беспомощно, как если бы меня положили в гроб и заколотили крышку.

– Который час?

Она посмотрела на часы.

– Десять семнадцать. Что, свидание?

– Я в доме рядом с гаражом? Где ребятишки? Копают могилку?

– Не расстраивайтесь, Кармади. Они вернутся.

– Если у вас нет ключей от этих браслетов, то дайте мне маленький глоток того, что пьете сами.

Она порывисто встала, подошла ко мне и наклонилась, держа в руке большой стакан. Ее дыхание было очень нежным. Изогнув, как журавль, шею, я отпил здоровенный глоток.

– Надеюсь, они не поступят с вами плохо, - отрешенно заметила она, выпрямляясь.
– Ненавижу мокрые дела.

– И вы - жена Джо Месарви? Какой позор! Дайте-ка еще глотнуть.

Наконец я почувствовал, что кровь начала циркулировать в окоченевшем теле.

– Мне нравятся такие, как вы. Даже если лицо и напоминает боксерскую грушу, - улыбнулась она.

– Докажите-ка на деле.

Она резко обернулась и стала прислушиваться. Одна из двух дверей была приоткрыта. Посмотрев туда, женщина, как мне показалось, побледнела. Но снаружи доносился только шум дождя.

Красотка села рядом с лампой.

– Для вас у меня есть роза. От Ларри Батцеля. Она подняла со стола цветок.

– Я ее получила. Еще была записка, но они мне ее не показали. Была адресована мне?

– Нет, мне. Ларри оставил ее у меня на столе, когда ушел и был застрелен.

Ее лицо изменилось до неузнаваемости, как это бывает только в ночных кошмарах. Однако она не издала ни звука. Через секунду лицо приняло прежнее выражение и стало таким же прелестным, каким и было.

– Этого они мне тоже не сказали, - мягко произнесла она.

– Его застрелили, потому что он выяснил, что сделали Джо и Лэш Игер с Дадом О'Марой. Прикончили. Это не произвело на нее никакого впечатления.

– Джо ничего не делал с Дадом. Я не видела его уже два года. Просто газеты раззвонили, что мы встречаемся.

– В газетах этого не было.

– Ну все равно, сплетни были. Джо сейчас в Чикаго. Он вчера улетел туда самолетом для совершения сделки по продаже. Если все так и будет, мы с Лэшем последуем за ним. Джо - не убийца.

Я уставился на нее.

В глазах ее опять появилась какая-то загадочность.

– Ларри.., как его...

– Он мертв. Профессионально сработано, из автомата. Я не утверждаю, что они сами это сделали.

Она прикусила губу и так сидела в оцепенении. Было слышно ее тяжелое дыхание. Затушив в пепельнице сигарету, она встала.

– Джо этого не делал!
– взорвалась она.
– Я совершенно точно знаю, что он не делал этого. Он...
– запнувшись, она разъяренно глянула на меня, взяла себя за волосы и вдруг с силой дернула их.

На ней был парик. Под ним - ее собственные волосы, коротко подстриженные под мальчика. Цвет - желтый с коричневым, темнее к корням. Это не сделало ее уродливой.

Я попытался рассмеяться:

– Ты что, сюда полинять пришла, Сереброволоска? А я-то думал, что они здесь тебя прячут так, чтобы всем казалось, что ты смылась вместе с Дадом О'Марой.

Она продолжала пристально смотреть на меня, будто не слышала ни единого моего слова.

– Он негодяй, но не до такой степени. Ему ничего не известно о том, куда делся Дад О'Мара, так же как и мне. Ни черта я не знаю.

– Просто устал от жизни с богатой леди и решил смыться, - тупо констатировал я.

Она подошла ко мне, в свете лампы сверкнул маникюр на ногтях. Лицо ее было в темноте. Снаружи продолжал барабанить дождь. Челюсть у меня распухла и ныла, каждый удар пульса отдавался в ней тупой болью.

– Сейчас у Лэша здесь только одна машина, - мягко сказала она.
– Сможешь дойти до Реалито, если я развяжу веревки?

– Конечно. А почему?

– Я никогда не была замешана в убийстве. Не буду и сейчас. Не буду никогда.

Она быстро вышла из комнаты и скоро вернулась с кухонным ножом. Перепилила веревку у меня на ногах и отрезала ее от наручников. Один раз она замерла, прислушиваясь, но только дождь шумел снаружи.

Я с трудом принял сидячее положение и попытался встать. Ноги одервенели, но ходить я мог. Даже бежать, если надо.

– Ключ от наручников у Лэша, - хмуро отметила она.

– Пошли. "Пушка" есть?

– Нет. Я не пойду. Давай сам. Лэш может вернуться в любую минуту. Они только перевозили что-то из гаража в другое место.